Доктор Кровь

– Послушай, солнышко, доверься мне. Я не говорю, что будет легко, – наоборот. Тебе будет больно, очень больно, ты можешь умереть. Но – можешь стать человеком! Ты согласна пройти через это, чтобы снова стать человеком?

– Да.

– Вот умница… И еще, – я заглянул в зеленые глаза девушки. – Кира, если что-то пойдет не так, напрасно мучиться ты не будешь. Обещаю.

Она молча сжала мою руку холодными пальцами.

* * *

Мы все зашли слишком далеко, и сейчас, когда надежды практически не было, любой, даже самый варварский эксперимент становился оправданным и с научной точки зрения, и с этической. В конце концов, Клавдий Гален открыл роль сердца в кровообращении именно благодаря тому, что наживую вскрывал смертельно раненных гладиаторов… Херовое, четно говоря, оправдание, но другого не было.

Вдвоем с Панченко мы перенесли девушку на операционный стол, на котором совсем недавно корчился от наших хирургических изысков «подопытный» вампир. Но теперь все нужно было делать с максимальной осторожностью.

Перво-наперво, подражая нашему градостроителю, я погнал Александра Панченко бороду брить. Утратив дикую растительность на лице и приведя в порядок космы на голове, он вообще будто бы стал другим человеком. Я даже за «Сайгу» схватился – настолько угрюмый, гладко выбритый мужик не был похож на того былинного здоровяка, что махал монгольским мечом, словно перышком.

Потом мы долго мыли руки в антисептическом растворе первомура и облачались в стерильные хирургические одежды.

Кира уже была подключена к аппаратуре поддержания жизнедеятельности. По кардиомонитору бежала зеленая ломаная линия сердечного ритма. Наготове были дефибриллятор, инъекция адреналина, ИВЛ-ка. На стеклянном столике под стерильной простыней разложены хирургические инструменты. Никакого хирургического вмешательства при таком способе лечения не требовалось, но лучше уж пусть все будет наготове.

В специальном холодильнике – запас крови и самое главное – драгоценная вакцина и специальный, с рассчитанной с огромной точностью концентрацией раствор, вернее, суспензия серебра. Это было наше «Чудо-оружие» – Vunderwaffe в борьбе с самым кошмарным недугом.

Девушка лежала под стерильной простыней, пристегнутая эластичным ремнем к операционному столу. Обе ее руки покоились на специальных мягких подставках. В левую руку внутривенно пойдет вакцина, и по капельнице – суспензия серебра. Правая послужит для введения раствора глюкозы, если будет на то необходимость.

Кира была в сознании и вполне понимала, что сейчас происходит. Чтобы она не волновалась, я сделал ей инъекцию омнопона с димедролом [34] .

– Работаем.

– Готов, – отозвался Панченко. – Давление: сто двадцать на девяносто, пульс: сорок ударов в минуту.

– Глюкозу медленными каплями.

– Есть, – совсем по-военному ответил Григорий Панченко.

Я отвернул вентиль баллона с фентанилом [35] , включил подачу дыхательной смеси. Прозрачный респиратор лег на бледное в свете бестеневой лампы лицо Киры:

34

Омнопон с димедролом колют обычно перед операцией, чтобы успокоить пациента и устранить негативные переживания.

35

Фентанил натрия – вещество, применяемое наряду с закисью азота для наркоза.

– Ну, что, будем спать?.. – Один вдох – ничего не происходит, второй вдох – ее веки тяжелеют и закрываются, третий вдох – девушка уже спит глубоким и ровным наркотическим сном.

– Интубируем, – эластичная трубка входит в горло пациентки, фиксируется пластырем. Потом дополнительно мы закрепили ее руки прочными эластичными ремнями и серебряными цепочками.

Я взял одноразовый шприц, набрал в него содержимое прозрачной желтоватой жидкости – это была та самая вакцина. Подаю поршень чуть вперед, на блестящем острие проступает капля. Наша последняя надежда.

Момент истины.

– Гриша, затяни жгут, – тонкая блестящая игла мягко и плавно входит в вену. Поршень чуть на себя – прозрачная пластиковая колба одноразового шприца наполняется темными клубами крови. Поршень – вперед, плавно… Вакцина – сыворотка крови вампира с измененными серебром молекулами прион-глобина, попала в кровяное русло организма Киры. Первая инъекция, за ней последуют еще четыре через каждые пятнадцать минут.

– Показатели?

– Пульс участился, давление тоже подскочило – сто сорок на сто, – на мраморно-белом лбу Киры проступила испарина, глазные яблоки под сомкнутыми веками беспорядочно задвигались. – Дыхание участилось.

Я проткнул иглой толстую резиновую пробку двухсотмиллилитровой бутылки с суспензией серебра – катализатора обратной трансформации белковой части гемоглобина из формации патологического приона в исходную «нормальную» форму. Наполнил систему внутривенного вливания и воткнул иглу в вену пациентки.

– Судороги!

– Вижу… – на это было страшно смотреть.

Киру ломало и изгибало. Корежило. Вакцина уже вступила во взаимодействие с кровью. А коллоидное серебро катализировало этот процесс, делая муки девушки еще более невыносимыми.

Пятнадцать минут – еще одна инъекция. Кардиомонитор тревожно запищал.

– Судороги продолжаются.

– Но не усиливаются. Гриша, давай кровь, нужно подпитать ее. К черту глюкозу!

– Подожди, Игорь.

– Понимаю… Жду.

Еще четверть часа – снова игла с безжалостным стальным отблеском вонзается в тонкую вену. Теперь все прошло более гладко. Изломанная зеленая нить немного побегала по экрану монитора, но потом ритм вернулся к более-менее равномерному. Мы с Григорием Панченко переглянулись, в глазах – надежда и немой вопрос: выдержит ли организм Киры подобное испытание? Пакет с физраствором уже заканчивался.

– Григорий, давай кровь. Переливание, – система для гемоинфузии установлена, игла зафиксирована пластырем. – Частыми каплями.

Очередные четверть часа струились по венам пациентки частыми темно-вишневыми каплями. Я вновь наполнил шприц сывороткой. Твою же мать, какая тягомотина!.. Ну что ж: Patere ut salveris! – «Терпи, чтобы спастись!» – девиз не только пациентов, но и их врачей.

Пятая инъекция – решающая. Тонкая игла блестит в свете бестеневой операционной лампы. Капля вакцины показалась из косого среза иглы. Пронзаю вену, делаю пробу, а потом ввожу лекарство.

Вроде все нормально…

– Давай новый флакон вакцины.

– Ставлю.

– Пакет крови заканчивается. Ставь снова физраствор.

– Понял.

Вдруг размеренный писк кардиомонитора сменяется тревожным частым пиликаньем! Вот черт! На экране – пилообразные зеленые линии, фибрилляция желудочков! Тревожный процесс, когда различные отделы сердца «идут вразнобой» и начинают сокращаться каждый сам по себе. Сейчас сердце…

– Остановка сердца!

– Дефибриллятор! – я срываю электроды, откидываю стерильную простыню, которой накрыта Кира. Григорий торопливо мажет грудь девушки токопроводящим гелем. – Разряд!