Долгий фиалковый взгляд

— Вам известно, что Лью уволен?

— Слыхала. За то, что избил арестованного и валял дурака, когда должен был следить за домом, где убили Фрэнка Бейтера. Думала, может, явится, нет, не пришел.

— Его никто не видел, Дори. Довольно верный шанс, что он мертв.

Она докурила последние полдюйма сигареты до длинного фильтра. Красный огонек освещал слегка нахмуренный лоб, втянутые щеки.

— Что-то нехорошее с ним творилось. Такой шустрый стал, прямо словно летает. Милый, я ни слезинки не пророню. Это был самый злой сукин сын, какого я только знала. Когда удостоверюсь, что Лью правда мертв, буду спать чуть спокойней. Кстати… кто вы такой? Коп, что ли? — Теперь в ее голосе прозвучала иная тревога.

— Не совсем. Я был арестован вместе с моим хорошим другом, с тем самым, кого избил Лью. Они думали, будто нам что-то известно об убийстве Бейтера, но мы ничего не знали. Нас выпустили, только мне пришлось остаться в округе. Я распустил слух, будто хочу найти Арнстеда и врезать ему хорошенько. Теперь гадаю, что будет, вдруг завтра найдут его в поле или за каким-нибудь складом, забитого до смерти.

— Вам могут предъявить длинный список, мистер.

— Вы же не упрекнете меня за попытку защититься?

— Нет, если меня не припутаете.

— Ко мне случайно попала собственность Лью: небольшая портретная галерея. Не важно, где и как я ее раздобыл. Ваше лицо показалось знакомым. Я пошел, перебрал симпатичные карточки и нашел вашу.

— Только не впутывайте меня.

— Дори, поставьте себя на мое место. Допустим, он мертв и Хайзер попытается навесить на меня убийство. У меня будет единственный выход — выложить эту коллекцию и предложить ему разобраться. Он поймет, что у Лью был подобный промысел. Пока Лью представлял закон, возможно, никто не хотел рисковать и лишать его этого бизнеса. Но вместе с работой он лишился неприкосновенности. Поэтому займутся всеми мужьями и всеми приятелями. Зачем мне исключать вас из ведомости?

— Поклянусь Богом, перекрещусь, чтоб мне сдохнуть, Фред об этом никакого понятия не имеет. Я люблю его. Это убьет его, честно. А он может убить меня. У него жуткий характер. Пожалуйста, отдайте мою фотографию. У вас ведь и без меня хватит. Сколько их? Я все гадала, много ли нас таких.

— Четырнадцать, считая вас.

— Иисусе! Я думала, шесть-семь. Разве не сможете и без меня доказать? Клянусь, Лью ни разу не пробовал послать меня на дело после возвращения Фреда, а прошло уж семь месяцев. Кстати, как вас зовут?

— Тревис Макги.

— Трев, будь другом! Пожалуйста! — Она оглянулась на ресторан. — Мне надо вернуться, пока Кэролайн по-настоящему не взбесилась.

— Когда заканчиваешь?

— Я сегодня с пяти, значит, в два.

— Муж за тобой заедет?

— Вон моя тачка, в дальнем углу.

— Можешь после работы подскочить к «Белому ибису»?

Прозвучал нехороший смешок.

— О Господи! Те же старые штучки. «Будь мила со мной, крошка, и я окажу тебе милость». Наверное, жизнь у меня прямо заговоренная. Старушка Дори каждый раз попадает в ловушку.

— Просто поговорим. Я хочу установить личности на максимальном количестве снимков. Хочу узнать, как поставлено дело. Можешь помочь?

Она смотрела на меня, скептически склонив головку.

— Пожалуй. Фред будет спать, потому что ему в шесть вставать на работу. Я терпеть не могу эту смену. Стараюсь прошмыгнуть, не разбудив его, а он старается утром вышмыгнуть, не разбудив меня. Потом, после работы, заходит сюда поесть, оставляет мне тачку, идет домой пешком. Какой у тебя номер?

Я назвал, принялся объяснять, но она меня остановила:

— Знаю, бывала в мотеле раньше. Не думала когда-нибудь снова туда вернуться.

Дори заторопилась назад, вошла в ресторан, я видел через стекло, как она, уже сняв кардиган, разговаривала с другой девушкой, пожимая плечами и жестикулируя.

Не стоило в течение сорока пяти минут продолжать поиски пластмассового подсолнуха. Я снова набрал номер Бетси. Звонка никто не услышал, кроме Рауля.

По дороге в мотель я раздумывал о собственных словах, сказанных Хайзеру, насчет фактов, которые венчают конструкцию из предположений. Факты требуются для прояснения и упрощения. На этот я натолкнулся на них, просто блуждая в тумане. Считал снимки трофейными, а они оказались образцами товара. Выбирайте по вкусу, сэр.

Подобным полезным, доходным побочным бизнесом занимаются низкооплачиваемые, лживые и корыстные полицейские во всех городских районах страны и во всем мире, где полицейским начальством им оставлено достаточное для импровизаций пространство. Определенное количество представительниц женского пола всегда готово нарушить закон. Какой-то процент среди них всегда обладает физической привлекательностью. Расследующие нарушение полицейские могут заключить взаимовыгодную сделку. «Играй в нашу игру, милочка, или тебе будет предъявлено обвинение». Когда коп-сутенер отрицает сам факт проституции, его показаниям отдают предпочтение. Он может без особой опаски приструнить несговорчивого клиента, может оградить своих курочек от ареста, в то же время выдерживая их под постоянной угрозой ареста. Если коп тщательно ведет селекцию, его никогда не обманут и не предадут, ибо при любой публичной огласке девушки, со своей стороны, чересчур много теряют. Он имеет счастливую возможность оказывать особые услуги политикам и начальникам. «Сегодня, милочка, у тебя свидание с судьей О’Хэрроном. Вот адрес. Он будет ждать тебя около восьми часов. Обслужишь бесплатно».

