Долгий путь домой - 4

– Пора, деда, - прошептал я, - спасибо, что был со мной.

Дед не выдержал, и поцеловал меня. Сначала в лоб, потом в щёки. Подумав, поцеловал меня в губы.

– Постарайся выжить, внук, - прошептал он, смахивая невольные слёзы. Я смотрел на него сухими глазами и ничего не выражающим лицом: тепло души деда оставалась со мной.

– Хорошо держишься, - похвалил дед, а я подхватил рюкзачок, в котором находилась смена белья, одежды и концентраты на первое время. Одет я был в простые джинсы, рубашку, была у меня ещё куртка, на ногах - кроссовки. Всё Российского производства. В кармане лежало ученическое удостоверение. По этому удостоверению я мог обедать в бесплатных столовых, в России, взять в булочной хлеб. В общем, смерть от голода мне не грозила. Если не потеряю удостоверение. Если потеряю, должен, обратится в свою школу, и мне выдадут дубликат…

Эх, знать бы ещё, где эта школа! А если украдут, или отберут? Значит, нельзя терять.

Поневоле позавидуешь тому, у кого чип вшит под кожу. Не потеряешь!

– Прощай, дед! – сказал я и пошёл по проходу. Выйдя на перрон, я разыскал окно, за которым остался дед и помахал ему рукой. Дед ответил. Ему, наверно, было грустно.

Я повернулся, и пошёл на автобусную остановку. Нашёл табличку, на которой было написано, что отсюда отправляются рейсы на вокзал с местным железнодорожным сообщением.

Вместе со мной с «Хикари» сошло немало народу, и азиаты, и европейцы, так что на меня не должны были обратить внимание.

Между тем трансконтинентальный поезд тронулся, приподнялся на магнитной подушке, и с лёгким свистом отправился в дальнейший путь.

Я не грустил, трёх часов счастья вполне хватило мне для поднятия настроения. Долго ещё можно вспоминать тепло деда, его ласковые поцелуи.

Улыбнувшись, я вошёл вместе с народом в автобус, провёл по считывателю карточкой и протиснулся по тесному проходу в самый конец автобуса, усевшись в уголке у окна.

К счастью, никто меня не побеспокоил, не спросил, почему я еду один. Наверно, довольно длительный переезд утомил пассажиров.

Автобус тронулся, увозя нас от громады вокзала, в город.

Город сверкал зеркальными стенами небоскрёбов, переливающейся рекламой, на японском и на разных европейских языках, в том числе и на русском. Привычный уже ровный асфальтобетон без единой трещинки, редкие чахлые деревца.

Я уже спокойнее смотрел на всё это, без прежней ненависти, хотя подозревал, что здесь тоже живут крысята. В случае чего, можно наведаться к ним в гости.

Автобус въехал на привокзальную площадь, и остановился. Пассажиры пошли на выход, возле двери стоял полицейский. Что он здесь делает?

Сделав морду кирпичом, я спустился по ступенькам и пошёл было на вокзал, но был остановлен:

– Мальчик, покажи документы.

Я подал свою кредитную карточку, на которой было написано, что я Ники Хокуто и надел дымчатые очки, солнце светило довольно ярко.

– Путешествуете один, или с сопровождающим?

– Один.

– Цель путешествия?

– Ангара, Байкал. У меня каникулы. Простите, а чем вызван ваш интерес ко мне?

– Вы одеты, как Урса…

– Сейчас это модно в Токио.

– Может, там и модно, но здесь почти приграничная зона, и это вызывает вопросы.

– Понятно, мистер. Я могу идти?

– Да. Вы где думаете остановиться, в японской, или европейской гостинице?

– В европейской.

– Могу посоветовать русскую, если у вас там мода на русское. Называется «Ангара».

– Спасибо, мистер, если не поеду дальше, обязательно воспользуюсь вашим советом, - поклонился я.

– Желаю хорошо отдохнуть! – козырнул мне полицейский.

Я отправился на вокзал, переводя по пути дух. Думал уже, что придётся провести ночь в полицейском участке. Начнут выяснять, что это ещё за Хокуто…

Никто не должен знать, что я из специального подразделения. В случае задержания должен выкручиваться сам.

На вокзале, без проблем я взял билет до Красноярска в общий вагон. Хотелось, конечно, в купейный, но там ты весь, как на ладони, в то время как, в общем, помещается куча народа, постоянно перемещаются, входят и выходят, да ещё и немало пассажиров с детьми.

Удалось сесть в кресло, недалеко от тамбура. В случае чего, можно перейти в соседний вагон, а то и выйти наружу. Уже тепло, хотя… я вздохнул: мне теперь было неважно, я не чувствовал холода, хотя знал температуру. Это знание оберегало от переохлаждения и перегрева.

Поезд шёл медленно, высаживая и принимая новых пассажиров. Я уже собрался подремать, когда увидел, что в вагон прошёл мальчишка. Внимательно его, рассмотрев, понял, что путешествует он в одиночестве.

Неуверенно пройдя по вагону, он поравнялся со мной.

– Кого-то ищешь? – тихо спросил я его. Мальчик вздрогнул и посмотрел на меня.

– Садись, - предложил я ему. Он опасливо взглянул и присел на краешек кресла возле меня.

– Ты почему один? – так же тихо спросил я. Мальчишка быстро огляделся:

– Почему ты думаешь, что один?

– Я давно за тобой наблюдаю.

– Ты шпик?

– Чей? – насторожился я.

– Полиции, - шмыгнул он носом, напрягаясь, чтобы сбежать.

– Нет, успокойся, я тоже еду один, потому тебя и позвал, вместе веселее. Ники, - представился я.

– Костя.

– Какие планы, Костя?

Костя недоверчиво посмотрел на меня, думая, сказать, или нет. Но в это время в вагон зашёл контролёр и Костя побледнел: - Шухер!

– Ты без билета? – Костя судорожно кивнул, собираясь бежать.

– Подожди, не бегай, Костя, попробуем обмануть его. Садись у окна!

Мы быстро пересели, и я достал билет.

Когда подошёл контролёр, я передал ему билет, он, молча, прокомпостировал его и двинулся дальше, не заметив Костю. Когда он вышел в тамбур, удивлённый Костя спросил:

– Почему он не спросил у меня билет?

– У меня было два, - соврал я, - Вообще, хочешь жить и нормально питаться?

Костя кивнул и проглотил слюну.

– Поедешь со мной?

– А ты куда едешь?

– Если тебя в этой стране ничего не держит…

– Ты… - я зажал ему рот и огляделся: вроде никто нас не видел.

– Чего кричишь? – зашипел я, - где твои родители?

– Нет у меня родителей. Сбежал из приюта.

– Из приюта? – удивился я. Что-то новенькое. Про приюты не доводилось слышать.