Доктор Торн

– Так не желаете ли мяса, тетушка? – повторил Фрэнк.

Графиня Де Курси очень хотела безотлагательно продолжить урок, однако в окружении гостей и слуг не могла прямо произнести основополагающий тезис: «Ты должен жениться на деньгах, Фрэнк. Это твой главный долг, о котором необходимо постоянно помнить». Сейчас она не имела возможности с достаточной энергией и доходчивостью вложить мудрость в уши племянника, тем более что он встал, чтобы отрезать кусок тушеной говядины, по локоть испачкался хреном, жиром и соусом, поэтому пришлось сидеть тихо, в то время как банкет продолжался.

– Мясо, Гарри? – крикнул молодой наследник другу Бейкеру. – О, но подожди секунду: твоя очередь еще не пришла. Прошу прощения, мисс Бейтсон. – И он передал леди полтора фунта прекрасного мяса, с молодой силой отрезанного одним куском толщиной в полдюйма.

Банкет продолжался.

Перед обедом Фрэнку пришлось произнести множество коротких речей в ответ на множество отдельных поздравлений со стороны гостей, но все это не могло сравниться с тем главным, торжественным монологом, который, как он давно знал, предстояло произнести, когда со стола уберут скатерть. Кто-нибудь, разумеется, провозгласит тост за здоровье и совершеннолетие наследника, а хор множества голосов – женских и мужских, взрослых и молодых – поддержит пожелание. Когда же шум и аплодисменты стихнут, придется встать и, несмотря на то что комната начнет своевольно кружиться, произнести в ответ нечто толковое и по возможности оригинальное.

Предполагая подобное развитие событий, Фрэнк заранее обратился за советом к достопочтенному Джорджу, который считался мастером приветственных речей (во всяком случае, он так сам себя характеризовал).

– Что, черт возьми, я должен сказать после того, как все выпьют за мое здоровье?

– Да нет ничего проще, – ответил кузен. – Запомни одно: главное – не запутаться, не сбиться и не остановиться. Это называется «сохранить присутствие духа». Скажу, что делаю в таких случаях я, а мне часто приходится выступать. На сельских собраниях всегда представляю фермерских дочерей. Так вот, действую следующим образом: выбираю одну из бутылок на столе и не свожу с нее взгляда.

– Терпеть не могу смотреть на стол! – воскликнул Фрэнк. – Может, выбрать в качестве ориентира чью-нибудь голову?

– Ее обладатель может пошевелиться и даже нагнуться, а то и вовсе встать с места, и тогда тебе конец. Те, кто привык к торжественным обедам, утверждают, что тот, кто произносит что-нибудь остроумное, никогда ни на кого не смотрит.

– Но ты же знаешь: мне мало когда удается сказать что-нибудь остроумное, скорее наоборот.

– Поверь: это вовсе не означает, что не надо учиться правильной манере. Лично я добился успеха именно таким нехитрым способом. Сосредоточься на бутылке, засунь большие пальцы в жилетные карманы, выставив локти, немного согни колени – и вперед! Ничего не бойся!

– Легко сказать – вперед! Все это отлично, но как двигаться вперед, если нет пара?

– Требуется самая малость: ничего сложного нет в том, чтобы произнести единственную речь, а вот когда каждый год приходится говорить что-то новое о дочерях фермеров, тут волей-неволей надо пораскинуть мозгами. Давай подумаем, с чего начнешь. Конечно, первым делом скромно объяснишь, что такие почести для тебя внове, что благодарен за оказанную честь, что избранное общество столь прекрасно, что лишает тебя дара речи, ну и все такое. Затем провозгласи себя истинным Грешемом, чему ты рад до глубины души.

– О, всем это и так известно!

– Ничего страшного, напомни еще раз. Ну, потом, разумеется, необходимо сказать что-нибудь приятное о нас, Де Курси, иначе графиня почернеет как туча.

– Сказать что-нибудь о тетушке? Но что же сказать, Джордж, если она сидит здесь, рядом со мной?

– В том-то и дело, что рядом с тобой! Произнеси любую льстивую ложь, какая придет в голову, и непременно упомяни всех нас, ведь мы специально приехали из Лондона.

