Долг чести

— Итак, что же вы видите?

— О'кей, вот главная колея… а, понятно, разрешающая способность не позволяет увидеть рельсы, они слишком узкие, вместо рельсов мы видим шпалы, верно?

— Совершенно точно. — Бетси нашла ветку, отходящую от главной магистрали. Бетонные шпалы в пятнадцать сантиметров шириной давали чёткий отражённый сигнал и выглядели на радиолокационной фотографии как полоска из множества крохотных поперечных чёрточек.

— Железнодорожная ветка ведёт прямо в долину, правда? — Лицо инженера из «Амтрак» опустилось почти к самой бумаге. Он вёл кончиком ручки по вспомогательной колее. — Один поворот, другой. А это что? — спросил он, касаясь ручкой группы белых кружков.

Скотт положил на лист маленькую линейку.

— Бетси?

— Расположены рядом друг с другом. Здорово они придумали, а? Должно быть, на строительство ушло целое состояние.

— Удивительная работа, — с восхищением выдохнул Скотт. Железнодорожная колея поворачивала влево и вправо, и через каждые двести метров виднелась пусковая шахта, не больше чем в трех метрах от линии поперечных чёрточек — бетонных шпал. — Кто-то здорово это подготовил.

— Что-то не понимаю, о чём вы говорите, — недоуменно заметил инженер.

— Пусковые шахты размещены поблизости одна от другой, — объяснила миссис Флеминг. — Это означает, что, если вы попытаетесь нанести по стартовому комплексу ракетный удар, первая же попавшая в цель боеголовка выбросит в воздух такое количество скальных осколков, что вторая будет сбита ещё в полёте.

— Значит, для уничтожения полигона нельзя воспользоваться ядерным оружием — по крайней мере это окажется непростой задачей, — продолжил Скотт. — А теперь кратко опишите то, что вы увидели.

— Это железнодорожная ветка, которая не имеет никакого смысла с коммерческой точки зрения. Она идёт в никуда, а потому не приносит прибыли. Это не запасной путь, предназначенный для обслуживания главной колеи, для этого он слишком длинный. Ширина колеи стандартная, она больше принятой в Японии, скорее всего из-за требований, предъявляемых к размерам грузов.

— И они натягивают над ней маскировочную сетку, — добавила Бетси, которая уже мысленно обдумывала черновой вариант отчёта, который они представят руководству ЦРУ. — Крис, мы нашли то, что искали.

— Но я насчитал всего десять пусковых шахт. А где остальные десять?

* * *

Трудно назвать это преимуществом, но сокращение военно-морского флота привело к тому, что на берегу оказалось немало списанных специалистов, так что подобрать тридцать семь моряков оказалось совсем несложно. Теперь экипаж «Теннесси» насчитывал сто двадцать человек, на тридцать семь меньше, чем обычная команда подводного ракетоносца типа «огайо». Впрочем, и это число людей устраивало Клаггетта — в конце концов, ему не понадобятся специалисты-ракетчики.

В составе команды было много опытных ветеранов-старшин — ещё одно бремя, которое он готов вынести, сказал себе Клаггетт, стоя на вершине паруса, как подводники называют боевую рубку, и наблюдая за тем, как его матросы под ослепительным светом мощных ламп грузят провизию. Реакторная силовая установка уже была приведена в действие и находилась в полной готовности. Даже сейчас старший механик проводил учения со вновь прибывшими специалистами. Перед парусом зелёная торпеда Мк-48 «ADCAP» с улучшенными боевыми характеристиками соскальзывала в открытый люк под надзором старшего торпедиста. На лодку будет погружено всего шестнадцать таких торпед, однако Клаггетт и не рассчитывал, что для предстоящей операции ему понадобится больше. «Эшвилл» и «Шарлотт» — он знаком был с офицерами на обоих потопленных подводных лодках, и, если из Вашингтона поступит соответствующий .приказ, Клаггетт знал, что будет счастлив выполнить его.

