Доктор Торн

– Входи, Мэри. Ты ведь знакома с кузиной Александриной.

Мэри пожала руки подругам и поклонилась леди, а та великодушно коснулась благородными бледными пальцами ладони мисс Торн.

Беатрис и Мэри дружили, хотя дружба эта доставляла леди Арабелле немало сердечных терзаний и тревожных мыслей. Несмотря на частые намеки матушки на недопустимость дружбы подобного свойства, Беатрис искренне любила Мэри. Августа также ничуть не возражала против общества мисс Торн. Девушка она была решительная, вылитая Де Курси: самомнение выше крыши и готовность противоречить даже ее светлости. Во всем доме она одна пользовалась уважением леди Арабеллы. К тому же Августа собиралась выйти замуж за местного богача, причем столь достойную партию организовала ей тетушка, графиня Де Курси. Мисс Грешем не любила и не притворялась, что любит мистера Моффата: честно заявляла, что, учитывая состояние дел отца, считает этот брак целесообразным. Мистер Моффат был не просто самостоятельным, но заседал в парламенте, имел собственный бизнес и вообще слыл во всех отношениях вполне достойным молодым человеком. Одно плохо: не принадлежал к благородному роду. Упоминая об этом недостатке, Августа не уточняла, что отец жениха был портным. Да, к глубокому сожалению, в этом заключалась суровая правда, но при нынешних обстоятельствах старшая из дочерей видела святой долг в том, чтобы в некоторой степени придержать собственные чувства. Мистер Моффат принесет в семью благосостояние, а она – голубую кровь и связи. И когда Августа произносила столь возвышенные слова, грудь наполнялась гордостью оттого, что ее вклад в будущее семьи окажется куда значительнее.

Так мисс Грешем рассуждала о грядущем замужестве в беседах с близкими подругами – кузинами Де Курси, мисс Ориел, сестрой Беатрис и даже с Мэри Торн. Девушка признавалась, что не пылает любовью и не горит энтузиазмом, но рассуждала здраво. После того как произнесла столь глубокомысленные речи, мисс Грешем со спокойным удовлетворением принялась за подготовку к свадьбе, а сделать предстояло немало. Выбирать мебель, экипажи и наряды она начала не с экстравагантностью матушки, не с учетом последних модных веяний, как сделала бы тетушка, и не с наивным восторгом сестры Беатрис, а с рассудительностью и трезвым расчетом. Она не покупала дешевку, поскольку выходила замуж за состоятельного человека и должна была соответствовать его положению. Поскольку жить они собирались среди представителей высшего света, вещи должны быть хорошего качества, крепкие, долговечные, модные.

Августа Грешем рано поняла, что не сможет добиться успеха в качестве наследницы или красавицы, равно как не поразит общество остроумием, а потому решила использовать те сильные стороны характера, которыми обладала, и завоевать мир решительностью и деловитостью. Основным своим преимуществом она считала благородное происхождение, без которого претендовать на хорошую партию было бы бессмысленно.

Мэри вошла в гостиную в ту минуту, когда мисс Грешем обсуждала с сестрой и кузиной приготовления к свадьбе. Молодые леди решали, сколько подружек должно быть у невесты, определяли конкретные имена, договаривались, кому разослать приглашения, рассматривали уже готовые платья. При всем благоразумии Августа не чуралась женских забот, больше того, мечтала, чтобы свадьба прошла на высшем уровне. Ей было немного стыдно, что жених у нее портновский сын, вот она и хотела скрыть недостаток за внешним блеском.

Когда Мэри вошла, имена подружек невесты только что были записаны на карточке. Во главе списка, разумеется, числились леди Амелия, Маргаретта, Розина и Александрина, затем шли Беатрис и близнецы, за ними следовала мисс Ориел – сестра священника, которая была и родовита, и богата, а потому считалась в графстве заметной персоной. Возникла горячая дискуссия относительно того, кого надо включить еще и надо ли. Если добавить, то сразу две кандидатуры: во-первых, сестру жениха мисс Моффат, которая прямо выразила желание принять участие в церемонии. Конечно, Августа предпочла бы обойтись без нее, но не смогла отказать, зато леди Александрина сочла просьбу неразумной и категорически ее отвергла.

