Долгая ночь

– Как он? – поинтересовалась Дейенерис, при этом бросая взгляд на запертую дверь. – Вы очень храбры, раз в одиночку отправились в эти дикие леса. Не каждая сестра сделала бы такое ради своего брата.

Драконья Королева говорила спокойно и мягко, но даже несмотря на это, Санса все равно слышала некие нотки, проскальзывающие в её речах. Что-то похожее на раздражение, или может даже на ревность. Хотя, она была совсем неуместна в данной ситуации. По крайне мере, Старк хотелось думать именно так, но всё тот же настойчивый и надоедливый голос, продолжал неустанно повторять:

“Ты даёшь ей для этого поводы, ведь Джон для тебя несколько больше, чем просто единокровной брат”

Но Санса поспешно отогнала от себя столь пугающие мысли, вновь переводя взгляд на Таргариен.

– Я сделала то, что была должна. Иногда лучше попытаться спасти, чем сжечь всё дотла. Ведь Север, как и я, нуждается в своём Короле.

Дейенерис едва заметно поморщилась, но приложила все усилия, чтобы не подать виду, какой дискомфорт ей принесли слова Леди Сансы. Джон не Король. Он поклялся ей в верности, отдав свой титул. Он обещал, что всегда будет рядом лишь с ней. А южанка не раз слышала о том, что северяне всегда держат данное ими слово. Они не лгуны. Они люди чести.

И в этот миг, чувствуя на себе ледяной, словно ненавидящий взгляд Старк, Драконья Королева так неправильно, и наверное слишком по-детски, хотела “ударить” её в ответ. Сказать то, что определённо не придётся по вкусу Леди Винтерфелла. И всё это было слишком похоже на соперничество двух глупых придворных девчонок, а не тех, кем они являлись на самом деле.

– Приказав своим детям сжигать леса, я лишь пыталась уберечь Винтерфелл от мёртвых тварей. И я бы никогда не сделала этого, если бы знала, что Джон всё ещё жив. Я люблю вашего брата, – неожиданно для Сансы выпалила Дейенерис. – Как и он любит меня. Не стоит думать о том, что я прибыла сюда ради того, чтобы заставить приклонить колени всех северян. Я здесь ради него. Я дала клятву сражаться вместе с Севером и сражаться за Север. Как поклялся и Джон, что будет верен лишь мне, своей единственной Королеве.

И эти слова, стали для Старк словно звонкая пощёчина, обжигающая щёку. Конечно, она не была глупа, и с самого прибытия гостей в Винтерфелл, девушка видела что между Джоном и Дейенерис есть что-то большее, чем они позволяют увидеть всем окружающим, но… до этого момента она из-за всех сил старалась отрицать, что это действительно было любовью. Дракон и волк не могут быть вместе. Это не правильно. Это предательство.

Таргариен же, видя как меняется выражение лица Леди Винтерфелла, уже пожалела о своих словах. Она не должна была этого говорить. Ведь кто знает, как сестра Хранителя Севера воспользуется полученной информацией. Возможно, она и вовсе решит обратить её против брата. И, стоило признать, это будет слишком легко, ведь северяне всё ещё были настроены крайне негативно против южан, и того, кто привёл их сюда.

– Пришлите ко мне одного из слуг, когда Джон придёт в себя, – ровным тоном проговорила Таргариен, шагая вперёд, и на миг останавливаясь прямо рядом с Сансой. – И помните, что в вас течёт общая кровь. Надеюсь, вы будете благоразумны, и не совершите ошибки. Люди их не прощают. Только не здесь. Не на Севере.

Дейенерис стремительно двинулась прочь, а Старк так и не нашла в себе сил, даже чтобы взглянуть ей вслед. Что значила последняя фраза Драконьей Королевы? Ведь она явно говорила не о возможном предательстве Сансой Джона. В словах девушки был скрыт более глубокий смысл, о котором, кажется, догадывалась лишь она сама. Иногда, окружающие намного быстрее видят истину, чем ты успеваешь разглядеть её сам.

И лишь сделав глубокий вдох, Санса осторожно толкнула дверь, заставляя её открыться, и решительно переступая порог покоев брата.

