Долгий путь домой - 4

Этому меня тоже научили, но велели не использовать этот метод, иначе противник быстро поймёт, что дело нечисто, и тогда начнётся настоящая охота.

– Необученному, ничего не подозревающему человеку, ты будешь совершенно незаметен. Можешь что- то забрать у него, и он не заметит, или, наоборот, подкинуть. Таким методом у тебя изъяли нож.

Можно незаметно убить, так, что объект не поймёт, что он уже убит. Но это касается только обычных людей. Обученные будут тебя видеть, как и ты их. Это очень опасные люди. Некоторых ты можешь не опознать, как угрозу, настолько естественно они себя ведут. В то же время тебя они могут проверить на реакцию.

Я тоже стал «хамелеоном». Мы тренировались на деревянных мечах с тенью, пока я не научился избегать ударов. Но тяжелее всего было укрощать свои эмоции и силу. Для подростка моего возраста было естественным показать свою силу, отобразить на лице всю гамму чувств. А вот если ты смеёшься, когда хочется плакать, и наоборот, это очень трудно!

Ещё меня научили ценить жизнь во всех их проявлениях, не жалеть о прожитых днях, ценить счастливые моменты и не грустить, когда они прошли. Радуйся жизни, пока есть возможность, и живи надеждой на лучшее.

Пройдя все эти круги испытаний, я снова встретился с человеком без имени.

– Вижу, ты изменился, - заметил он, - Теперь ты понимаешь, что есть в жизни смысл. Сейчас я расскажу, чего тебе следует избежать. Он сделал знак, и в комнату ввели мальчика лет десяти в трусиках.

– Понимаешь, Сандзюни, от нас в Россию мигрирует немало людей. Мы им не препятствуем, но русские озабочены своей безопасностью, поэтому всех официально въезжающих они метят. Вносят в реестр.

Мальчика повернули ко мне спиной и приспустили ему трусики. На правой ягодице был выжжен лазером аккуратный штрих-код.

– Это индивидуальный номер въехавшего гражданина. Сюда же вживлён чип. Теперь смотри сюда.

Мальчику на затылке приподняли волосы, и я увидел большую родинку. Мой собеседник подцепил её ногтем. Под родинкой оказался разъём.

– Отсюда можно программировать гражданина эмигранта. Можно легко обучить его любой профессии, науке. Видишь, ему только десять лет, а его уже можно нагружать серьёзной работой.

Свободные граждане России не имеют чипов, у них обыкновенные документы, они учатся в обычных школах и институтах, ведут обычную человеческую жизнь, а не жизнь биоробота. Поэтому ты должен проникнуть нелегально. Нелегалов ловят, и выдворяют. Но это в лучшем случае. Обычно их чипируют. Придётся тебе раствориться среди беспризорников... Не удивляйся, есть там беспризорники. Затем устроиться в интернат. Потом тебе устроят встречу с дедом. Как я уже говорил, есть у нас спецагенты, которые тебе помогут. Когда мы решим, что работу ты выполнил, отправишься в свой мир. Вопросов, я смотрю, нет. Хорошо тебя воспитали. Так и держись. Уважай старших, не забывай лишний раз кланяться, и ты избежишь многих неприятностей: взрослые любят вежливых детей. А чтобы не появилось вопросов, отвечу сразу: да, мы тоже чипируем детей. Заливаем прямо в мозг знания и умения. Они счастливы по-своему. Единственно, чего у них нет, это воли. Они очень послушны и исполнительны, только количество их ограничено. По разным причинам. Больше тебе ничего не надо знать. Запомни, ты очень ценен для нас, береги себя.

После этой лекции, где я стоял в позе подчинения, человек без имени повернулся и ушёл, не прощаясь. Больше не спрашивали моего согласия: меня выдрессировали.

Да и отказываться мне не было никакого смысла: даже если мои наниматели не выполнят свои обещания, я не видел другого выхода.

Меня поманили шариком, который мог привести нас с дедом домой, и всё остальное отодвинулось на второй план: жил ведь я раньше, не зная никого... Да и не хотел знать.

Сейчас я приобрёл бонусы почти супермена, и это не могло меня не радовать. То, что за это ещё придётся расплачиваться, меня, в силу моего возраста, не волновало.

Костя.

Поезд «Хикари» нёс нас по бескрайним просторам Дальнего Востока. Здесь эти просторы принадлежали Великой Империи Ниппон. Поезд летел со скоростью 500 км. в час.

Я говорю «нас», потому что ехал с дедом…

Да, вот так просто меня завели в вагон и посадили рядом с дедом. Самураи с каменными лицами попрощались со мной, и пошли на выход.

Глубоко вздохнув, дед прижал меня к себе, и я замер, счастливый. Мы не сказали ни слова, и так понимая, как скучали друг по другу.

Потом дед посадил меня ближе к окну, чтобы я мог видеть расцветающую природу. Наступил уже май, всё вокруг зеленело. Полотно дороги было поднято высоко над землёй, чтобы не мешать окружающей среде.

Я снова привалился к тёплому боку деда, стараясь подольше побыть с ним. Дед укрыл меня своей курткой, обнял за плечи. Ему тоже было грустно расставаться со мной: он ехал в Россию официально, я же должен проникнуть нелегально, поэтому мне надо сойти с поезда в Иркутске, который тоже был Японским.

Россию ещё называли УрС. Что можно было расшифровать, как Урал-Сибирь, и ещё Урс означал «медведь». Столица УрСа находилась в Свердловске. Так меня просветили в учебном центре.

Кому интересно, то на западе у России остался Мурманск, на Востоке - Чукотка, на юге – Новосибирск.

«Хикари» проходил через Новосибирск, затем далее, до Британских островов. В Новосибирске дед должен был сойти с поезда и добраться до Свердловска. Там снимет домик на окраине и будет ждать меня. Числился он пенсионером Великой Ниппон, и его пенсии вполне хватало, чтобы безбедно жить в России, встав на учёт в миграционном пункте.

Война закончилась давно, теперь все жили в мире, на «чужие» территории никто не претендовал. Подписали мирный договор, и успокоились. Внешне, конечно. Шпионские страсти бушевали нешуточные, от политических до промышленных.

Мне сказали, что в России сейчас наблюдается невиданный подъём экономики.

Японцы утверждают, что этого добились, благодаря образовательным реформам и воспитанию подрастающего поколения.

Как ни странно, и здесь были беспризорники. Всегда находились свободолюбивые дети, которым надоедала неусыпная опека, и они «пропадали», растворяясь в немаленьких городах.

Мне предстояло проникнуть в страну и затеряться среди них. Беспризорников постоянно ищут, и мне надо было попасть в сети… Но в нужные сети. Здесь мне обещали помочь, указав, кому можно сдаваться, кому нет.

– Дед! – позвал я.

– Что, Ники?

– У нас есть шанс?

– Я всё сделаю, - понял меня дед.

– Ты видел шарик?

– Видел. Мне передадут его в Свердловске.

Я повозился, у деда под боком, уютнее устраиваясь. Скоро мы расстанемся, и мне хотелось подольше сохранить родное тепло.

Я представил, что мы вернулись, и будем опять вместе жить. Как я буду себя вести? Хотелось бы не огорчать маму, папу, деда, чтобы все они радовались, какой у них хороший сын и внук.

Спасибо наставникам, вбили в меня уважение к старшим. Теперь я ни за что не сяду раньше старшего, не задам вопрос, пока не разрешат, не перебью, даже смотреть в глаза считается неслыханной дерзостью.

В России немного другие нравы, но воспитанные дети нравятся всем взрослым.

Поезд начал торможение.