Документоведение. Часть 2. Книговедение и история книги

Иначе складывалась ситуация в зарубежных странах. Здесь книговедение активно развивалось, начиная с 70-х гг. XIX в. Главным центром книговедческих исследований была Германия. В работах К. Дзяцко и его ученика Ф. Эйхлера книговедение рассматривалось преимущественно в рамках библиотековедения как его составная интегральная часть. Нисколько не отрицая научную значимость и пионерский характер исследований К. Дзяцко и Ф. Эйхлера, следует, однако, признать, что в них библиотека оказывалась первичной, а книга — вторичной. Традиции трактовки книговедения в качестве библиотековедческой дисциплины были продолжены в работах крупных немецких ученых и практиков библиотечного дела Г. Лея и Ф. Милькау. А. фон Харнак, директор Королевской библиотеки в Берлине, видел основную задачу библиотековедения в изучении книги как социально-экономического явления. Его взгляды, отчасти близкие точке зрения А. М. Ловягина, оказали существенное влияние на формирование так называемой вульгарно-социологической школы книговедения, в которой понятие «книга» подменялось понятием «произведение науки, искусства и литературы» и приводило к распространению на книгу функций различных общественных наук. Эта концепция впоследствии была частично воспринята и советским книговедением.

В первой половине XX в. книговедческие исследования широко распространились в Чехословакии и Польше. Здесь они были представлены трудами пражского ученого Л. Я. Живного, предложившего первую достаточно полную классификацию книговедческих дисциплин, поляков М. Руликовского, являвшегося автором фундаментальной работы «Книговедение. Прошлое и настоящее науки о книге», К. Пекарского, Я. Мушковского и др. Большой вклад в разработку социологии книги и чтения внесла X. Радлиньска. В этом же направлении продолжал трудиться и эмигрировавший из России в Швейцарию Н. А. Рубакин — основатель Института библиологии в Лозанне. Данный институт был не единственным научным учреждением, проводившим исследования в области книги и книжного дела. Аналогичные функции выполняли, например, немецкий Институт для изучения читателя и письменности, Чехословацкое общество книговедения и ряд других.

Мощный импульс развитию книговедения в период после Второй мировой войны придал феномен так называемого «информационного взрыва», выразившийся в многократном увеличении потока печатной продукции и появлении электронных средств хранения и доставки информации. В это время некоторые исследователи начали утверждать, что книга в своем традиционном виде отжила свой век и вскоре будет заменена безбумажными, машиночитаемыми носителями информации. В наиболее концентрированном виде эта точка зрения была сформулирована в известной работе канадского культуролога М. Маклюэна «Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего» (1962). Дальнейшее развитие книговедения в странах Западной Европы и в Америке шло, в основном, по пути совмещения книговедческой проблематики с достижениями информатики и теории коммуникации.

Возрождение книговедения в Советском Союзе в послевоенный период также было связано с «информационным взрывом» и последовавшим за ним существенным изменением задач и условий существования книги и книжного дела в обществе. С 1959 г. началась публикация продолжающихся сборников «Книга: исследования и материалы», ставших ведущим отечественным книговедческим изданием и сплотивших вокруг себя исследователей разных поколений. В 60-80-е гг. XX в. в советском книговедении сложились две основные научные школы или направления. Функциональная школа, основоположниками которой в СССР являлись А. И. Барсук и И. Е. Баренбаум, основывается на восходящей к трудам А. М. Ловягина концепции польских ученых К. Гломбиевского и К. Мигоня. Наибольшее внимание уделяется в ней изучению общественных функций книги, ее коммуникативной роли и значению в процессе формирования человеческого общества. Использование теоретических достижений функционального подхода позволило добиться значимых результатов, прежде всего, в сфере исторического и социологического изучения читателя и чтения. Вторая отечественная школа книговедения, представленная, в первую очередь, именами московских ученых А. А. Беловицкой, А. А. Гречихина, С. П. Омилянчука, условно может быть названа системно-типологической. В ее основе лежит многоаспектное рассмотрение книги как способа существования и распространения социально значимой информации. Одним из важнейших достижений системно-типологической книговедческой школы стал выход в свет в 1987 г. работы А. А. Беловицкой «Общее книговедение», в которой впервые в научной практике была представлена целостная и непротиворечивая концепция книговедения как научной дисциплины. Следует отметить, что системно-типологический подход к изучению книги и книжного дела в большей мере соответствует современным реалиям развития информации в постиндустриальном обществе. Большой вклад в развитие книговедения внесли также исследования А. А. Сидорова, Е. Л. Немировского, Н. М. Сикорского, А. С. Мыльникова, И. Г. Моргенштерна, Б. В. Ленского и ряда других специалистов.

