Долг самурая

— А о чем ты думаешь, Рю? — спросила она.

Рю снова не ответил. Его суровое лицо встревожило впечатлительную и чувственную Машу. Она села в постели, посмотрела на любовника испуганными глазами. Веки ее дрогнули. Казалось, еще немного, и она заплачет.

— Рю, тебе со мной плохо? — пробормотала Маша. — Ты меня разлюбил, да?

Рю приподнялся на локте и отрицательно затряс головой. Сама мысль о том, что Маша может расплакаться, была для него невыносима. Он обнял Машу рукой, притянул к себе и поцеловал в губы.

— Нет, Маша, нет! — сказал он с чувством. — Как можно разлюбить такой девушка, как ты!

Маша облегченно вздохнула.

— А в чем дело тогда? — спросила она робко. — Я же вижу — ты думаешь о чем-то… О чем-то нехорошем. И не только сегодня. Ты думаешь об этом все последние дни.

— Правда?

— Да, — кивнула Маша.

Рю смутился. Он бы и рад был рассказать Маше о своих тревогах, но не мог. Сейчас не мог. Зачем волновать ее попусту? Ведь, может быть, все не так плохо, как он думает.

— Может быть… — сказал Рю задумчиво. — Может быть, надо тебе сказать… Но это трудно так…

— Что трудно? — не поняла Маша, вглядываясь в худощавое лицо Рю.

— Трудно все вместе объяснить, — договорил он.

— А ты постепенно, — посоветовала Маша. — Начни с начала. Ну?

Рю наморщил переносицу. Видно было, что он колеблется. И Маша решила надавить.

— Ты ведь сам говорил, что мы с тобой — одно целое, — проговорила она. — И ты мне сам говорил, что у нас не может быть друг от друга секретов. Ты больше так не думаешь?

Рю вздохнул и решил сдаться.

— Маша, смотри, — заговорил он рассудительным голосом. — Есть такое… это очень серьезно для японцев, хотя об этом редко говорят… это не произносят… Это, как у вас говорят, — святое.

В Машиных глазах засветилось нешуточное любопытство.

— Что же это? — спросила она. — Это что-то… такое!

— Это… это… — Рю пытался подобрать подходящее русское слово, но не мог. — В общем, это… он.

Рю выдохнул и перевел дух.

— Он — это кто? — спросила Маша, понижая голос. — Бог, что-ли?

Рю усмехнулся.

— Нет, не Бог. «Он» — это долг. По-японски. Маша встревожилась еще больше.

— Ты должен кому-то много денег? — с ужасом спросила она. — Кому ты задолжал? Это как-то связано с вашей корпорацией? С убийством Икэды?

Рю поспешно покачал головой:

— Нет. Все сложнее. Долг — вот здесь. — Он показал пальцем на свою грудь. — Где сердце и душа. Но нужны доказательства… Маша, я все рассказать тебе.

— Когда?

— Скоро, — сказал Рю. — Совсем скоро.

— Ты знаешь, — снова заговорила Маша после паузы, — я звонила маме и говорила с ней о тебе.

— Правда? — Рю улыбнулся. — И что она говорить?

— Она сказала, что ей всегда нравились японцы. Что они дисциплинированные, верные и ответственные.

— Это правда, — кивнул Рю. — Японцы очень верные. И все остальное тоже.

— Мама хочет познакомиться с тобой. Ты не против?

— Нет, не против. Я тоже хотел познакомиться с твой мама. Но не сейчас. Дай мне три дня уладить дел.

— Дела, дела… — вздохнула Маша. — Вечно вы, мужчины, о делах говорите. Ну, хорошо. Даю тебе три дня. Но если ты и через три дня будешь такой смурной, я тебя брошу. Ты понял?

— Понял, — кивнул Рю. — А пока ты меня не бросать, иди ко мне!

Он обнял Машу и увлек ее в постель…

Час спустя Маша приподнялась в постели и внимательно посмотрела на посапывающего во сне Рю. Тот спал крепко и безмятежно. Маша, скрипнув пружинами матраса, опустила ноги с кровати и снова посмотрела на Рю. Он спал так же крепко, как и полминуты назад. Маша на цыпочках вышла в соседнюю комнату.

Там она, опасливо поглядывая на дверь спальни, уселась за стол, откинула крышку ноутбука и нажала на кнопку запуска…

22

За окном совсем стемнело. Антон Плетнев сидел за столом и пил кофе. Время от времени он зевал и тер пальцами глаза. В офисе, по причине позднего часа, он остался один.

Допив кофе, взял со стола мобильный телефон и набрал номер.

— В данный момент абонент недоступен или находится вне зоны действия сети, — пробормотал из трубки приветливый голос «автоматической леди».

— Спасибо, — насмешливо буркнул Плетнев и отключил связь.

Сонно поморгав, он взял было чашку, но вспомнил, что там ничего нет, и поставил ее обратно. Затем глянул на часы, они показывали полночь.

— Что-то я засиделся сегодня, — проговорил Плетнев. — Этак я скоро на ночной режим работы перейду. А что, хорошо… Тихо, уютно, никто не мешает.

На столе зазвонил городской телефон.

— Вот тебе и не мешают, — проворчал Плетнев, поворачиваясь к телефону.

Снимать трубку Антон не спешил. Он просто сидел и терпеливо ждал, пока телефон прозвонит трижды, после чего включится автоответчик.

— Здравствуйте! — бодро отозвался автоответчик голосом Плетнева. — Вы позвонили в сыскное агентство «Глория». Оставьте свое сообщение и номер телефона, и мы обязательно свяжемся с вами.

Автоответчик пискнул, обозначая начало записи, и затих. Однако никто не спешил надиктовывать на него текст сообщения. Слышны были лишь шорохи и чье-то дыхание.

Плетнев зевнул и с усмешкой проговорил:

— Надо же, какой нынче клиент стеснительный пошел. Звонят в двенадцать часов ночи и молчат. Достали уже…

Плетнев поднялся со стула и подошел к телефону. Трубку снимать он не собирался. Вместо этого Антон протянул руку, чтобы выдернуть из розетки провод. И в этот момент он услышал звонок у входной двери. Ночью — посетитель? Плетнев пошел к выходу, всмотрелся через стекло и удивился.

У входной двери стояла девушка. Невысокая, довольно стройная, в молодежной куртке и с ярким рюкзаком на плече, увешанном брелоками и мягкими игрушками. Она помахала ему рукой и улыбнулась.

— Мила! — выдохнул Плетнев, быстро открывая дверь.