Доктор Данилов в МЧС

Ресторан марокканской кухни «Мекнес» предложил Полянский, любивший открывать новые места и рекомендовать их друзьям. «Что-то захотелось настоящей арабской кухни», – сказал он. Данилов был уверен, что ближайшее к Москве место с настоящей арабской кухней находится где-нибудь в Сирии, но спорить не стал. Какая разница, где встречаться? Хочется Полянскому экзотики, пусть получит ее в лучшем виде.

Экзотики в ресторане, расположившемся на задворках Солянки (когда-то это место называлось Хитровкой и пользовалось недоброй славой, но об этом сейчас редко кто вспоминает), хватало. Восточный орнамент, ковры на стенах, чеканные узкогорлые кувшинчики и блюда разного калибра, медные лампы, в которых так любят селиться джинны, девушка в арабской одежде (нечто вроде длинного кафтана с широкими рукавами, перехваченного широченным поясом от талии чуть ли не до груди), встречавшая посетителей у входа. Лицо у девушки было славянским, самым что ни на есть русским, замечательно курносым, голубоглазым и чуточку веснушчатым, но она вполне могла оказаться урожденной марокканкой.

В учебных заведениях Советского Союза, начиная с Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы и заканчивая военными училищами, грызло гранит науки немало марокканцев. Некоторые из них возвращались на родину не только с дипломом, но и с русской (украинской, белорусской, молдавской и т. п.) женой. Любовь зла: приспичит, так женишься и без родительского благословения.

С сервисом дело обстояло хуже, чем с экзотикой. Голубоглазая красавица усадила гостей за понравившийся им столик и вернулась на свой пост у дверей. По идее, сразу должен был подойти официант, но идеи, увы, не всегда совпадают с реальностью.

– Игорь, ты ведешь себя как приезжий! Неторопливость – это одна из главных черт арабского менталитета. Нам дают возможность насладиться созерцанием роскошного интерьера, вдумчиво обсудить последние новости…

– В рестораны ходят не просто обсуждать новости, но и затем…

– Если ты хочешь, чтобы вокруг тебя так и сновали официанты, то пошли в китайский или вьетнамский кабак, – предложил Данилов. – Все равно мы еще ничего не успели заказать.

– Ну что мы будем бегать с места на место! – отмахнулся Полянский. – Тем более что к нам уже идет официант.

Он выбивался из интерьера. Мало того что был интернационально-нейтрально одет в черную футболку с логотипом ресторана и черные брюки, лицом и особенно замечательными тарасбульбовскими усами походил на гарного украинского хлопца, каковым, вне всякого сомнения, и являлся. Впечатление подкрепляли певучая интонация и фрикативное «г».

В душу Данилова закралось смутное сомнение относительно аутентичности местной кухни. Он посмотрел на Полянского, но тот уткнулся в долгожданное меню, принесенное почему-то в единственном экземпляре, и уже делал заказ на двоих, даже не поинтересовавшись мнением Данилова. Что ж, сертифицированному врачу-диетологу и еще не признанному миром кулинарному таланту можно было простить подобное. Данилов вмешался только тогда, когда Полянский дошел до напитков и попытался вдобавок к настоящему марокканскому чаю заказать сухого красного вина.

– Я лучше выпью пива, – сказал Данилов. – Светлое у вас есть?

– Есть.

– Наше? Не марокканское? – на всякий случай уточнил Данилов.

– Наше, – пробасил официант. – Разве ж у арабов может быть пыво? «Балтийская корона», «Старый плотник», «Весселбрау»…

– «Балтийскую корону» ноль пять, пожалуйста.

– А мне вина, – сказал Полянский.

– А чай-то нужен? – поинтересовался официант и добавил: – У нас настоящий марокканский, с мятой.

– Маленький чайничек, – решил Полянский.

– У нас долго готовят. Может, пока кальян? – предложил официант и заученно забубнил: – Яблочный, вишневый, апельсиновый, манго…

– Настоящий марокканский гашиш есть? – перебил Данилов.

– Нет! – испуганно отшатнулся официант. – Такого не держим.

– Тогда обойдемся без кальяна. – Данилов изобразил на лице сожаление. – Принесите, пожалуйста, сразу вино и пиво, а чай потом, вместе с едой.

– Вова, ты чего? – спросил Полянский, дав официанту отойти от столика. – Какой гашиш?

– Что, пошутить нельзя? – удивился Данилов.

– А если бы он принес?

– Пришлось бы курить. Раз уж в счет включат. Но ведь он не принес. Ладно, мы немного отвлеклись от темы нашего разговора. Значит, засунула она тебя, несмотря на твое отчаянное сопротивление, в свой «Фиат Пунто» и повезла в…

– В приемное отделение седьмой больницы.

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что нет переломов, и показаться невропатологу. Странно слышать такие вопросы от доктора.

– Так ты что, сознание терял?

– Нет, но когда упал, то ударился затылком.

– Все ясно. – Данилов считал, что врач, находящийся в ясном уме, может и без рентгена понять, есть у него перелом или нет. – Приехали вы, значит, в «семерку»…

– Долго ждали в приемном, пока мной займутся, но раньше врачей нами занялась полиция.

– Из приемного вызвали?

– Ну да, мы же объяснили, в чем дело. Приехали двое – майор и старший лейтенант, самодовольные такие мордачи, пузатые… – Полянский неприязненно поморщился. – И сразу же начали давить на Сашеньку, мол, все, попала ты, девушка.

– Сашенька, кажется, у тебя уже была, – вспомнил Данилов.

– Александра – это довольно распространенное имя, как у нас, так и за рубежом! – огрызнулся Полянский, не любивший, когда ему напоминали о его отставных пассиях. – Так вот, попала ты, говорят, совершила наезд и уехала с места ДТП. Не только прав лишишься, но и уголовное дело откроют. Я говорю, что она не уехала, а меня повезла в больницу, это же разные вещи, не так ли?

– Да, – подтвердил Данилов. – Но у жизни своя логика, а у юриспруденции своя. Вроде как при всех ДТП положено оставаться на месте до приезда «гибдунов».

– Вот они примерно так и объяснили. Сашенька расплакалась, а майор сказал, чтобы я писал заявление. Н у, я и написал…

Полянский решил выдержать паузу, чтобы усилить эффект, но Данилов его обломал.

– Что подвернул ногу и упал на тротуаре, а она просто ехала мимо, остановилась и по доброте душевной предложила довезти тебя до больницы?

– Разве я тебе уже рассказывал? – изумился Полянский. – Когда?

– Разве трудно догадаться? – улыбнулся Данилов. – Что ты еще мог написать, о, рыцарь Ланселот?

– Да! – с тихим достоинством кивнул Полянский. – Так я и написал. Они прочитали, покраснели, попыхтели и уехали несолоно хлебавши.

– А она?

– А Сашенька отвела меня на рентген.

– Рентген чего?

– Грудной клетки. У меня бок болел целую неделю, между прочим. Потом она добилась, чтобы все-таки пришел невропатолог, который был где-то ужасно занят, а когда убедилась, что со мной все в порядке, отвезла меня домой, и… В общем, так мы познакомились.

– Прямо в тот же день заманил девушку домой! – восхитился Данилов. – С ушибленными-то ребрами! Ну ты монстр, Игорек! Russia’s greatest love machine! («Величайшая русская машина любви» – фраза из песни Boney-M «Rasputin».)