Долг. Мемуары министра войны

Разведывательное сообщество заканчивало работу над докладом Национальной разведки – это самый авторитетный документ подобного рода, – и в нем ситуация в Афганистане рисовалась в чрезвычайно мрачных тонах. Еще до публикации доклада по Вашингтону пошли гулять сплетни, что в Афганистане «слабое, некомпетентное, коррумпированное правительство»; что силы международной коалиции топчутся на месте; что нападения талибов на города, даже когда их удается отбить, подрывают у населения уверенность в возможностях коалиции и правительства; что повстанцы все ближе к Кабулу. Безусловно заинтересованный в успешном исходе афганской кампании, я пожаловался на том сентябрьском совещании на «подножку пессимизма», отметив, что в целом для разведки «ситуация прошла путь от сумерек до темноты за шесть – восемь недель».

Чтобы изменить как развитие событий в Афганистане, так и восприятие происходящего дома, в Америке, мы рассмотрели ряд вариантов: резкое увеличение численности афганской армии; укрепление взаимодействия с племенами, но не давая возникнуть локальным «центрам силы», способным сформировать собственные войска и бросить вызов центральному правительству; сотрудничество с компетентными местными губернаторами; предоставление помощи Пакистану с целью нормализации обстановки в приграничной зоне; налаживание торговых и иных связей между пуштунами по обе стороны границы; сосредоточение усилий в стратегически наиболее важных областях – на юге и востоке; военное планирование из расчета долговременного присутствия США в стране.

Как и в 2006 году, когда президент решил, что в Ираке не все гладко, мы обсудили три аналитических документа по Афганистану, подготовленных разными департаментами администрации. Отчет Государственного департамента был составлен по просьбе Конди; министерство обороны представило сразу несколько докладов (доклад ОКНШ с военной точкой зрения, «гражданский» доклад Эрика Эдельмана, обзор Центрального командования и, кажется, какие-то еще; для удобства будем считать их все одним) и доклад СНБ, подготовленный Дугом Лютом. Ключевым был именно доклад СНБ, и рекомендации, которые в нем содержались, сильно напоминали тезисы, звучавшие на совещании в министерстве обороны в конце сентября. Президент Буш в своих мемуарах высказался так: «[Мне рекомендовали] активизировать войну с повстанцами, в том числе направить в Афганистан военные подкрепления и гражданские ресурсы, а также еще теснее сотрудничать с Пакистаном для преследования и уничтожения экстремистов». Через год, уже при Обаме, Лют составит аналогичный доклад – и придет к совершенно иным выводам.

Учитывая, что у администрации оставалось буквально несколько недель, мы обсудили, стоит ли делать этот доклад достоянием общественности. Исходя из прошлого опыта, я советовал повременить: ведь любой документ, публично признанный «наследием» уходящей администрации Буша, будет немедленно отвергнут новой администрацией. Все согласились, что лучше просто принять рекомендации к исполнению. И вот, при 33 000 американских войск в Афганистане, еще нескольких тысячах в пути и почти 31 000 человек в составе международных сил (при запросе командующего на 20 000 дополнительно), затянувшаяся война в Афганистане фактически перешла в ведение нового президента. В декабре Буш был готов утвердить отправку дополнительно 20 000 солдат, и Стив Хэдли справился у новоназначенного советника по национальной безопасности Обамы Джима Джонса, согласна ли новая администрация с решением Буша (каковы бы ни были последствия) или предпочтет выждать? Новая команда остановила свой выбор на втором варианте.

Одиннадцатого декабря 2008 года я нанес визит – первоначально планировалось, что он будет прощальным, – в войска, дислоцированные в Афганистане. В комментариях для прессы я предупредил новую администрацию о необходимости проявлять осторожность в наращивании иностранного военного присутствия в стране, где предыдущий опыт подобного присутствия оказался не слишком благоприятен: «Думаю, афганцы слегка обеспокоены тем, что мы будто бы указываем им, что и как делать, вместо того чтобы совместно разрабатывать планы, учитывать их поправки, а затем сотрудничать в реализации этих планов… Это их страна, их борьба и их будущее». Мы слишком часто упускали это из вида – и сами же страдали от последствий.

Эндшпиль Буша в Ираке

Хотя в сентябре 2007 года несколько попыток демократов законодательно изменить стратегию Буша в Ираке провалились, критика войны со стороны этой партии продолжалась, как продолжались и поиски способов избавить нас от этой войны как можно быстрее. Администрация ощущала постоянное давление, целью которого было ускорение вывода войск, и отбивалась от обвинений в том, что, несмотря на очевидное улучшение ситуации с безопасностью в Ираке, война не может считаться успешной: ведь иракцы по-прежнему не приняли законов, необходимых для реализации политического урегулирования и национального примирения. С началом нашего собственного экономического кризиса все чаще и громче в конгрессе стали рассуждать, что иракцам пора взвалить на себя основную часть военных расходов. В сентябре конгресс выделил только ту сумму, которой хватило бы на два месяца войны. В октябре сенаторы Левин и Рид затеяли кампанию, направленную на то, чтобы сенатский комитет по ассигнованиям сопроводил выделение средств на следующий период обязательным условием вывода большинства американских частей из Ирака в течение девяти месяцев после вступления решения в силу – причем финансы по этому законопроекту выделялись всего на шесть месяцев. Подобное законодательное маневрирование растянулось почти на весь следующий год, но я ощущал растущую уверенность: пока Буш остается президентом, никакие поправки к законам, которые способны радикально повредить нашей стратегии в Ираке, через конгресс не пройдут.

