Долгая ночь

Таргариен слегка подалась вперёд, прижимаясь губами к губам Сноу, и с облегчением чувствуя, как его пальцы слегка сжимают её бёдра, при этом нежно их поглаживая. Джон послушно отвечал на ласку, и она действительна была ему приятна, но вот только, в этот миг, отчего-то, он думал совсем не о Дейенерис. Он думал о нечто другом. О других прикосновениях. О тех самых, от которых кожа на груди, продолжала гореть огнём.

Дейенерис слегка отстранилась, при этом продолжая держать лицо Джона в ладонях, и заглядывая ему прямо в глаза.

Он мой.

А я его.

И этого ничто и никто не сможет изменить. Ведь драконы никогда не отдают своего. Они сражаются до последнего, а в конце – испепеляют своего врага ярким пламенем.

– Я люблю тебя, – тихо проговорила Дейенерис, при этом нежно проводя подушечкой большого пальца по нижней губе Сноу.

Девушка не помнила, говорили ли они слова любви друг другу прежде. Возможно, это срывалось с их губ судорожным шёпотом, в моменты наиболее сильного наслаждения. Но сейчас, Таргариен знала, что пришла пора сказать это так: смотря прямо в глаза. Искренне. Открывая свою душу, и надеясь, что сердце не окажется смертельно ранено, оказавшись без защиты.

В этот миг, каждая секунда тишины, казалось вечностью. Джон видел, с каким напряжением Дейенерис ждёт от него ответных слов, или хотя бы хоть чего-то кроме молчания. Но сейчас мужчине казалось, что его язык буквально прилип к нёбу, отказываясь шевелиться. Что он должен был сказать? Как ответить? Ведь Сноу так сильно запутался. Он не лжец и никогда им не был. Но сказать Дейенерис о своей любви, или напротив о нелюбви, было бы ложью. Ведь он, кажется, не испытывал ничего из этого. Но разве такое вообще возможно? Испытывать столь противоречащие друг другу эмоции?

Джон тяжело сглотнул, накрывая своей ладонью, ладонь Таргариен.

– Наш союз вернёт мир в Вестерос.

И это не было ложью. Он был готов на политический союз, как была готова и Дейенерис. Вот только, было ли Драконье Королеве достаточно только этого? Или она хотела большего? Намного большего. Таргариен желала получить всё.

========== Глава 8. Дракон в шкуре волка ==========

Давос Сиворт медленно прошёл в покои своего Короля, при этом тихо прикрывая дверь за своей спиной. Мужчина выглядел крайне уставшим, будто не спал уже несколько ночей подряд, а под его глазами пролегли слишком тёмные круги, в то время как сами белки приобрели кроваво-красный оттенок. Стоило признать, с их возвращения в Винтерфелл, всё стало намного сложнее, чем было прежде.

– Последние дни выдались крайне тяжёлыми, ваша милость, – пробормотал Сиворт, с добродушной усмешкой поглядывая на Джона, что в этот миг, обессиленно рухнул на перины, при этом отвечая своему деснице ответной ухмылкой.

– Дальше будет только хуже, сир Давос, – ответил Сноу, устало прикрывая глаза. – Мертвецы намного ближе, чем мы думали изначально. У нас слишком мало времени, чтобы приготовиться к нападению. И, стоит признать, людей тоже не очень много. Большинство, старики и дети.

Луковый Рыцарь осторожно присел на массивный стул у камина, при этом складывая ладони на коленях, и устремляя свой взор в окно, за которым сейчас была лишь непроглядная тьма. Долгая Ночь накрыла собою весь Вестерос.

– Людей у нас немного, – мужчина согласно кивнул. – Лишь северяне и горстка одичалых. Но не стоит забывать, что теперь, благодаря вам, и тому союзу, что вы заключили, у нас есть два дракона. Это большой перевес в сражении.