У самого трапа остановилась машина. Из неё вышел старшина с металлическим кейсом в руке. Он поднялся на борт, увёртываясь от матросов с картонными коробками провизии в руках, и нырнул в люк.

— Это усовершенствованное программное обеспечение для гидроакустических систем, — сообщил старпом Клаггетту. — То самое, с помощью которого велось наблюдение за китами.

— Сколько времени понадобится на загрузку компьютеров?

— Полагаю, считанные минуты.

— Я хочу выйти в море до рассвета, помощник.

— Мы будем готовы через несколько часов, сэр. Первая остановка — Пирл-Харбор? — Клаггетт кивнул и показал рукой на остальные лодки типа «огайо», тоже грузившие провизию. — И не желаю, чтобы кто-то из этих индюшек раньше нас пришёл к месту назначения.

* * *

Ощущение было не из приятных, зато зрелище потрясало. «Джонни Реб» покоился на уходящих вдаль рядах деревянных колодок и вздымался над палубой сухого дока, словно гигантское здание огромной длины и высоты. Капитан первого ранга Санчес решил посмотреть на то, как идут ремонтные работы, и стоял рядом с командиром авианосца. Они следили за тем, как портальный кран поднял остатки гребного винта номер три. Рабочие и инженеры верфи с яркими касками на головах разошлись в стороны, а потом сгрудились вокруг ахтерштевня, оценивая причинённые повреждения. Тут же придвинулся другой кран, чтобы взяться за подъем пятки гребного вала номер четыре. Её нужно было поднимать прямо вверх, поскольку она была уже отделена от самого вала.

— Мерзавцы… — еле слышно прошептал шкипер.

— Мы отремонтируем его, — негромко произнёс Санчес.

— На это потребуется четыре месяца, — пробормотал капитан авианосца и тут же добавил: — Если повезёт. — Работать быстрее было просто невозможно, потому что отсутствовали запасные части. И самым важным, как этого и следовало ожидать, был редуктор. Приходилось ждать, когда изготовят шесть полных комплектов редукционных шестернёй, а на это требовалось время. У авианосца «Энтерпрайз» были выведены из строя все гребные валы, а усилия, направленные на то, чтобы привести его в гавань как можно быстрее, разрушили единственный редуктор, который можно было отремонтировать. На ремонт «Энтерпрайза» потребуется шесть месяцев, да и то если подрядчики как следует навалятся на работу и будут вести её в три смены. Остальные ремонтные работы выглядели несложными.

— Сколько времени понадобится на восстановление гребного вала номер один? — спросил Санчес.

— Два-три дня, — пожал плечами капитан. — Впрочем, это не имеет значения.

Перед тем как задать следующий вопрос, Санчес заколебался. Ему следовало самому знать ответ на него, и он боялся, что вопрос покажется глупым — ну и черт с ним, все равно ему нужно возвращаться на Барберс-Пойнт. А самые глупые вопросы, как повторял он своим подчинённым вот уже много лет, — это те, которые вы не задаёте.

— Сэр, мне не хочется казаться дураком, но какую скорость может развить авианосец при двух работающих винтах?

* * *

Райану начало казаться, что у приверженцев теории так называемой «плоской Земли» есть своя логика. В этом случае весь мир находился бы в одном временном поясе. А сейчас Марианские острова опережали Вашингтон на пятнадцать часов, Япония — на четырнадцать, а Москва — на восемь. Основные финансовые рынки Западной Европы — соответственно на пять и шесть часов в зависимости от страны. Гавайские острова, наоборот, отставали на пять часов. Ему приходилось поддерживать связь со всеми этими регионами, а там жили по местному времени, и в каждом случае ему нужно было думать о том, кто скорее всего спит, а кто бодрствует. Он недовольно фыркнул, продолжая разглядывать обшитый деревом потолок спальни, и с грустью подумал, как мучительна смена временных поясов при продолжительных перелётах. И сейчас в разных концах мира работали люди, лишённые его контроля, а ему нужно выспаться, чтобы взяться за решение их проблем, только когда солнце снова вернётся к той временной зоне, в которой жил и работал он сам. Как назло, сон не приходил.