Долгая дорога домой

С детства и Акмаль, и Гази знали, что такое наркотики. Наркотики – это то, что наполняет стоящие в подвалах дворца сундуки золотыми монетами. Наркотики – это то, что позволяет выживать крестьянам – их отец был хоть и жадным, но разумным человеком и принимал товар: пластифицировавшееся под воздействием воздуха и солнца опийное молочко с мака по ценам, достаточным, чтобы крестьяне могли купить все, что нужно, и прожить зиму. Поэтому отец слыл добрым правителем, ведь остальные держали крестьян-батраков впроголодь, а отец даже доплачивал за усердие в сборе урожая и уходе за посевами. Для всех, живущих в провинции Нангархар наркотики были средством к существованию. Кстати – в Афганистане наркотики применялись и как лечебное средство. Если у кого-то болел зуб, а такое здесь случалось постоянно, зубы никто и никогда не чистил – достаточно было положить кусочек опийной смолы на зуб, и боль проходила мгновенно. Если кто-то маялся животом, а тут это тоже было постоянно из-за антисанитарии – следовало выпить чашку теплого козьего, коровьего или верблюжьего молока, с растворенным в нем кусочком опийной смолы. То же самое следовало сделать при простуде [57] .

57

Автор приводит реальные рецепты.

С детства и Акмаль, и Гази знали, что такое смерть и что такое убийство. Исламский закон вообще по-средневековому жесток – и горе тому народу, правители которого достаточно беспринципны и изобретательны, чтобы применять его полностью. Каждую пятницу после намаза все шли смотреть на пытки и казни, это было как развлечение. Отец хоть и слыл добрым правителем, никогда не гнушался таким средством, как жестокая, изуверская казнь, чтобы напомнить своим подданным о том, что правитель все же он, и при неповиновении пощады не будет.

Везло тем, кому просто отрубали голову. Палач жил во дворце, и он был единственным, не считая отца, кого боялись и Акмаль и Гази – боялись так, что, придя к власти, Акмаль не поленился отыскать его, уже старика, и повесить. Первыми на телеге на площадь привозили осужденных, иногда телег было несколько, скорбную процессию замыкал палач. Он всегда шел рядом со своей телегой, на которой были орудия его труда – большая сабля, топор, нож, моток веревки. Это был большой и сильный, наголо бритый человек, он не был афганцем – он был манчжуром, неведомо как попавшим во дворец отца. Когда казнили, в отличие от других палачей он никогда не прятал под маской лица, словно надсмехаясь над народом и бросая ему вызов. Первыми выводили тех, кому присуждено было лишиться головы – и сверкала сабля, а на каменную брусчатку потоком лилась кровь. Потом, как только заканчивали с обезглавливанием – начинали вешать, в особо тяжелых случаях, перед тем как повесить – палач вспарывал приговоренному ножом живот и только потом вешал. Иногда из толпы выбегал кто-то – обычно это были родственники потерпевших – и хватал за ноги повешенного, тянул вниз, чтобы он умер. Удивительно, но все эти кровавые вакханалии проходили на центральной площади Джелалабада, и смотреть на все это собиралась толпа, люди шли смотреть на казни после намаза, вели с собой детей. И это считалось нормой.

Хуже всего было женщинам. Для женщин казни было две – либо их зашивали в мешок и с камнем топили в реке Кабул, либо закапывали в землю по пояс, а потом забивали камнями. Камни в обреченную бросали все, в том числе и дети.

Когда Акмалю было двенадцать лет – ему пришлось своими руками бросить камень в ту женщину, с которой он стал мужчиной.

Произошло это так: Гази вернулся из Британии, его исключили из Оксфорда за то, что ни одна из сторон не пожелала обнародовать. Вернувшись в Джелалабад, Гази-хан продолжил делать то, за что его попросили удалиться из Британии, правда, пока без эксцессов. В один прекрасный день он решил и своему брату помочь стать мужчиной.