Беатрис же, напротив, твердо встала на защиту будущей родственницы, хотя и руководствовалась собственными интересами: глубоко разочарованная отсутствием в списке Мэри, надеялась, что если включат мисс Моффат, то заодно вспомнят о мисс Торн.

– Если принять мисс Моффат, – объяснила Александрина, – то придется взять и Киску, а она еще слишком мала и доставит лишние хлопоты.

Киской называли самую младшую мисс Грешем, Нину, которой недавно исполнилось всего восемь лет.

– Августа, – с тенью сомнения и легкой неуверенностью перед благородной кузиной обратилась к сестре Беатрис, – если пригласишь мисс Моффат, то, может, ей в пару позвать Мэри Торн? По-моему, она обрадуется, ведь мы знаем ее намного дольше и лучше, чем Пейшенс.

Леди Александрина горячо возразила:

– Беатрис, милочка, если задумаешься о том, чего просишь, то поймешь, что ничего не получится. Совсем не получится. Конечно, мисс Торн очень приятная девушка: хоть я почти с ней не знакома, не могу не одобрить, но, в конце концов, кто она такая? Насколько мне известно, мама считает, что тетя Арабелла напрасно позволяет ей проводить у вас так много времени, однако…

Беатрис покраснела и, несмотря на высокое положение кузины, приготовилась защитить подругу.

– Поверь, не имею ничего против мисс Торн, – поспешила добавить леди Александрина.

– Если выйду замуж раньше Мэри, она непременно станет одной из моих подружек, – горячо заверила ее Беатрис.

– Скорее всего, это будет зависеть от обстоятельств, – возразила гордая молодая особа. – Я, например, не смогу отказаться от титула, но у Августы особые условия. Как известно, мистер Моффат не может похвалиться безупречной родословной, поэтому она позаботится, чтобы его окружали только гости благородного происхождения.

– В таком случае надо исключить из списка мисс Моффат, – парировала Беатрис.

– Верно, – согласилась кузина. – Если бы зависело от меня, я бы так и поступила.

– Но Торны такая же хорошая семья, как Грешемы, – не сдавалась Беатрис, которой не хватало храбрости сказать, что такая же, как Де Курси.

– Возможно, ты права. Если бы речь шла о мисс Торн из Уллаторна, то Августа не стала бы возражать. Но можешь сказать, кто такая мисс Мэри Торн?

– Племянница доктора Торна.

– Это мне известно. А вот кто были ее отец и мать?

В этот момент дверь приоткрылась, и в комнату вошла та, о ком они говорили.

Нетрудно представить, в каком замешательстве пребывали молодые леди, пока Мэри здоровалась. Однако леди Александрина быстро опомнилась и со свойственным ей присутствием духа вернула беседу в подобающее случаю русло, пояснив с улыбкой:

– Мы обсуждали свадьбу мисс Грешем. Полагаю, могу сообщить нашей давней знакомой мисс Торн, что в качестве торжественной даты выбрано первое сентября.

Мисс Торн! Давняя знакомая! Но ведь Мэри и Августа много лет подряд – не станем уточнять, сколько именно – по утрам вместе занимались в классной комнате: ссорились, пререкались из-за пустяков, мирились, обнимались и целовались, иными словами, относились друг к другу как сестры. Знакомая! Беатрис почувствовала, как пылают уши, и даже Августе стало стыдно. Мэри, однако, сразу поняла, от кого исходят оскорбительные слова, поэтому не обиделась, а просто уточнила:

– Значит, все решено, Августа? Первое сентября. От всего сердца желаю счастья.

Она подошла, обняла невесту и поцеловала, а леди Александрина не смогла удержаться от мысли, что племянница доктора поздравила подругу так, словно была ей ровней.

– Надеюсь, в день свадьбы будет прекрасная погода, – продолжила Мэри. – Сентябрь и начало октября – лучшее время. Если бы время для медового месяца предстояло выбирать мне, то именно эти дни самые подходящие.

– Вот было бы чудесно! – заметила Беатрис.

– Но для этого прежде нужно найти того, кто разделит со мной радость. Во всяком случае, я не покину Грешемсбери до тех пор, пока не отправлю в свадебное путешествие тебя. А куда поедешь ты, Августа?