Джон мирно лежал на своей постели. Его глаза были закрыты, а лицо абсолютно расслабленно, тем самым став непривычно умиротворённым. Сейчас, казалось, разгладились даже его слишком ранние морщины, вновь делая Сноу тем молодым юношей, каким Санса его когда-то запомнила. Тем самым, который когда-то впервые покидал свой дом, отправляясь на Ледяную Стену. Хотя, кажется, бастард никогда не считал Винтерфелл своим настоящим домом. Он был готов даже оставить его Болтонам, мечтая убраться отсюда как можно дальше. Туда, где мужчина наконец смог бы вдохнуть полной грудью. Но вопреки собственным желанием, Джон остался, потому что об этом его просила она. Сестра, ради которой Сноу пошёл на новую войну, вступив в схватку с Рамси, и лишь чудом, что пришло в виде рыцарей Долины – оставшись в живых.

Девушка медленно шагнула вперёд, скользя языком по пересохшим губам. Волчья шкура, слегка сползла вниз, оголяя часть груди бастарда. И, к удивлению Сансы, её брат оказался обнажён, и лишь уже пропитавшаяся кровью повязка, прикрывала его раненое левое плечо.

– Джон?

Впрочем, слишком ожидаемо, зов Старк не получил своего ответа. Мейстер говорил, что мужчина поправится, и что его ранения, не так уж и страшны, но в этот миг, вглядываясь в побледневшее лицо брата, девушка с ужасом думала о том, что вдруг он больше никогда не откроет глаз? Что если он заснёт вечным мёртвым сном?

Санса застыла прямо у постели, при этом неуверенно протянув вперёд руку, желая натянуть наверх волчью шкуру, но так и замерла, с непониманием, и даже ужасом, смотря на страшный шрам, отпечатавшийся на груди мужчины. Прямо в том месте, где за рёбрами билось сердце. Разве можно выжить, получив такое ранение?

И даже не успев осознать, что именно она делает, Старк резко откинула шкуру в сторону, в тот же миг в ужасе прикрывая ладонью рот. Всё тело Джона было покрыто страшными шрамами, будто он принял на себя жесть наиболее жестоких ударов, что навсегда отпечатались на его бледной коже. И эти шрамы… они словно были получены совсем недавно, ведь кожа в этих местах не срослась, хоть и перестала кровоточить.

– Боже мой, – Санса выдохнула, вновь медленно протягивая руку вперёд.

Она хотела прикоснуться к ним всего лишь на миг. Просто желая почувствовать их неровность подушечками своих пальцев. Словно желая проверить, были ли они настоящими. Ведь человек не может оставаться живым, получив такие смертельные раны.

Кончики пальцев девушки скользнули по холодной, словно лёд коже Сноу. Очерчивая его шрамы и крепкие мышцы. Завороженно наблюдая за тем, как медленно и размеренно вздымается его грудь.

Губы Сансы слегка приоткрылись, а её рука, неосознанно взметнулась вверх, теперь очерчивая скулы бастарда, чувствуя ладонью его жёсткую щетину. И только сейчас, впервые в жизни, девушка позволила себе подумать о том, что её брат очень красив. Он не был похож на большинство северных мужчин, черты лица которых были несколько грубыми и суровыми. Напротив, Джон обладал мягкой, завораживающей красотой, которая наверняка досталась ему от матери южанки.

Кончики пальцев Старк, очертили собой пухлые губы Сноу, вновь возвращаясь к его животу, и тут же замирая. Ведь только сейчас Леди Винтерфелла заметила, что грудь бастарда больше не вздымается, словно он затаил дыхание. Испуганный взгляд девушки устремился на лицо бастарда, глаза которого теперь были открыты, и казались практически чёрными в полумраке комнаты.

Санса испуганно отшатнулась назад, при этом отдёргивая свою руку и прижимая её к груди. Сейчас, Старк выглядела так, будто была поймана прямо на месте преступления. Словно она сделала что-то крайне неподобающее.

– Джон, – судорожным шёпотом сорвалось с её губ.

Мужчина же тяжело сглотнул, всматриваясь в столь родные черты лица сестры. А его кожу, в этот миг, в тех местах, где его касалась Санса, сейчас словно обжигало огнём. Так непривычно. И так неправильно приятно. И Сноу с досадой осознал, что девушка больше его не касается, ведь это – было слишком неправильно. Это было слишком интимно, чего не могли себе позволить единокровные брат и сестра.