Изучение истории книги и книжного дела зародилось существенно раньше, чем исследования общекниговедческой, теоретической направленности. Оно восходит еще к периоду античности. Так, Геродот в своей работе «Евтерпа» (445 г. до н. э.) приводит сведения о папирусах и письменности Древнего Египта. Историко-книжные данные можно встретить у некоторых писателей Византийской империи. В эпоху рукописной книги переписчики зачастую выступали и в качестве историков, сообщая в колофонах (послесловиях) и специальных вставках в текст (интерполяциях) информацию о времени и условиях создания того или иного манускрипта. Первые труды, посвященные печатной книге, появились в Западной Европе в XVI в. К ним относятся, в частности, поэма «Об изобретении халкографии» (1541) и основательное повествование М. Рихтера «Об изобретении типографии» (1566). В XVII в. импульс развитию историко-книжных изысканий придало отмечавшееся в 1640 г. двухсотлетие книгопечатания. Важнейшей работой данного периода можно считать исследование Б. фон Малинкродта «О возникновении и развитии типографского искусства» (1639–1640), в котором были опубликованы более 100 документов и свидетельств XV — первой половины XVI в. об изобретении книгопечатания. Появление именно этого труда ознаменовало начало подлинно научного этапа разработки истории книги и книжного дела.

В Западной Европе на протяжении длительного времени изучение истории книги и книжного дела осуществлялось, в основном, в типографском аспекте. Ученых интересовали, в первую очередь, техника книгопечатания, типографское оборудование и печатные шрифты. Наибольших успехов в этом направлении добились немецкие исследователи. На протяжении XVIII-XIX вв. были изданы работы «Типографские памятники» И. К. Вольфа (1740), монография об изобретателе книгопечатания И. Гутенберге И. Д. Келера (1741), «История книгопечатания в его происхождении и совершенствовании» К. Фалькенштейна (1840), «Руководство по истории книгопечатания» К. Б. Лорка (1882–1883) и целый ряд других. Проблемы истории книгооформления и искусства книги попали в поле зрения исследователей существенно позже. Одной из первых работ, посвященных этой теме, стало исследование французского ученого А. Бушо «Книга. Иллюстрация — переплет» (1886). Искусствоведческий подход к истории книги получил свое дальнейшее развитие уже в XX в. Попытки изучения истории книги предпринимались и библиофилами — ценителями и собирателями редких книг. Так, в Лондоне в 1817 г. известным библиотекарем и коллекционером Т. Ф. Дибдиным был выпущен трехтомный каталог «Библиографический Декамерон», в котором приводились отдельные сведения по истории выхода в свет некоторых описанных в нем изданий. Что касается самого термина «история книги», то он впервые был введен в научный оборот Э. Верде в его исследовании «История книги во Франции» (1861).

XX в. ознаменовался дальнейшим развитием и расширением тематики историко-книжных исследований. Их количество многократно увеличилось, сформировались отдельные историко-книжные школы и направления — история издательского дела, история книгооформления, история полиграфии, история книжной торговли. В 1900 г. на родине книгопечатания, в немецком городе Майнце, был создан Музей Гутенберга, а годом позже — Гутенберговское общество, ставшие ведущими международными центрами изучения раннепечатной книги. На протяжении XX в. увидели свет многие обобщающие работы по истории книги и книжного дела, вобравшие в себя все достижения науки предшествующего времени. В их числе должны быть названы, в первую очередь, «История книги» датского исследователя С. Даля (1927), «Возникновение книги» французов Л. Февра и А. Ж. Мертена (1958), многократно переиздававшиеся англоязычные труды «Книга. История печатного дела и книгоизготовления» Д. Макмуртри и «Пять столетий книгопечатания» С. X. Стейнберга, «Книговедение. Исторический обзор книжного дела» немецкого ученого Ф. Функе (1972).

На Руси, как и в Западной Европе, первые сведения историко-книжного характера появились уже в особых дополнениях переписчиков к созданным ими рукописным памятникам. Пионером в изложении сведений об истории русской печатной книги следует считать первопечатника Ивана Федорова; именно он в довольно обширных «послесловиях» к московскому (1564) и львовскому (1574) изданиям «Апостола» ярко описал историю возникновения типографии в Москве и обосновал необходимость распространения печатной книги. Позже, уже в середине XVII в., были созданы две рукописные повести — «Сказание известно о воображении книг печатного дела» и «Сказание известно и написание вкратце». Составленные на основе документов и рассказов очевидцев, они посвящены истории деятельности Печатного двора в Москве в начале XVII в. Эти повести можно считать первыми отечественными сочинениями, специально посвященными истории книги. К первому этапу распространения историко-книжных знаний в России можно отнести также вышедший в свет в Москве в 1720 г. перевод сочинения Полидора Вергилия Урбинского «Осмь книг о изобретателях вещей»; одна из его глав, называющаяся «Которые первее книги издаша, и от первой библиотеке, и от кого употребление литер в печати обретеся», повествует о развитии книжного дела от глубокой древности до изобретения книгопечатания И. Гутенбергом.