Это болезнь больших городов, которую я не ожидал обнаружить в маленьком городке на центральных равнинах Флориды. Интересно, как это помощнику шерифа Арнстеду удалось со своим выводком разворачиваться прямо под строгим носом столь профессиональной, усердной, чувствительной личности, как Норман Хайзер? И тревожно, что в том же выводке оказалась Бетси Капп. Может быть, мой очень ценный талант улетучивается, ослабевает умение чуять, чего люди хотят, что их заставляет бороться, что их вынуждает сдаваться. Этот талант много раз сохранял мне жизнь, когда все было против меня. Невозможно представить роль, которая позволяла бы Бетси превратить легкую проституцию в романтическую драму, в сентиментальный фарс.

Я ждал, пока Дори поставит машину. Открыл перед нею дверь, она торопливо шмыгнула, не успокоившись, пока не захлопнула ее за собой, не задернула плотно шторы. Потом почувствовала себя как дома. Выяснив, что у меня только джин и скотч, заказала джин с кокой, если я раздобуду коку. Пришлось, выйдя за льдом, принести бутылочку из автомата.

Ей хотелось поговорить. Пухленькая, симпатичная, оживленная, она подпрыгивала в кресле, глотала спиртное, тянула сигареты. Короткая форменная юбочка официантки доходила ей до середины бедер, обнажая хорошую кожу красивых ног. Масса возбужденных жестов. Она жаждала шанса открыть кому-нибудь потрясающую, душераздирающую трагедию, которая постигла ее, бедную миссис Фред Северисс, и, поскольку произошло это именно с ней, понятия не имела, что эта история гадкая, скучная, самая обыкновенная, не видела ее банальности, как ее не видит любой человек в своей уникальной коротенькой жизни.

Она всегда «фантастически глупо» обращалась с деньгами, работала продавщицей в бутике «Гарнорс» в торговом центре «Вудсгейт». Фред был далеко, она по нему тосковала, для развлечения покупала одежду и обувь, потратила деньги с кредиток, вышел перерасход, а еще у нее была «жутко сумасшедшая подружка», они ездили на Восточное побережье пошататься и выпить, ходили на собачьи бега, но она целиком и полностью хранила верность Фреду и так далее и тому подобное. И вот сложилось «жуткое положение с деньгами», кредиторы начали «просто жутко себя вести», она не смогла оплатить очередной взнос за купленную в кредит машину, просто не знала, как быть, если автомобиль заберут, как она объяснит это Фредди? Ну, взяла восемьдесят долларов, отправилась с подружкой на собачьи бега, надеясь выиграть три-четыре сотни, чтобы выбраться из долгов, но проиграла все плюс пятнадцать долларов, взятых взаймы у подружки. И тогда начала мухлевать в бутике с чеками на покупки с оплатой наличными, урезая их наполовину, «как бы взаймы, правда, ведь я собиралась жить тихо, как мышка, все выплатить, потому что миссис Гарнор проводит ревизию первого мая. Было это в позапрошлом году». И вот как-то вечером в ее маленькую квартирку явился Арнстед, и она впервые узнала, что воровство обнаружено, и миссис Гарнор просила полицию выяснить, кто из пяти служащих виноват. Дори пыталась отнекиваться, но Арнстед минут за пять ее расколол, заставил написать под диктовку признание в краже шестисот с лишним долларов за семь недель. Потом сказал, что забирает ее в тюрьму, залог составит, наверное, около пятисот, и можно рассчитывать самое меньшее на полтора года в женской тюрьме. Рыдания, мольбы, просьбы о милосердии ничего хорошего не принесли. А когда она была просто в жутком отчаянии, он слегка намекнул, что для такой хорошенькой девушки можно чуточку обождать, посмотреть, может, удастся помочь чем-нибудь, и она ухватилась за это, как утопающий за соломинку, пустила его на свою узенькую кровать, потому что на самом деле спасала от полного крушения свою жизнь и брак, мысленно поклявшись, что будет в постели «просто бесчувственной вещью, унесясь мыслями за тысячи миль». Но помощник шерифа продолжал посещения, проявляя настойчивость, а она много месяцев оставалась одна, на самом деле ничего не могла сделать и поэтому принимала его, начала в нем нуждаться, «прямо как сумасшедшая, хоть он мне даже не нравился». Потом он пожелал, чтобы Дори оказала любезность одному его приятелю, и у них из-за этого завязалась жестокая битва, а, естественно, к тому времени он уже сделал несколько снимков и располагал ее признанием, которое, по его утверждению, потянуло бы на семь лет, и мог послать дорогому Фредди ксерокопии признания и фотографий, если она откажется. Поэтому Дори пару раз переспала с его другом в мотеле в Эверглейдс-Сити, а потом и с другими, а Лью ей давал пятьдесят, двадцать, семьдесят пять долларов, в зависимости от обстоятельств. Один раз, год назад, он послал трех девушек в Нейплс, они четыре дня плавали на большом судне с нанятым капитаном, с мужчинами типа вице-президентов, и в тот раз она получила сто двадцать пять от Лью и еще пятьдесят от мужчины, с которым у нее было дело, он их сунул ей в сумочку в качестве премии или чего-то такого. Дори знала, что есть и другие девушки, но видела только трех, с двумя была вместе в круизе, а у одной было как бы одновременное с ней свидание вот в этом мотеле.