Дохлокрай
Шрифт:
Среди дисков нашелся древний Моби. Как нельзя лучше подходил для такой вот ночи. Даже захотелось покурить. И подумать. Хотя спать хотелось больше. Но дождаться Анны стоило. Хотя бы для того, чтобы потом лечь спать в тишине. Беспокоил только вопрос: а чего, собственно, ей здесь надо?
Дверь открылась негромко. Девушка вошла, встряхиваясь, как кошка после воды. Ботинки, явно расшнурованные еще в машине, тяжело стукнули по полу. Носки, влажно чмокая, она стащила на ходу, чертыхаясь и сопя. Прошлепала босиком, чуть не оскользнувшись, к кухонной части. Не любил он квартиры-студии из-за такого вот.
– Спасибо, - Мария взяла кружку, зябко обхватила пальцами, - чай сейчас самое то.
– Где промокла?
– Под конец накрыло дождем. И река... разволновалась.
Он кивнул.
– Всех уложили.
– Мария подвинула первое попавшееся блюдце. Пальцы подрагивали, огонек зажигалки прыгал.
– Четверых. Черт, замерзла...
Он взял сигарету из ее пачки. Дождался прикурить и затянулся. С удовольствием выпустил дым через нос, оперся на столешницу. Как всегда, если не курить сутками, дрожь прошлась до самых пяток.
– Куришь?
– Иногда.
– Он попробовал пустить колечко. Не вышло.
– Водяную было не спасти?
Мария пожала плечами.
– Водяник не пришел. Погрызли ее сильно, выпускать бы не стала.
– Понятно.
Ясно, чего река волновалась. Муж хотел забрать одну из жен. А забирать было нечего. Вот и разозлился.
– Ты мне рассказать приехала?
Мария хмыкнула.
– Спать я приехала.
– А дома?
Та промолчала. Но недолго.
– Не могу дома жить. Сдаю квартиру. Ночую или в офисе или вот так.
– Угу.
То-то в шкафу лежали пакеты с каким-то бельем. Даже кружевное встретилось.
– Помешаю?
Он пожал плечами, полностью скопировав ее недавнее движение.
– Тут матраса нет. А в кресле спать неудобно. Ни мне, ни тебе.
Мария вздохнула.
– Удивил, если честно. Воспитанный? Или женщина в постели спать не дает?
Ну да, в чем-то есть правда. С их занятием можно забыть о многих нормах морали. Хотя, порой так и не переставал удивляться простоте, становящейся все шире год за годом.
– Ладно, чего уж. Ты у стенки или с края?
Мария улыбнулась. Хорошей открытой улыбкой. Не во все зубы, как сейчас улыбались многие. Особенно те, кто помоложе. Или кто больше курсов прошел в жизни. Во все зубы акулье-американской улыбкой.
– Я в душ. А ты ложись. Как хочешь. Мне все равно.
– Что случилось с твоей квартирой?
Мария замолчала. Но опять ненадолго.
– Ко мне вернулся недавно похороненный любимый человек. И чуть не попал вовнутрь. Если бы не привычка курить на балконе, то...
– Понял.
– Опусти жалюзи. Оставь по самому низу, чтобы не спотыкаться. Утром мешать будут, хочется хоть до обеда поспать.
Он не стал объяснять о том, что так не выйдет. Пусть думает, что есть часов шесть-семь, вместо четырех. Работы завтра предстоит много.
Чертовы студии... он их ненавидел. Хотя и понимал, что захоти девушка раздеться не прямо у стеклянной части двери, ничего бы не увидел. Хорошо, хоть спать хотелось куда сильнее. И какая разница до тонкого силуэта, медленно раздевающегося напротив?
Он проснулся от скрипа и чуть дрогнувшего дивана. Свет не горел.
Отсветов фонарей за окнами хватало не на многое. Хотя, зачем что-то видеть в таких случаях?Опять же, хотя...
Будить ее не стал. Выспаться не вышло, как не хотелось. Привычка взяла свое, вскочил ни свет, ни заря. А Мария... вот прицепилось-то, спала. Где и легла ночью, у стены, завернувшись почти с головой в одеяло и почему-то выставив наружу ногу. Охлаждалась, что ли?
Где-то неподалеку, если правильно запомнил, есть забегаловка. Найти там чего поесть... это вряд ли. А вот кофе... кофе хотелось. Дверь закрыл тихо, желая не разбудить спящую девушку. Пусть себе дрыхнет, мало ли что вечером случится?
За утро, неожиданно, на улице поменялось все. Лужи совершенно странным образом подсохли. Солнце, светившее задорно и по-летнему, подкрасило старые районы. Даже бежавший по путям древний чешский трамвай выглядел разом помолодевшим. Так и красовался блестящим и недавно подкрашенным боком.
И даже листья, летевшие с совсем молоденьких каштанов, выглядели как надо осенью. Легко, ярко и красиво кружились, опадая на плитку. Прямо картина маслом о простом счастье и 'лови день'. Ну да, так и есть. Вот именно день и стоило поймать, желательно начав с завтрака.
Как там называлась улица до революции? А, точно, Панская. Ну, Ленинградская ему нравилась больше. Почему? Да вот так, хотя и сам удивился такому пониманию. Светлое название, очень подходящее. Пешеходная зона, она ему понравилась. И вчера, когда вышел из офиса и сегодня. Тем более, подкрашенная солнцем и осенью в золотое.
Жаль, старые здания, да-да, именно здания, не дома, не старались сделать красивее. Штукатурка облупленная, где-то вообще виден кусок стены с кирпичами. Почему так? Кто бы сказал, честное слово. Не Мск, чего уж, ради горожан не постараются.
Но такое безразличие настроение не подпортило. Сегодняшним утром хотелось улыбаться и радоваться. Просто самому утру, наступившему и солнечному. Это же так просто, порадоваться прозрачному воздуху, горячей воде в кране, теплой постели и, вот, возможному завтраку. Тем более, повезло. Он наткнулся на блинную. Прямо редкость по нынешним временам. Шаурме на такой красивой улице даже не удивился. Мода, чего уж. Шаурма это вам не хот-доги, не говоря про блины.
Кофемашина оказалась приличной. Да и сам кофе, не 'Паулиг', конечно... но даже 'Чибо' сейчас казался чем-то волшебным. Дразнил запахом, заставляя вспоминать каждую чашку, стакан и бокал, выпитые до этого. Кофейная зависимость штука страшная. Чуть сильнее нафтизиновой и куда слабее наркотическо-табачной. Но все же, все же...
С мясом, с джемом, с сыром и, на всякий случай, с грибами. Женщин не понять, конечно. То они на диете, то все подряд метут. Но вряд ли Мария после ее ночи откажется от углеводов, жиров и белков в таком виде. Во всяком случае, хотелось надеяться.
Уже подходя к нужному подъезду, замер. Втянул воздух, пытаясь поймать что-то неуловимое... Не вышло. Что-то такое, сразу не вспомнишь. Да и ладно. Посреди бела дня Мрак не выползает.
Осторожничать, заходя в квартиру, не стал. Пора вставать, соня, на вот тебе, дверью шарах, да громче... Проснулась? Проснулась.