В осенние месяцы, после сентябрьского объявления президента о завершении «Большой волны» и при том что ситуация продолжала в целом улучшаться, мы столкнулись с рядом трудностей – как в Багдаде, так и в Вашингтоне. Прежде всего упомяну скандал, связанный с деятельностью частных охранных корпораций (ЧОК). Эти компании-подрядчики действовали в Ираке уже много лет, однако не имели ни планов, ни структуры, ни надзора, да и какая-либо координация тоже отсутствовала. При этом роль подрядчиков становилась все важнее, всякий департамент правительства и правительственное агентство нанимали их самостоятельно, и численность сотрудников ЧОК в Ираке мало-помалу приблизилась к 150 000 человек. Из примерно 7300 охранников, нанятых министерством обороны, почти 6000 несли преимущественно стационарную караульную службу.

Государственный департамент, со своей стороны, нанял гораздо больше сотрудников ЧОК для охраны дипломатов, государственных чиновников, специальных посланников и некоторых других гражданских лиц; именно эти наемники доставляли нам максимум головной боли. Как высказался Дэвид Петрэус в ходе одной видеоконференции: «Они ведут себя, как Жабб [66] из “Ветра в ивах” – вопят: “Прочь с дороги!”». Поведение кое-кого из этих людей было и вправду отвратительным: они нередко оказывались участниками, а то и виновниками ДТП со смертельными исходами на иракских дорогах, да и вообще грубо обращались с гражданскими. Такое поведение, безусловно, подрывало наши усилия по завоеванию доверия и поддержки иракцев. Я сказал Петрэусу, что любого, кто носит от нашего имени оружие в Ираке, следует передать в его подчинение – Дэвид должен как минимум знать, что делают в стране все без исключения вооруженные американцы.

66

Жабб (мистер Тоуд) – персонаж сказочной повести английского писателя К. Грэма «Ветер в ивах», классического произведения англо-американской детской литературы. Жабб в том числе – автомобилист-любитель, «никуда не годный шофер, не признающий ни правил, ни законов».

После нескольких особенно вопиющих инцидентов, имевших место летом и осенью 2007 года, буквально посыпались требования от иракцев и от конгресса (редкий случай, когда эти две стороны выступали заодно) призвать охранных подрядчиков к порядку и передать их под надзор и руководство Государственного департамента и министерства обороны. Сразу же начались споры по поводу юрисдикции: кто несет за них ответственность – военная судебная система или министерство юстиции? Разногласия между Госдепом и министерством обороны, осложненные агрессивными дебатами в конгрессе, изрядно затруднили улаживание этого вопроса (хотя, на мой взгляд, все можно было сделать без сколько-нибудь значимых проволочек). Госсекретарю Райс и мне понадобилось разрубить поистине невероятно количество бюрократических гордиевых узлов. Переговоры тянулись месяцами, но наконец мы достигли соглашения, которое сблизило точки зрения Госдепа и министерства обороны на контроль операций подрядчиков, координацию их деятельности и подчинение ЧОК военному командованию. Пусть медленно, но положение дел менялось к лучшему.

Также следовало разобраться с курдскими террористами на севере Ирака, которые регулярно совершали рейды через границу и убивали турецких чиновников, солдат и полицейских. Турки требовали от иракского правительства положить конец этим набегам, однако Багдад был не в состоянии сделать это самостоятельно, без активного сотрудничества лидеров Иракского Курдистана. Турки нанесли ряд ответных ударов, на земле и с воздуха, и ситуация была очень близка к тому, чтобы перерасти в полноценный конфликт. Петрэус упорно убеждал турок по крайней мере заблаговременно нас предупреждать, чтобы мы не допустили случайного боестолкновения турецких и американских сил; увы, турецкие уведомления поступали весьма произвольно, зачастую уже после состоявшегося боя. Некоторые турецкие авиаудары пришлись фактически вплотную к иранской границе. Не раз и не два иранцы поднимали свои истребители на перехват, а нам оставалось только молиться, чтобы они ненароком не перепутали турецкие самолеты с американскими.

Обмен набегами продолжался много месяцев и привел к крупной контртеррористической наземной операции, которая началась в конце февраля 2008 года, как раз перед тем как я прибыл с визитом в Анкару. Турецкое правительство подвергалось серьезной критике внутри страны за свою «мягкотелость». Тем не менее я настоятельно рекомендовал остановить начатую операцию, учитывая все риски, какие ей сопутствовали, и заставить турок отвести войска на исходные позиции. Когда американские репортеры, меня сопровождавшие, спросили, уверен ли я, что турки прислушаются, я ответил – да, «потому что они слышали эти слова четыре раза». Наша неспособность помочь туркам разделаться с курдскими террористами, помимо прочих вопросов двусторонних отношений, привела к существенному охлаждению сотрудничества; все понемногу стало меняться к лучшему, только когда мы предоставили туркам новое разведывательное оборудование для контроля границы и куда более оперативного и точного поиска террористов; еще мы убедили руководство Курдистана активнее сотрудничать с турками, а президент Буш совместно с премьер-министром Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом подписал соглашение об укреплении военного партнерства.