Долгая дорога домой

— Результаты анализов ждут — Успокаивает меня Ким — Потом вызовут. Успеешь еще….полечиться.

— А тебе что говорят? Ты же нормальный, почему не выписывают?

— Тесты дурацкие проводит. Картинки показывает. Сказала, что еще рано меня выписывать.

— А сбежать отсюда можно? Как думаешь?

— Тебе, наверное, можно. А мне толку? Вернут назад.

Для многих больных разрешена прогулка на улице, во дворе больницы. Ким и Данил после тихого часа пошли, а меня и Вику не пустили. Не внушаем мы доверия.

Вечером ужинаем принесённым родителями Кима. Один я нахлебник, некому мне носить. За ужином зашла в столовую заведующая, задержалась на мне взглядом. Но ничего не сказала. Ой, что-то у меня плохие предчувствия!

Глава 20 Родина. Штирлиц близок к провалу

Утро началось с переполоха. На крики повыскакивали со всех палат. Я тоже выбежал в одних трусах. Растрепанная женщина вырывалась из рук санитаров.

— Пусти! Они уже здесь! Бегите! Вы что, не видите? Кровь! На стене кровь!

Я ожидал, что ей натянут смирительную рубашку, но её просто затащили в палату и привязали ремнями к кровати. После укола, минут через пять она затихла. Взбудораженных пациентов тоже разогнали по палатам. Еще часик можно поваляться. Сна уже нет — начал разминаться. Ким наблюдает.

— Ты каратист?

— Нет, просто растяжку делаю.

— А я дзюдо занимаюсь. Давай прием покажу!

Не знаю, какой он прием хотел показать, но на грохот упавшей тумбочки примчался Валера и пообещал нам аминазин. Пришлось прекратить тренировку.

Сразу после завтрака меня вызывают в кабинет заведующей. Кроме Анжелики там сидит мужчина. В гражданской одежде — брюки, рубашка, но по осанке и цепкому взгляду угадываю «товарища из органов».

— Я вас оставлю, у меня обход — Ободряюще улыбнувшись мне, Анжелика выходит.

— Майор Колесников — Представился мужчина — Присаживайтесь юноша. У меня есть для вас хорошая новость. Частично Ваши слова подтверждаются, но нужно кое-что уточнить.

— Я готов.

— Поступил ответ на наш запрос в Москву. Ознакомьтесь — Протягивает мне распечатанный лист бумаги.

Хорошо, что я читать научился, иначе интересно бы сейчас выглядел. И что тут? На ваш запрос номер такой, бла бла бла, это несущественно. Ага, вот! «Описываемый задержанным вид из окна, соответствует виду из домов номера такие-то, по улице Академика Королева. В частности, плакат с изображением мужчины, был изготовлен в единственном экземпляре к выборам мэра Москвы в две тысячи хх году. Наблюдать его, возможно, было из окон указанных домов со второго по шестнадцатый этаж. Установлено, что на тот момент в квартирах этого диапазона проживало 26 лиц мужского пола в возрасте 3–7 лет. Из них в настоящее время местонахождение пяти человек не установлено. Список прилагается».

Нихрена се! Я даже не скрываю ошеломление. Им что, делать в Москве нечего, проводить такое расследование! Да этот майор уже знает кто я такой! Какой…, меня тянул за язык описывать всё это!

— Это подтверждает твое российское происхождение — Дождался майор окончания чтения — Чтобы окончательно установить личность, нужна твоя помощь. Посмотри вот это фото.

Беру стопку фотографий. Три дома в 16 этажей снятые из разных ракурсов. Даже с первой фотографии узнаю — вот он мой! Мимо этого магазинчика, где продавались всякие вкусности, мы проходили, сворачивали в узкий проход между домами. Шет! На глаза набежала слеза. Я не маленький плакать!

— Узнаешь? — Сделал правильный вывод майор.

— Да. Я помню этот магазин.

— А дома?

— Тоже. Но в каком из них жил не знаю. В магазине был аквариум большой с живой рыбой. Можно было сразу купить.

— Если бы ты узнал дом, это ограничило круг поисков — Настаивает майор. Что-то не так. Да стоило им увидеть фамилию Серебряков….

