Долгорукова

— Но как, граф? Как? Я не только не решусь заикнуться об этом Государю, но даже в мыслях...

— Помилуйте, генерал, кто говорит об этом. Да он бы и не послушал никого. Похоже, эта особа имеет на него необъяснимое влияние.

— Что ж, батенька, тут необъяснимого? Ему сорок девять, ей девятнадцать, вот и все объяснения. Да ещё и красива, чертовка, ничего не скажешь. А коль ещё и императрица, как сказывают, всерьёз занемогла... Я бы, знаете, тоже голову потерял.

— Ну, ну... Не клевещите на себя. Не потеряли же в позапрошлом году, когда...

— Господи! Вы и про это знаете?

— Ну так, генерал, коли я уж и про первую особу знаю, то уж сочтите за честь...

— Да, граф, не хотел бы я оказаться в числе ваших врагов.

— Надеюсь, нам обоим это не грозит. Так вот, генерал, перейдём к делу. Я бы полагал полезным для общества, коль мы не можем повлиять на Его величество, попробовать повлиять на вторую фигуру в этой партии.

— А ежели она расскажет Государю?

— Значит, надо таким способом повлиять, чтобы не рассказала.

— Это каким же?

— Я полагаю, есть только один способ. Про что женщина никогда не расскажет мужчине?

— Про что же?

— Стареете, генерал. Про другого мужчину.

— То есть вы имеете в виду...

— Именно. А подберёте кандидатуру вы. Сумеете?

— Надо подумать. Это не так просто.

— Если бы эта задача была простой, я бы не стал прибегать к помощи вашего превосходительства. К сожалению, мои фигуранты для этого не годятся. К тому же почти все известны Государю. Тут нужен человек из тени. Желательно именитый, но бедный. Чтоб было чем заинтересовать. О достоинствах физического рода говорить не будем — это ясно. Главное — отчаянный. Хорошо бы из игроков.

— Но чем же он сможет её привлечь по сравнению с тем, что она имеет?

— Я полагаю, двумя вещами. Первое — за банальностью можно опустить. Как вы изволили заметить, Государю сорок девять, и он изнурён ответственностью и заботами. А второе — она его каприз, прихоть, мотылёк, так сказать. А барышне небось замуж хочется.

— Значит, ваш кандидат жениться на ней должен?

— Пообещать жениться.

— И вы полагаете, этого будет достаточно, чтобы она...

— Чтобы он... Чтобы Государь узнал о её неверности. А это уже моя забота. И тогда, я полагаю, всё вернётся на круги своя.

— А как же его свести с ней, чтобы никто, не дай Бог, не заподозрил чего?

— Я думаю, через её невестку. Она сама весьма скандализована сложившимся положением. Воспользуемся ним. — И человек в сюртуке махнул рукой, подзывая карету.

27 сентября 1867 года. Зимний дворец.

Бал-маскарад был в разгаре. Катя в маске кружилась в танце среди других масок. Когда танец закончился, кавалер подвёл её к креслам.

— Благодарю нас, сиятельная незнакомка. Могу ли я надеяться и ещё на один танец?

— Я запишу вас, маска.

Подошла Сильвия, её невестка. Она тоже в маске. Её сопровождали двое гусар в масках. Катин кавалер отошёл.

— Милая, — сказала Сильвия, — позволь тебе представить этих прелестных незнакомцев. Оба отменно танцуют, оба ужасно остроумны, и, надо полагать, оба молоды и красивы.

— И оба восхищены, — подхватил первый гусар, обращаясь к Кате, — как вы танцуете.

— И оба надеются, — сказал второй гусар Кате, — что вы окажете им честь в следующем катильоне.

— Сразу двум? — засмеялась Катя.

— Мы бросим жребий, — сказал первый гусар. — И тот, кто вытянет его...

— Будет смотреть, — подхватил второй гусар, — как мы с вами танцуем.

Катя снова засмеялась.

Заиграла музыка. Второй гусар предложил Кате руку. Она встала.

— А это ваш выигрыш, — сказал второй гусар Сильвии, кивнув на товарища. — Надеюсь, он тоже окажется счастливым.

Катя танцевала среди масок. Из-за балюстрады за ней наблюдал Александр. Он был тоже в маске, но его невозможно было не узнать — по костюму, росту и бакенбардам. И по тому пространству, которое оставалось свободным вокруг него. Рядом с ним стоял Рылеев, он был без маски.

— Ты бы, Александр Михайлович, — обратился Александр к Рылееву, — надел маску. А то ты совершенно меня разоблачаешь.

— Не могу, Ваше величество. В маске кругозор сужен, видно только то, что перед носом. А я на службе.

Мимо них проплыла в танце Катя. Александр проводил её восхищенным взглядом, потом сказал Рылееву:

— Ну коль ты служишь тут, так скажи, кто вон с той маской танцует? — он показал глазами на Катиного кавалера.

— Судя по мундиру...

— Узнай. И вели ему брать уроки танцев. А то он ей все ноги отдавит...

Катя сидела в кресле одна, обмахиваясь веером. Убедившись, что никого вокруг нет, сняла маску, стала и ею обмахиваться — другой рукой. Рядом с ней опустилась в кресло молодая женщина, её маска была поднята на лоб.

— Вы одна? Можно присесть? — спросила она Катю.

— Конечно. Жарко, — Катя помахала маской.

— Неудивительно, вы столько танцуете.

— Я бы ещё могла, да...

— Боятся, — то ли утвердительно, то ли вопросительно сказала Катина соседка.

— Меня? — удивилась Катя.

— Ну... Не совсем вас. Извините, я не должна так говорить, мы совсем незнакомы.

— А я вас знаю. Вы — мадемуазель Шебеко.

— Вы угадали, княжна.

— Ну так зачем чиниться. Давайте просто: Варя — Катя. Ладно?

— Ладно, Катя.

— И на «ты» — хочешь?

— Хочу, Катя.

— Забавная ты, Варя.

— Я не забавная, я просто старше вас. Тебя... Старшие всегда кажутся забавными.

— Ой, ну ты просто как мой брат — тоже всё меня за девочку почитает.

— А ты уже... — Варя многозначительно замолчала. Видя, что Катя вспыхнула, добавила миролюбиво: — Не сердись, но это все знают.

— Что знают? — Катя отодвинулась от неё.

— То самое. Из-за чего вокруг тебя... Никто не осмеливается. Боятся твоего покровителя. — Катя уставилась в мол. Ты не сердись на меня.