В шариате есть такая статья – прелюбодеяние. Дикая по своей сути, ибо прелюбодеяние есть одна из основ существования человечества, без прелюбодеяния не продолжится род человеческий и зачахнет за одно поколение. Однако прелюбодеяние по шариату наказывается смертью, и под это можно было подвести очень многое. Вот и подвел шариатский суд – та, которую звали Лейла и которая помогла юному принцу стать мужчиной, оказалась в числе тех, кто был вкопан в землю в особом месте центральной площади, а в нескольких метрах от этого страшного места с телеги свалили груду камней. На глазах замершей толпы молодой Акмаль подошел к каменной груде, выбрал камень. Тяжелый, увесистый, оттягивающий ладонь камень. Потом оглянулся на отца, но отец был непреклонен. И тогда он зажмурился так, что глазам стало больно, и изо всех сил бросил камень. А потом его увели – и град камней обрушился на приговоренную, толпа все знала и не преминула поучаствовать в кровавом спектакле. Толпа любит кровь [58] . Люди говорили, что и Гази, и Акмаль – порченные, полукровки, потому что мать их – не пуштунского рода, и значит, они недостойны. Порочная связь сыновей губернатора с шармутой, с женщиной легкого поведения, это вполне подтверждала.

58

Последний пример. В Сомали двенадцатилетнюю девочку изнасиловал взрослый мужчина. Шариатский суд приговорил девочку к смертной казни за прелюбодеяние, и ее забили камнями на стадионе, причем камни бросали обычные люди.

После этого Акмаль долго не мог спать по ночам, просил оставить маленький светильник, боялся, что стоит огоньку погаснуть – и шайтаны набросятся на него из темноты.

Второй удар Акмаль получил, когда погиб отец. Это был очень важный день, день рождения короля, и во всех крупных городах страны полагалось устраивать по этому поводу парад. Парад устроили и в Джелалабаде, его принимал отец – губернатор провинции. Они стояли довольно далеко от основной трибуны, окруженные сипаями – телохранителями, которых выписал из Британской Индии отец, и перед ними, перед каменными балконами, переделанными в трибуны, проходили войска. А потом что-то громыхнуло, сильно громыхнуло, и все окуталось дымом и пылью, и рухнул балкон, на котором стояли его отец, и начальник стражи, и многие другие люди. И проходившие внизу войска замерли на мгновение, а потом, взревев, бросились к поверженным вождям, желая растерзать, растоптать, излить накопленную в душах ненависть. Одновременно с этим мятеж начался и в других городах, в Кабуле застрелили прямо на трибуне короля, но Акмаль этого не знал. Отстреливаясь и падая под пулями, сипаи все же выручили, вытащили их из смертельной ловушки площади и довезли до лагеря, расположенного на окраине города – там небольшой британский гарнизон, оставшийся без командира, готовился стоять насмерть до тех пор, пока не подойдут подкрепления.

Когда мятеж подавили – утопили в крови, – британцы решили, что именно Гази должен стать новым королем. Неизвестно, почему они так решили – может, потому, что Гази был англофилом, может, из-за того, что произошло в Оксфорде. Как бы то ни было – Акмаль стал принцем и губернатором ненавидимой им провинции, властителем ненавидимых им людей, которые убили его отца. Один из операторов телекомпании ВВС оказался на месте событий буквально через несколько минут – и он сумел снять, как истерзанное взрывом тело раиса [59] – отца Акмаля – потащили за машиной, накинув на шею удавку, а другой конец веревки прикрепив к заднему бамперу. Тело тащилось за грузовиком, билось о неровности дороги, а разъяренные люди подскакивали, чтобы пнуть или кинуть камень. На худой конец – плюнуть. Потому Акмаль и ненавидел тех, кем он правил. Вот что случается, если быть добрым правителем.

59

Раис – многое переводят это как «глава государства», но я бы сказал, что это слово означает главного начальника в какой-то местности, например, губернатора провинции.

Но еще больше Акмаль ненавидел русских.

Британцы сказали, что мятеж организовали, профинансировали и дали оружие мятежникам русские – вот почему их так долго не могли подавить, и вот почему некоторые пуштунские племена временно ушли за русскую границу и их там приняли. Принц Акмаль поверил британцам – и возненавидел русских так, как ненавидел только своих подданных. Он знал, что Иттихад-е-Руси, империю русских, государство русских нельзя победить в открытом бою, что если он соберет войско и объявит газават – ни один человек не вернется из этого похода, положат до последнего. Опыт уже имелся. Он был проницательным человеком и видел, что даже британцы, когда говорят о русских, тщательно скрывают свой страх перед этой страной и перед этим народом. Но он нашел оружие, чтобы победить даже русских. Белая смерть. Белый порошок, который производится из опиума, из опийного экстракта. Белое оружие джихада, которое поразит русских, сделает их тупыми и глупыми баранами, готовыми на все ради очередной дозы. Чем больше русских станет употреблять эту дрянь – тем больше у него будет рабов, тем меньше подданных останется у Белого царя. Белое оружие – для белых, для жителей севера. Пусть жители севера производят свои чудовищные орудия смерти – это оружие будет разлагать их изнутри, словно кислота, портить, убивать их, одного за другим. То, что не успеет доделать в этой жизни он, доделают другие. Принц знал историю и знал, что в двенадцатом веке Орда пришла на север, и два века русские жили под властью орды. Он надеялся, что он увидит в своей жизни новую Орду. И унижение тех, кто убил его отца.