— А можно посмотреть список? Вдруг вспомню фамилию.

— Посмотреть нет, я назову — Достает нетфон — Кириленко, Марусев, Олифиренко, Панидзе и Шохин. Панидзе, думаю, отпадает, а вот остальные под вопросом. Кириленко уехал в Польшу с родителями, Марусев в Израиль. Олифиренко числится пропавшим без вести. Шохин по месту последней регистрации не проживает. Сейчас ищут их родственников, чтобы найти фото для сравнения. Как, ничего не напоминают такие фамилии?

— Нет, никаких ощущений — Как это понимать? Или со мной играют или… С другой стороны я не знаю, как мы там жили. Возможно, просто снимали квартиру. Назваться Олифиренко? Но у него должны быть родственники.

— Жаль. Тогда у меня всё. Надеюсь, память к тебе вернется. Анжелика Станиславовна хороший специалист. Вижу, речь у тебя уже наладилась.

— Да, мне уже лучше — Акцент он не заметил? Или признали что я русский?

До обеда меня не трогают. Сидим в холле, других развлечений нет. Кимку снова укололи, молчит, улыбается. Что они его хотят — совсем в овощ превратить? Вика нервничает. Новенького парня, который попытался к ней подкатить, чуть не прибила. Мы с Дэном еле удержали. И никто не приходит из родственников, опять пустой суп хлебать. Размышляю над новой информацией. Теперь я знаю адрес. А толку! Дядя Юра жил от нас далеко. Мы туда ездили на метро, но никаких ориентиров не помню. Меня почему-то нет в списках. Повезло. Причем дважды повезло. Мне поверили и при этом не расшифровали.

— Лиен! К Анжелике Станиславовне!

— Держись! — Сочувственно смотрит Дэн.

Постучав захожу. Анжелика у окна, наблюдает за чем-то на улице.

— Здравствуйте — Уже виделись, но нужно привлечь внимание.

— Здравствуй. Садись — Указывает на кушетку. Только присел, заходит медсестра со шприцом в руках. Это мне?

— Тебе сделаем укол, это легкое успокоительное. Мне доложили, вы утром драку устроили.

— Никакой драки не было! — Протестую — Мы тренировались! Не нужно укол! Я и так спокойный!

— Не бойся, он совсем безвредный — Медсестра умело завернула рукав пижамы, затянула жгут. Тут такая отсталость, что пневмошприцев нет? Укол не больно получился. Сижу, прислушиваюсь к ощущениям. Быстро действует. Действительно расслабляющий. Киму не это колят?

— Вот и всё, а ты боялся! Давай теперь поговорим — Голос ласковый. Так и хочется… послать… Нет, посылать нельзя…она хорошая.

Когда года три назад я попробовал травку, у меня было точно такое состояние. Лениво-расслабленное, но хотелось порассуждать о чём-то серьёзном, умном. При этом, поскольку мы находились на улице, мысли зациклились на том, чтобы окружающие не поняли, что мы накурились. Для этого мы идиотски улыбались всем подряд. Сейчас скрывать состояние не нужно, но остатками сознания понимаю — нужно показать, что на меня оно сильно действует. Закрываю глаза и пробую отключиться. Получается небывало быстро. Ух ты! Травка способствует погружению в нирвану! Или не травка, а что это было… Где я вообще? Главное ничего не рассказывать! А о чем не рассказывать? Нужно понять, что мне нельзя рассказывать! А я сейчас самый хитрый, придумаю, как всех обмануть!

— Лиен! Не спать! — Открываю глаза, улыбаюсь. Кто сказал, что она сука?

— Нет, он не прав!

— Кто не прав? Лиен, не спи! Ты меня слышишь?

— Дэн не прав. Вы не сука, вы хорошая! Я на вас женюсь, потом, когда выросту.

— Что??? Лиен!

Прихожу в себя в палате. Голова ватная. Не болит, просто нахожусь в каком-то суженном пространстве. И думать не хочется.

— Лиен! — Тормошит меня Ким — Пойдём ужинать!

Ужинать? А обед разве был? Есть особо и не хочется, но послушно поднимаюсь, иду следом за Кимом. Что ем — тоже безразлично. После ужина меня вытаскивают на балкон — подышать свежим воздухом.