В конце XVIII — начале XIX в. история книги изучалась в России преимущественно в рамках библиографических и библиофильских исследований. Собственно традиция эта восходила еще к более раннему времени — например, к созданному, вероятно, ученым монахом Чудова монастыря в Москве Евфимием во второй половине XVII в. библиографическому указателю «Оглавление книг, кто их сложил». Однако именно на рубеже XVIII-XIX столетий такой библиографическо-библиофильский подход к изучению истории книги и книжного дела стал преобладающим. В это время библиографы и коллекционеры, среди которых были как светские лица, так и представители православного духовенства, создали целый ряд фундаментальных указателей, в которых, наряду с описанием рукописей и печатных изданий, приводились подчас весьма обширные и обстоятельные сведения об истории возникновения тех или иных памятников, особенностях их конкретных экземпляров. К числу таких работ следует отнести целиком не изданные до сегодняшнего дня труды А. И. Богданова «Краткое введение и историческое изыскание о начале и произведении вообще всех азбучных слов…» (1757), не имеющий определенного заглавия репертуарный указатель Н. Н. Бантыш-Каменского, «Библиотека российская, или Сведение о всех книгах, в России с начала типографий на свет вышедших» епископа Дамаскина (Д. Е. Семенова-Руднева) (1785), несколько раз переиздававшиеся работы митрополита Евгения (Е. А. Болховитинова), пятитомный «Опыт Российской библиографии…» (1813–1821) В. С. Сопикова и др. Многое сделали для изучения истории русской письменности и книги крупные коллекционеры граф А. И. Мусин-Пушкин, граф Н. П. Румянцев, П. П. Бекетов.

С новой силой интерес к историко-книжной проблематике возродился в России в последние годы XIX в. Теперь она рассматривалась уже не в рамках библиографии, а как вполне самостоятельная историко-культурная дисциплина. Правда, такое рассмотрение еще нельзя было назвать истинно научным, базирующимся на широком круге новонайденных источников. Речь скорее шла о популяризации более или менее известных знаний о книге. В подобном просветительском ключе был написан целый ряд работ, непосредственно посвященных истории возникновения и развития рукописной и печатной книги. Первой из них стал труд А. И. Кирпичникова «Очерк истории книги» (1887). Чуть позже появилась «Иллюстрированная история книгопечатания и типографского искусства. Т. 1. С изобретения книгопечатания по XVIII в. включительно» Ф. И. Булгакова (1889), основывавшаяся, преимущественно, на исследованиях немецких книговедов К. Фаульмана и К. Б. Лорка. Особенно много для популяризации книговедения сделал известный журналист и бытописатель петербургской жизни А. А. Бахтиаров. Его перу принадлежит множество изданных в столице работ, посвященных этой задаче: «История книги на Руси» (1890), «И. Гутенберг, его жизнь и деятельность в связи с историей книгопечатания» (1892), «Слуги печати. Очерки книгопечатного дела» (1893), «История первой печатной книги. В связи с началом книгопечатания на Руси» (1901) и др. Известный искусствовед И. Н. Божерянов написал «Исторический очерк русского книгопечатного дела» (1895). В ряду популяризаторов историко-книжного знания должен быть назван и крупный деятель издательского дела той эпохи С. Ф. Либрович; он являлся автором двухтомной «Истории книги в России» (1913–1914), а также ценных мемуаров «На книжном посту. Воспоминания, записки, документы» (1916).

Параллельно с культурно-просветительской деятельностью в области истории книги и книжного дела в России на рубеже XIX-XX в. закладывались и основы подлинно научного изучения печати. Этому, в первую очередь, способствовали публикации основателя отечественного книговедения и выдающегося организатора науки о книге Н. М. Лисовского, а также А. М. Ловягина, А. Д. Торопова, Б. С. Боднарского и П. К. Симони, функционирование специализированных научных обществ (Русское библиологическое общество, Русское библиографическое общество) и периодических изданий («Библиограф», «Известия книжных магазинов Товарищества М. О. Вольф», «Библиографические известия» и др.). Однако основные результаты этой деятельности были получены уже в советскую эпоху.