Дохлокрай

В коридоре яркий свет. И моя тень заинтересованно присматривается к своим товаркам, появившимся в проёме. А-а-а-а... всё стразу ясно. Длинная, острая и худая жердина главбухини, кокетливая клепсидрочка финансовой повелительницы и высокий твёрдый параллелепипед исполнительного директора. Да и голоса тоже их.

Действительно, прямо удивительно, соглашусь с нашей остро-худой, и чего это вы в пятницу, да? Ну-ну, конечно бюджет готовите. Тень-подружка согласно кивает головой, наверняка уже перекинувшись парой слов с такими же, как и она. Хотя... есть, всегда, два варианта. При первом - две тени, та, которая с выпуклостями и строго-жёсткая, будут стоять в обнимку, и любоваться закатом. Во втором, те же, будут сплетаться во-о-он на том самом диване, кожаном и скрипучем, что стоит у финансини в кабинете. Кто знает, какой лучше для разведённого мужика и матери двух детей, на которую давно забил ейный муженёк?

Бухгалтерша идёт к лифту. Даже и смотреть не нужно, чтобы понять, какое у неё сейчас выражение лица. Ну, точь-в-точь как девушка из Смольного, которая застукала на сеновале кучера Семёна с кухаркой Палашкой. Такое же, наверняка, как будто зараз съела кило лимонов. Развратники, ага, и на семью ей, финдиректору, глубоко наплевать. Эх, грымза ты, грымза...

Моя тень соглашается и представляет, как вечером из подъезда, где живёт наш острый главбух, выйдут: похожая на страдающего (хотя куда уж дальше) полнотой Винни-Пуха, тень её мужа, её собственная, и похожие на сиамских близнецов, семенящие сына и его жены. Погрузятся в пузатенькую 'одиннадцатую', которая при закате будет, отражаясь в сером асфальте, похожа на минивен. И упылят на дачу. На все выходные. И давай там, выдавать стахановские рекорды по вскапыванию-полке-обрезке-корчеванию-поливке-и-посадке. А второй вариант? Есть, лежит запылённым на антресолях, и в нём глубокие тени, полненькая и острая, ложатся в сторону от театральных кресел. А сиамская... она теряется среди многих таких же где-то, где весло, много музыки, света стробоскопов и веселья. Возможно ли?

Всё, всё, подруги-товарищи, я тоже ухожу. Моя тень, радостно подпрыгивая, идёт со мной к лифту. Сзади чуть слышно скрипит дверь, закрываясь. Счастья вам. И людям, и их спутникам.

Ох, как на улице-то хорошо! Солнце ещё высоко, тепло, пахнет ещё свежими, хотя уже и не клейкими, берёзовыми листочками. Прямо хоть пой от наслаждения жизнью. Вперёд, вперёд. Сегодня мы без автомобиля, своим ходом. И очень даже не против. Ни я, ни моя тень. Она бежит сейчас впереди, рассматривая встречных и поперечных. Любопытная у меня подруга. Да и я тоже, если уж откровенно говорить. Ничего не могу с собой поделать, люблю наблюдать за людьми.

Вот, красиво, как по подиуму, идёт девочка, совсем молоденькая. Волосы до попы, ноги длинные-шоколадные, разрез на лёгком платье до... самой верхней из всех верхних, трети бедра, в верхнем вырезе - не то, что прыгает, нет. Там плавно, как морские волны, колышется. Очёчки и сумка от 'Gucci', туфли от ещё кого-то. А тень?.. Ну-у-у на те... чего это она такая сгорбленная? И плечики трясутся. Подруга, а сходи... уже успела, ну умничка. И?

Ну конечно. А чего ж ещё могло быть? Думать надо было, думать, своей красивой головой. Да, такие они, мужики, а ты что себе думала? Ну, не плачь. И стоит-то совсем ничего... А варианты? Наверное, их будет больше, чем два. Красивая молодая женщина с упакованным кавалером под ручку. В глазах упоение жизнью и своей красотой, ни сожаления о том маленьком куске фарша, который не так давно вытащили из неё. А по ночам, когда очередной тест на беременность летит в ведро с кусками использованной туалетной бумаги - слёзы, слёзы и боль. Она же, такая же красивая, но не такая уверенная в себе и в жизни, толкающая впереди себя коляску, купленную через газету 'Из рук в руки', в корзинке пакет из 'Магнита' или 'Пятёрочки'. И та же самая красавица, только с коляской из 'Детского мира', модной, трёхколёсной. И с упакованным товарищем. Какой будет, а, подруга-тень? И я не знаю... Ладно, иди красиво, бабочка-папильон, всё у тебя образуется.

