Долина падающих птиц

Боже… это был настоящий бунт чувств и эмоций. Хотелось сорваться с места, сбежать к себе в квартиру, да как можно скорее и, в то же время, хотелось до бесконечности смотреть на мою ожившую фантазию. Пока не растворится в воздухе. Пока не вернётся обратно – в потёмки моей души, кладовую воспоминаний.

«Он ненастоящий, – роем пчёл жужжало в голове. – Моргну и исчезнет. Моргну и исчезнет»!

Ну же, исчезай.

– Что за взгляд такой? – вдруг прозвучал его голос – с вызовом, с холодной насмешкой, – и всё во мне взорвалось с новой силой. По коже побежали мурашки, руки задрожали, лоб покрылся испариной.

Он здесь.

Он говорит.

Невозможно…

Ухмылка на губах стала ярче, а в глазах заплясали хорошо знакомые мне чёртики, – предвестники того, что Август планирует повеселиться. А в его понимании веселье – ещё не значит «весело» в общепринятом понятии этого слова.

Подняв голову, вытащил руки из карманов, выждал несколько мучительно долгих секунд и вдруг сделал в сторону остолбеневшей меня два небольших шага. Напряглась, с трудом сглотнула и попыталась отстраниться, но ноги не слушались, словно не моими стали.

И тогда солнечный свет упал на его лицо, отчертив каждую хорошо знакомую мне чёрточку. Тогда и убедилась окончательно – это он. Повзрослевший, возмужавший, но точно он – мой Август. Мальчик-фантазия.

– Бред какой-то, – голоса своего не услышала. Больше было похоже на короткий судорожный выдох. Но не для него. Не для Августа.

– Бред? Кто? Я? – выразительно выгнув бровь, поинтересовался, а на губах всё блуждала его любимая ухмылка, словно он над всем миром насмехается, играет с ним, а люди – всего лишь куклы в его руках.

Я его таким создала.

Я хотела, чтобы Август любил только меня. Ценил и дорожил лишь мною! Потому что мир – несправедливая дрянь! А люди в нём жестокие, злые и эгоистичные! Люди приносят лишь боль и страдания, – так я думала. И Август с лихвой должен был заменить всё и всех в последние дни моего существования. На это была моя ставка. Это было моим последним желанием. Но… я не умерла в том подвале. И если с годами я и не стала лучше, то, по крайней мере, ненависть, однажды овладевшая моим сердцем, постепенно угасла.

А Август остался всё тем же.

– Что это? – нахмурился, и на лбу проступили тоненькие морщинки. – Я чувствую… страх. Ты боишься меня? – протянул с осуждением и выгнул брови. – С каких пор ты боишься меня, Ника?

Я не могла говорить. Словно разучилась это делать. Я всё ещё была парализована и всё, что могла это смотреть на него застывшим взглядом и мучительно вспоминать, что такое дышать.

Он стал выше меня на целую голову и шире в плечах. И я всё ещё искала отличия в чертах его лица, наивно полагая, что ошиблась. Что передо мной вовсе не Август, а очень похожий на него парень. Нереально похожий. Как две капли.

Не считая цвета глаз.

Склонив голову набок, сделал медленный глубокий вдох, словно пытаясь уловить аромат, что лишь одному ему доступен.

– Ты пахнешь всё также прекрасно, – шёпотом. Таким зловещим, пугающим, словно и не шёпот вовсе, а шипение ядовитой змеи.

Развёл руки в стороны и растянул губы в широкой улыбке, так что ямочки на щеках вмиг завладели вниманием и, несмотря на потрясение, сковывающее меня по рукам и ногам, внутри вдруг вспыхнул тёплый трепетный огонёк.

– Что, даже не обнимаешь меня, Ника? Столько лет прошло… – смотрел настойчиво. А я по-прежнему стояла на месте и даже не понимала, что уже какое-то время щипаю себя за руку, чтобы прийти в чувства, чтобы «развидеть» его.

Но Август заметил это первым. Схватил меня за запястье и резко вздёрнул руку кверху.

«Боже. Он может меня касаться. Он осязаем.»

Взгляд чёрных глаз наливался свинцом, черты лица ожесточались. И это всё тоже… было так знакомо.

– Зачем ты делаешь себе больно, Ника?! Как часто это происходит?! – зарычал с осуждением, так что ледяная дрожь пробежалась вдоль позвоночника. – Что?.. Почему так смотришь?.. Это ведь Я. Меня не нужно бояться. Только не тебе, забыла?

– Кто… кто ты? – словно предсмертным шёпотом вырывалось изо рта, а следом во мне будто что-то щёлкнуло и вернуло контроль над телом. Отдёрнула руку и одновременно с этим сделала шаг назад, поднявшись на одну ступеньку.

А руки Августа упали по швам, глаза сощурились, а взгляд наполнился недоверием, от которого в конец стало жутко. Словно не только я сомневалась в том, что передо мной тот-самый-Август, но и его теперь терзали сомнения – а та-же-самая-ли-перед-ним-Ника?

Ещё на ступеньку выше. Ещё… и ещё… и раздалось рычание, от которого сердце упало в самые пятки, а изо рта вырвался приглушённый крик.

Позади стояли два огромных чёрных добермана, глядя на меня ядовито-красными глазами, рыча и скалясь.

– Они не тронут тебя… пока я им не прикажу, – с неприкрытой угрозой прозвучал голос Августа, и лишь спустя долгую паузу я сумела оторвать взгляд от собак и вновь взглянуть на свою ожившую фантазию.

– Я не понимаю… – зашептала, слабо качая головой. – Ты… здесь. Как? Как это возможно?

– Успокойся, Рони. Ты забываешь дышать, так и до обморока недалеко.

Рони. Только Август меня так называл, выдрав середину из моего полного имени и сочтя это оригинальным.

Боже… но как? Как?..

– Я… Ты мне кажешься? Или снишься? Это… ведь сон, да?

– Погладь собачку – проверишь, – скривил губы в едкой ухмылке и ещё шаг вперёд сделал, оказавшись в полуметре от меня. – Вот же как нехорошо получается, – нахмурил брови и прищёлкнул языком, – когда ты ко мне приходила, у меня и в мыслях не было сомневаться в твоей реальности, в том… что ты нуждаешься во мне. А стоило мне прийти в гости к тебе и-и-и… что в итоге?.. Воздух воняет страхом. В глазах отторжение. В словах холод. Вот уж не рассчитывал на такой приём.

Псы зарычали громче.

– Видишь? Ты даже Барсика с Рексом расстроила, – цокнул и усмехнулся. – Что? Неужели даже на чай не пригласишь? Объедать тебя не стану, даю слово.

– Боже… я сошла с ума. Спятила… – схватившись за голову, попыталась смотреть, куда угодно только не на Августа и его псов. Надеялась, что таким образом они растворятся, исчезнут, оставят меня в покое, потому что я не хотела… не могла… не желала верить в то, что ВСЁ ЭТО происходит на самом деле. В то, что ЭТО может быть реальным. Ведь если это реально, то я безоговорочно сошла с ума!