Фрэнк хоть и был благодарен эрудированному кузену, но в глубине души предпочел бы, чтобы все Де Курси остались в Лондоне. Это мнение он, конечно, оставил при себе, а вслух поблагодарил достопочтенного Джорджа за помощь и, хотя так и не почувствовал себя вполне уверенно, надежда, что удастся преодолеть испытание без особого позора, все же появилась.

И вот, как только слуги покинули зал, мистер Бейкер встал, намереваясь провозгласить тост. Правда, ушли слуги лишь формально: столпившись в двух дверных проемах, остались ждать речи мастера Фрэнка. Здесь была вся обслуга: няньки, поварихи, горничные, кучера, конюхи и лакеи. Возле одной двери старая экономка возглавляла отряд служанок, бесстрашно оставаясь в обеденном зале, а возле другой дворецкий героически сдерживал напор мужчин-лакеев и остальных, пытаясь выпихнуть их в коридор.

Мистер Бейкер был краток, но основателен: все знают Фрэнка Грешема с рождения, а теперь рады приветствовать наследника, готового с честью продолжить славные традиции уважаемого и любимого семейства. Молодой Фрэнк всем своим существом воплощает древний род и его традиции. Мистер Бейкер не счел нужным упомянуть о присутствии в жилах героя крови Де Курси, и потому графиня выпрямилась на стуле и приняла крайне недовольный вид. Затем оратор напомнил присутствующим о собственной долговременной дружбе с нынешним сквайром – Фрэнсисом Ньюболдом Грешемом-старшим и сел, напоследок призвав всех выпить за здоровье, процветание и долгую жизнь его дорогого наследника, Фрэнсиса Ньюболда Грешема-младшего.

Конечно, последовал звон бокалов – еще более жизнерадостный и веселый оттого, что леди все еще оставались вместе с джентльменами. Леди редко участвуют в тостах, а потому исключения становятся особенно ценными.

– Да благословит тебя Господь, Фрэнк! Будь здоров!

– Дай бог тебе хорошей жены, Фрэнк!

– Здоровья и процветания, мистер Грешем!

– Побольше тебе сил, Фрэнк, мой мальчик! Храни тебя Господь!

И наконец, с дальнего конца стола послышался веселый юный голос:

– Фрэнк, Фрэнк! Взгляни на меня, умоляю! Пью за твое здоровье настоящее вино.

Приветствия раздавались со всех сторон, когда мистер Фрэнсис Ньюболд Грешем-младший впервые за вечер предпринял попытку подняться.

Когда шум наконец стих, герой уже почти был готов начать речь и первым делом окинул взглядом стол в поисках графина. Теория кузена насчет бутылки не очень убедила, и все же, учитывая сложность момента, он решил последовать предложенной системе, но вот незадача: хоть стол и был заставлен бутылками, ни одна не попала в поле зрения (точнее, поначалу взгляд не остановился ни на чем конкретно, так как комната поплыла перед глазами, а гости стали странно покачиваться на своих местах).

Фрэнку все-таки удалось удержаться в вертикальном положении и приступить к ответной речи. Раз последовать совету наставника относительно бутылки не получилось, он решил воплотить в жизнь собственный примитивный план – сосредоточиться на голове кого-нибудь из гостей – и в упор уставился на доктора Торна.

– Честное слово, премного вам благодарен, джентльмены и леди, то есть, будет вернее сказать, леди и джентльмены, за тост в мою честь, поздравления, пожелания и все такое прочее. Честное слово. Особенно признателен мистеру Бейкеру. Говорю не о тебе, Гарри: ты пока еще не мистер Бейкер.

– Ничуть не меньше, чем ты, мастер Фрэнк, мистер Грешем.

– Но я вовсе не мистер Грешем, и, если удастся, хотел бы не стать таковым еще много-много лет – хотя бы до тех пор, пока не отпразднуем здесь следующее совершеннолетие.

– Браво, Фрэнк! И чьим же оно будет?

– Моего сына, конечно! Каким чудесным он станет! Надеюсь, сумеет произнести речь получше, чем непутевый отец. Мистер Бейкер сказал, что я – абсолютный Грешем. Буду рад, если это так. Надеюсь, черный день, когда отец не удостоит меня почетного имени, никогда не настанет.