А это кто? Ох, какие они. Даже не тянет назвать дедом или бабкой. И даже пенсионерами не тянет обзывать. Не подходит оно ни к гвардейской выправке пожилого мужчины с рядом орденских планок, ни к его женщине, в лёгком летнем плаще и шёлковом шарфике на шее. Идут плавно, аккуратно и уверенно. Смотрят на мир уже не такими, как в юности, цветными глазами. Но всё равно - твёрдо и чуть с насмешкой. А моя подруга уже закрутилась перед аристократически вычурными их спутниками, сняла, взявшуюся откуда не возьмись треуголку, помотала плюмажем, отвешивая церемониальный поклон. Дама пролорнировала молодого (ну да, подруга сейчас в образе) повесу. Кавалер качнул гордой, гвардейской головой с римским профилем. Вот ведь, были люди в их-то время...

Вперёд, вперёд. По лестнице, шаркая в прыжке подошвами 'Конверсов' по выщербленным ступенькам. Остановка, люди, спешащие домой, поток жёлтого и оранжевого цвета, текущий мимо в серой асфальтной струе. Что тут интересного?

Студентишка, стоит, делает вид, что листает конспекты. А тень мечется, убегая в сторону от двух милиционеров, которые настойчиво хотят утянуть её в сторону военкомата. Владельцы их, тех, чьи фуражки на асфальте вытянуты как у эсесовцев, тоже присматриваются к парнишке. А ведь исключили, точно...

Чуть подпитый работяга, едущий с шабашки. Он-то ещё стоит, прислонясь к железяке остановки, а вот тень... Размазало её бедную по нагретой поверхности тротуара, вырубает.

Мама, уставшая, держащая аж двоих малолетних хулигашек за руки. Они вырываются. Хотят ещё поноситься, не смотря на сутолоку и проносящиеся машины. Хорошо, что это крашеное в солнечный цвет очарование не видит, что творят их тени, уже залезшие на самый козырек, под которым прячутся от лучей закатного солнца их хозяева.

И ещё. И ещё. Великое множество и людей, и теней. У каждого - своя собственная жизнь. О! Моя маршрутка. Прыг в неё, и надо же!!! Свободное сиденье, можно включить что-нибудь, и смотреть за окно. Тень прижукливается рядом, сворачивается в комочек и довольно урчит. Ну да, дорогая, набегалась. Потерпи, скоро приедем домой. А за окном?..

О-о-о-о... там целый хоровод и калейдоскоп, смешивающийся в водовороте тех, чья жизнь зависит от света:

Вон какой-то кот, похожий на японские мультфильмы, носится за одной из героинь сказки про паренька с луковичной головой. А вот виднеется девушка, точно, похожая на участницу боевика про пиратов. Ту, что была колдуньей Вуду. А это кто? Интересная тень, то молодая девушка, то умная и пожившая женщина. Что-то большое и пушистое, с хвостом и торчащими ушами. Человек, мгновенно превращающийся в гибкое змеиное тело. Кто-то странный, перетекающий из образа в образ. Девушка с волной кудрей и почему-то с лютней. Кролик, снимающий цилиндр и извлекающий кувалду. Паренёк, похожий силуэтом на Джонни, гуляющего по коробкам разного цвета. Мириады, миллионы, вселенные, живущие рядом...

Вечер. Тени успокаиваются и уходят. До утра. Спокойной ночи, подружка.

Что? Тень сгущается. Наливается чернотой, разбухает, становясь плотнее, живее, на глазах превращаясь во что-то ощутимое. Тень блестит вареными белками глаз. Тень мерцает слюной на тянущихся вверх костяных крючках изо рта.

Тень ползет по полу, мягко перебирая быстро двигающимися руками. Пальцы-паучьи лапы впиваются в пол, скрипят, оставляя заметные следы. Ламинат чуть трещит, когда черные загнутые копья-когти пробивают его.

А кроме как к стенке двигаться некуда. За стеной холодные обои и твердый бетон. Тень пропадает с глаз, уходя под край разложенного дивана, прячется там. Господи...

Секунда. Две. Третий удар колотящегося сердца. Сейчас... сейчас, резким рывком, вырастая над белеющей простыней, покажется вытянутое яйцо головы, выкаченные белесые шары вместо глаз, покрытые пузырящейся слюной зубы... Вот-вот.. уже...Головой в одеяло, как в детстве, дома, с мамой и папой за стенкой, а вовсе не на съемной квартире, где почему-то ожила тень, превратилась во что-то, во что-то... а-а-а...

Ударится головой об пол больно. И обидно. Особенно из-за глупого сна. Особенно из-за сна, где приснился сон. У-у-у... волосы выдрала. Ага, вот эту самую любимую рыжую прядку. Вот черт.

Выключатель мягко клацнул, залил комнатенку светом. Можно во сне оказаться мужиком? Можно, оказывается. Может того, ну, все? С головой совсем плохо?

Спать надо больше. И отдохнуть бы. Прав тот дядька в маршрутке. Хотя, почему дядька-то? Он не особо и старый. Да и вообще. Сколько ему? Тридцать? Где-то так. Про ночь говорил... Про ночь.