Но кое-что можно сделать и сейчас, унизить – не убивая. Принц Акмаль собирал гарем, в котором были как мальчики, так и девочки. Любитель разнообразия, он не отдавал предпочтения кому-то конкретно, но особенно ему нужны были русские. Бачами он пользовался чаще, и каждый раз, унижая и насилуя русского бачу, он думал, что мстит тем самым за своего отца. Те, кто могли стать воинами – будут грязными маниуками [60] и никем больше.

Надо сказать, что с этими бачами все было не так просто, это не афганцы. Русские обычно были сильнее и крепче афганского бачи того же возраста, и поэтому в подвале дворца он сделал что-то вроде креста. Приспособление сие принц Акмаль увидел, когда смотрел фильм про римского императора Нерона – и тут же приказал скопировать. Собственно говоря, бо#льшая часть его злости возникла из-за того, что ему уже должны были доставить двух новых русских бачей, но так до сих пор и не сделали этого. Главным евнухом у него уже несколько лет был Псарлай, трусливая, жирная, вонючая и вороватая скотина. Поэтому первое, что сделал Акмаль рано утром, когда проснулся – приказал страже притащить к себе этого бездельника Псарлая и спросил, почему до сих пор он не привез ему обещанных русских бачей, хотя взял на расходы триста тысяч афганей. Так и не получив надлежащего ответа, он ударил Псарлая ногой, а потом несколько раз хлестнул плетью, и приказал отправляться на базар и без бачей не возвращаться...

60

Маниук – на арабском востоке так называют мужчину, исполняющего в гомосексуальном половом акте роль женщины.

* * *

Погода обещала быть просто идеальной, видимость сто на сто и ни единого, даже самого легкого порыва ветерка. Как раз в тот момент, когда принц Акмаль пинал своего вороватого слугу и бил его плетью, огромный черный самолет, чем-то похожий на австралийский бумеранг, дав всем четырем двигателям семьдесят процентов тяги, занял эшелон двадцать два-два нуля, то есть двадцать две тысячи метров над уровнем моря, курс – примерно на азимут сто сорок. В последний раз управляющая система беспилотного самолета вышла на связь с системой космического целеуказания «Легенда», получила свои текущие координаты в пространстве, координаты целей и подтверждение приказа на их уничтожение. После чего беспилотный самолет перешел в режим прорыва ПВО – все системы связи самолета отключились, перейдя на полное радиомолчание, тяга двигателей уменьшилась до пятидесяти процентов мощности, все управляющие поверхности встали так, чтобы давать минимальную ЭПР [61] . Один из управляющих компьютеров беспилотного самолета – их было семь, и каждый способен был работать самостоятельно, решение принималось большинством голосов, как в парламенте, так называемое боевое кворумирование – рассчитал новый курс самолета, исходя из последних полученных от «Легенды» координат, координат целей, азимута, тяги двигателей, положения управляющих закрылков, господствующих воздушных потоков. Расчет курса до цели и трассы отхода он предоставил остальным компьютерам, те проверили расчеты и согласились с «коллегой». Чуть шевельнулись закрылки на правом крыле – где-то над Верным [62] беспилотный стратегический бомбардировщик лег на боевой курс.

61

ЭПР – единица показателя радионевидимости, исчисляется в квадратных сантиметрах или дециметрах.

62

Ныне г. Алма-Ата.

* * *

Потом принц накинул на себя расшитый золотым шитьем бухарский халат и велел подавать завтрак. Видимо, он проснулся сегодня слишком рано, и завтрак – яйца всмятку, тосты с медом, кофе с корицей и перцем, как часто делают на Востоке – сделали не так, как принц любил. Тосты недожарили и им не хватало хрустящей корочки, а яйца, наоборот, переварили. Съев всего один тост и пару яиц, принц допил кофе и раздраженно отпихнул серебряный поднос в сторону.

Да что же это такое?!