Долгое лето

К закату зной не ослаб, теперь, казалось, сама земля горела жарче солнца, и дымка струилась от каждого камня. Кессе было очень жарко, и каждый шаг давался ей с трудом. Но она видела могучие стены Икатлана, выстланные золотыми пластинами – взаправду, не в легенде! – видела грозные башни и наводящие страх ворота – три гигантских драконьих черепа с пылающими глазами… и она, сойдя с дороги, надела броню и обулась. В такой город надлежало входить в полном одеянии, как Чёрная Речница из легенд, а не как заплутавший и потерянный странник.

Трое ворот-черепов скалились на толпу пеших жителей и на сверх меры навьюченных ящеров. Под двумя клыкастыми арками было не протолкнуться, третья была свободна, и четверо краснокожих демонов в блестящих золотистых доспехах стояли рядом с ней со скучающим видом. Кесса, поглядев на толкотню под двумя воротами и послушав заунывные крики стражи, наводящей порядок, выбралась из толпы и тихо пошла к третьему черепу. Воин в ярко-жёлтой броне преградил ей путь.

– Мир Икатлану и его жителям, - сказала Кесса, поднимая взгляд. Здесь были рослые люди – любому из них Речница макушкой доставала только до плеча. Рослые и темнокожие, со сверкающими глазами… у этого воина глаза были зелёные – такие же яркие, как у Речника Фрисса, но взгляд – холодный и жёсткий.

– Ты из нашего рода, я вижу, - сказал он, поднеся руку ко лбу. – Из нашего рода, но не чистой крови. Хурин Кеснек или Мениа?

– Ты обознался, воин, - покачала головой Кесса. – Я – Чёрная Речница, и я пришла издалека. Я из рода Скенесов.

– Род Згенекса? – медленно повторил стражник. – Дальняя ветвь Хурин Кеснек, о такой я не слышал. Так или иначе, дева, в Икатлане ты желанный гость. Но я вижу и то, что ты одета не как подобает. Деве из Хурин Кеснек или даже Мениа не пристало ходить так.

– О чём ты, воин… из Хурин Кеснек? – озадаченно спросила Речница.

– Из Мениа. Гваман Мениа из Вегмийи, - стражник снова коснулся лба, потом ткнул пальцем в лоб Кессы. – Ты не носишь знак. Это непристойно.

Речница наконец поняла, на что он указывает. Из-под шлема виднелась бахрома широкой налобной повязки – такие носили в Венген Эсе… и в толпе, стремящейся войти в Икатлан, такая была у каждого, кроме, разве что, навменийских гостей-торговцев.

– Но у меня нет такого знака, могучий Гваман, - вздохнула Кесса. – Я не Ти-Нау, и это не мой знак…

– Ты из нашего рода, и знак должен быть, - сдвинул брови стражник. – Входи. Жрецы за воротами благословляют странников на мирную ночь. Возьмёшь знак у них. Твоё имя?

– Кесса Кегина, - растерянно мигнула Речница. – И всё же…

– Входи, - Гваман шагнул в сторону, и четверо демонов в воротах расступились, не глядя на Кессу. Она глубоко вдохнула и быстро прошла под зубастой аркой. Окаменевший череп изнутри был холоден, но гнилью не пропах, хоть жутью от него и веяло. «А если Некромант поднимет такую нежить, кто с ней справится?» - мелькнуло в голове Речницы. Она шагнула на освещённую закатным солнцем улицу, к торопящимся прохожим и взволнованным ящерам с поклажей, быстро убегающим по узким переулкам куда-то вдаль.

Слова на непонятном языке раздавались над головами жителей, Кесса посмотрела вверх и увидела человека в жёлтой мантии. Нити цветных бус и гранёных кристаллов свисали с его одежды. Двое с дымящимися жаровнями стояли рядом, и запах горящих щепок Тикорина разносился по улице. Жрец стоял лицом к заходящему солнцу и обращался к нему, склонив голову. Кесса не понимала ни слова… впрочем, она заметила, что и из речи прохожих понимает немногие слова. Здесь говорили на языке Ти-Нау, а его Речница изучить ещё не успела.

– Почтенный жрец, - обратилась она к человеку в мантии поскромнее, вставшему с жаровней внизу, у лестницы, ведущей на крышу. Он шевельнул ладонью, направив на Кессу благовонный дымок. Эррингор громко чихнул. Глаза жреца слегка сузились, взгляд стал пронзительным.

– Я из рода Хурин Кеснек, - продолжила Речница, чувствуя себя очень странно, - и… и мне нужен знак.

Она дотронулась до лба. Жрец молча кивнул и достал из поясной сумы сложенную во много раз ленту, тёмно-красную с жёлтой бахромой. Кесса растерянно усмехнулась и сняла белое покрывало, прикидывая, как эту ленту повязать. Жрец передал другому служителю жаровню, забрал повязку у Речницы, скрепил концы и надел её на Кессу, по-прежнему храня молчание.

– С-спасибо, - сказала Речница, дотронувшись до повязки. – Почтенные жрецы… может, вы знаете, где в Икатлане можно заночевать?

Жрец молча указал на плоские крыши окрестных домов. Над некоторыми из них курился дымок, и на каждую вела лестница – небольшие ступени, выбитые прямо в стене. Кесса мигнула.

Она отошла от ворот недалеко – только до двора, который виднелся сквозь арку, пробитую в одном из домов. Оттуда пахло тушёными меланчинами и ещё какой-то снедью, и все жители, устроившиеся там вокруг костра, встали и взглянули на Кессу с уважением и опаской.

– Мир всем, - сказала она самым уверенным голосом и улыбнулась. – Мы – я и мой спутник – хотим есть и ищем ночлег. Вы приютите усталых путников?

Из жителей по-хельски понимали двое, и некоторое время люди перешёптывались, но очень скоро Кесса обнаружила себя растянувшейся на циновке на тёплой крыше, с горячими свёртками из обгоревших листьев в руках и с прикрытой листом чашей у изголовья. В чаше был травяной отвар, в свёртках – печёные овощи. Эррингор презрительно фыркнул, Кесса только отмахнулась.

– Хороший город, - прошептала Речница, глядя на темнеющее небо. – Но странный. Ты заметил, они все отказались от денег? Ты знаешь что-нибудь об обычаях Ти-Нау?

– Только мне разбирать ваши обычаи, - сверкнул глазами Эррингор. Его мех стоял дыбом с тех самых пор, как он вдохнул благовония из жаровни жреца, и он был не в духе. Речница пожала плечами и скосила глаз на Зеркало Призраков. Нет, сегодня оно не баловало её видениями. Сквозь серую дымку, клубящуюся в нём, просвечивали золотистые лучи, но больше оно не показывало ничего.

На рассвете Кесса учуяла сквозь сон запах благовоний и открыла глаза. Усталость и боль в ногах куда-то сгинули, и солнечный свет не выжигал более глаза, а нежно гладил кожу. Речница расправила смятую бахрому на повязке и взглянула с крыши – жрецы задержались в переулке, окуривая отряд стражи. Стражники в сверкающих шлемах обступили их. Больше никого на чисто выметенных улицах не было, разве что одинокий житель во дворе раздувал угли.

– Почтенные жрецы! – Кесса склонилась над переулком, опираясь руками о край крыши. – Помогите нам. С моим спутником случилась беда…