Доизвинялся

Мне показалось, меня сейчас стошнит. Мое унижение было бесконечным. Дженни отомстила сполна.

Возможно, Линн была права. Возможно, я дурак. Я выбрасываю мою жизнь в погоне за… чем? Катарсисом? Добродетелью? Одержимой тягой к прошлому? Это зашло уже слишком далеко, ведь любой, у кого есть доступ в Интернет, сможет увидеть, как я прошу прощения. В это мгновение я пришел к выводу, что пора со всем этим покончить. Разнести по камешку Стену Стыда. Позвонить Хантеру и к нему подлизаться. Восстановить мои отношения с Линн. Вернуть себе мою жизнь.

Но тут до меня снова донеслось бормотание:

– О, великолепно. Потрясающе.

– Самое оно…

– Как раз то, что мы искали.

Когда я достиг кульминации моей речи («Прости, Дженни. Я очень, очень виноват перед тобой. Прости меня за все».), все откинулись на спинки стульев и зааплодировали. Уверен, один даже крикнул «Браво!». Джо протянул руку и остановил кадр на моем залитом слезами лице, заплаканных глазах, слегка приоткрытом рте и щеках с красными пятнами.

Форстер призвал собравшихся к порядку.

– Ладно, все успокоились. Теперь, когда мы увидели, с чем имеем дело, давайте введем в курс бедного Марка. – Он повернулся ко мне. – Вам известно, зачем вас сюда пригласили?

– Я не… не уверен, что…

Тут вмешалась Дженни.

– Я решила, что будет лучше, если я оставлю объяснения вам.

– Отлично, – сказал Форстер. – Сперва познакомимся. Меня зовут Стивен Форстер, и я заместитель главы службы Ф026. Иными словами, я отвечаю за отношения с Организацией Объединенных Наций и так далее.

Затем он указал на сидевшего напротив меня мужчину средних лет в коричневом твидовом пиджаке и не подходящем к нему галстуке со слишком большим узлом.

– Фрэнсис Уилсон – глава отдела Истории и Подтверждения.

– Счастлив, очень счастлив с вами познакомиться, мистер Бассет, – сказал Уилсон. – У вас поистине эффектное прошлое. Ваше досье просто поражает. – Он похлопал по толстой картонной папке перед собой.

– Э… спасибо, – прозаикался я. – Э… наверное.

– Рядом с ним наш собственный юрист Уилл Мастерс.

Мастерс оказался моего возраста, одетым (с твердым намерением это доказать) в костюм от «Хьюго Босс», застегнутую под горло рубашку, вероятно, оттуда же, и очки без оправы. Услышав свое имя, он приветственно поднял руку ладонью вверх.

– Привет.

– Джо из Психо.

– Психиатрия?

– Нет, нет, нет, – поспешил успокоить Форстер. – Психология. – Словно это что-то проясняло. – С нашей милой Дженни Сэмпсон вы уже знакомы.

– Но я не знаю, чем она занимается.

Форстер кивнул.

– Дженни?

– Э… осуществляю связь, наверное, – улыбнулась она. – Да, – согласился Форстер, – осуществляет связь между разными службами, особую связь, – добавил он, подчеркнув слово «особую». – Рядом с Дженни у нас Сатеш, – продолжал он, указывая на молодого подтянутого азиата в очках со стальной оправой. – Сатеш работает со мной в Ф026. – Сатеш перегнулся через Дженни пожать мне руку. – И, наконец, на дальнем конце стола у нас сидит Максвел Олсон, временно прикомандированный к нам друзьями из Государственного департамента США.

– Зовите меня просто Макс, – сказал американец с улыбкой, которая так и сочилась общими целями. – Я здесь, чтобы сказать вам, мое правительство весьма заинтересовано в том, что вы можете предложить, сынок.

И я еще раз пробормотал «спасибо», так как не знал, что бы еще сказать. Пора брать дело в свои руки. Я сделал глубокий вдох.

– Отлично. Приятно было с вами познакомиться. Я крайне рад, что все вы мной очарованы. А теперь не будет ли кто-нибудь так любезен объяснить, зачем я здесь.

Откинувшись на спинку стула, Форстер медленно кивнул.

– Разумеется. Разумеется. Скажите, Марк, имя профессор Томас Шенк вам что-нибудь говорит?

Глава двенадцатая

Я покачал головой.

– Никогда о таком не слышал.

– Да и с чего бы? – улыбнулся Форстер. – В отличие от вас писатель из нашего мистера Шенка не важный.

Все остальные за столом знающе рассмеялись, включая Дженни, что раздражало, но я промолчал.

– При всех недостатках стиля, – продолжал, заполняя наступившую тишину Форстер, – Шенк стал основоположником нового и поразительного направления в теории международных отношений, известного в дипломатических кругах как «Покаянное Соглашение».

– Звучит увлекательно.

– Так оно и есть, – откликнулся он, пропустив мимо ушей мои потуги на убийственную иронию. – За Покаянным Соглашением будущее.

– Самое близкое будущее, – сухо добавил с дальнего конца стола Макс Олсон.

– Верно, – закивал Форстер. – Когда мы на сегодня закончим, я дам вам книгу Шенка, а пока изложу вкратце. – Он подался ко мне, точно доверяя какую-то тайну. – Согласно профессору Шенку, попытки поддерживать ровные отношения между странами сводит на нет грандиозное бремя эмоций, доставшееся нам в наследство от прошлых поколений. На свете слишком много стран, слишком много народов (называйте это как хотите), затаивших обиду. Если бы мы могли уладить конфликты прошлого, международные отношения в настоящем развивались бы много глаже.

Снова вмешался Макс Олсон:

– А требуется всего-то, чтобы одна половина планеты извинилась перед другой.

– И за что же? – спросил я.

Форстер откинулся на спинку стула.

– Выбирайте сами: рабство, колониализм, Опиумные войны, кампания Кромвеля в Ирландии, геноцид в Руанде, поддержка апартеида…

– И это все? – саркастически сказал я.

– Нет, нет, – отозвался он. – Существует бесконечное множество преступлений и зверств, за которые возможно и, осмелюсь сказать, уместно просить прощения. На самом деле уже проделана большая работа по сбору материала. Можно смело утверждать, что мы разработали «как», «где» и «что» международного извинения.