Джон распахнул глаза, устремляя свой взгляд в потолок. Его губы дрогнули в несколько нервной усмешке, а ладонь непроизвольно сжалась в кулак. В памяти сразу всплыли воспоминания о том, что происходило в его покоях всего получасом ранее. Их последний разговор с Дейенерис… тот самый, где он сказал ей всю правду. Где не смог солгать. Как и тогда, в Королевской Гавани, перед Серсеей Ланнистер. Северный дурень, стремящийся жить честью даже тогда, когда на кону стояло слишком многое. Его отец поплатился за это головой, возможно, бастарда ожидала та же участь.

– Два дракона, – глухо повторил Сноу. – Вот только у дракона должно быть три головы.

Он все ещё чувствовал свою вину за смерть Визериона. Он всё ещё чувствовал ту боль, что волнами исходила от Дейенерис, когда она наблюдала за своими двумя выжившими “детьми”. И Джон был готов разделить её с ней. Был готов всегда быть рядом. Вот только, внутренний голос, так тихо, но так неустанно продолжал повторять, что это не тот путь, который на самом деле был предначертан бастарду. Он не был рожден для того, чтобы править. Чтобы занять Железный Трон вместе с последней Таргариен, и стать Королём Вестероса. Это не его судьба. Это судьба лишь Дейенерис. Истинной наследницы. Дракона.

Сир Давос тяжело вздохнул, переводя взгляд на Джона, и смотря на него слишком по-отечески. Сиворт прожил долгую жизнь, и, к счастью, она принесла ему много опыта. Он научился видеть то, о чём молчали другие. Выучился чувствовать чужие эмоции. Умел понимать людей без лишних произнесённых слов. И сейчас, был именно такой момент, когда он видел намного больше, чем ему хотели показать. Джон Сноу был замечательным мечником и хорошим предводителем. Но вот только, это единственное, что он знал. Ведь даже будучи выращенным в семье, он не до конца понимал, что это значит. Что такое любить. Что значит быть любимым. Бастард никогда не знал своей матери, никогда не чувствовал её тепла и ласки, и это ожесточило его. Не сделало плохим человеком, отнюдь, у мужчины было слишком доброе сердце. Ко всем, кроме себя самого. Ведь он до сих пор не знал, что это значит – быть не выродком и бастардом, пусть и достигшим тех высот, которых не достигали даже прирождённые Лорды.

Джон всегда рос одиночкой, даже несмотря на свою большую семью. Даже несмотря на то, что большинство братьев и сестёр, видели в нём не просто бастарда, а единокровного брата. Вот только, Сноу никогда не был глупцом, чтобы не понимать, что он никогда не станет ровней для Робба, Брана и Рикона. Никогда не получит себе такой жены, как его благородные Леди-сестры. Никогда не будет иметь детей, ведь Джон не хотел судьбы бастарда и для своего ребёнка…

Сноу медленно выдохнул, устремляя свой взгляд на Лукового Рыцаря, и сталкиваясь с его собственным. Словно заглядывающим прямо в душу, и видящим её буквально насквозь.

– Уже поздно, сир Давос. Думаю, нам обоим не помешает крепкий сон перед завтрашним днём.

Сиворт согласно кивнул, поднимаясь на ноги, и бросая последний взгляд на своего Короля, уже было намереваясь покинуть его покои. Но перед тем как это сделать, он замер лишь на доли секунды, чтобы сказать то, о чем Джон все ещё боялся даже думать.

– Ваш Дозор уже окончен, ваша милость. Теперь и вы вправе взять себе жену и завести наследников. И не стоит забывать о том, что вы сами можете выбрать, кто станет вашей избранницей. Больше никаких запретов. Может вы всё ещё и бастард, но теперь уже и Король.

По губам Джона проскользнула невесёлая усмешка. Он больше не был Королём, но даже несмотря на это, продолжал думать как он. Продолжал считать, что должен сделать всё, чтобы уберечь жизни северян. А значит, и право выбора у Сноу отнюдь не осталось. Политический союз – это всё, что он имел. Всё, на что был обязан. И оставалось только надеяться, что однажды, Джон действительно поймёт, что Дейенерис была его выбором, а не выбором Короля Севера.

***

Санса была несколько удивлена, когда в столь поздний час, увидела на своём пороге Брана. Брат осторожно кивнул в знак приветствия, при этом, не дожидаясь приглашения, пересекая порог покоев на своей коляске.