Долина раздора

Повсюду на траву падали комья сажи, покрывая все черным снегом. И, пока щупальца хмари обвивались вокруг него, из-за тумана донесся негромкий ядовитый смех.

Он лежал на кушетке в чистой и светлой палате. Вдоль края койки тянулись поручни, и его кисти крепились к ним мягкими кожаными ремнями. Ноги, кажется, тоже были привязаны, во всяком случае, пошевелиться толком он не мог.

На нем была больничная пижама. Легкий сквознячок шевелил ситцевыми занавесками, что закрывали единственное узкое окно. Напротив койки - закрытая дверь. Яркий свет люминесцентных ламп дневного света на выбеленном потолке раздражал, словно он очень давно не открывал глаз.

«Это что, больничная палата? Из моего мира? Как я мог оказаться в больнице? Это очередной кошмар… - мысли путались, а попытки вспомнить прошлое вызвали головную боль.
– Я же был в лесу и спасался от какой-то нечисти. Надо очнуться, пока меня не там сожрали!»

Он дернулся, насколько позволяли ремни, прикусил язык, несколько раз сильно моргнул и приказал себе тотчас пробудиться. Напрасно. Больничная палата никуда не исчезала, подавляя своей вещественностью.

Дверь открылась, и в комнату вошла полненькая медсестра в белоснежном халате. Коротко бросив на него безразличный взгляд, она повернулась к выходу.

– Где я?
– он едва узнал свой охрипший и слабый голос.
– Что со мной? Почему я связан?

Медсестра испугано вздрогнула, но тотчас профессионально сосредоточилась и подошла ближе:

– Вы очнулись? Вы помните, как вас зовут?

– Александр… это мое имя. Где я? Почему я связан?

Девушка сделала несколько пометок в большом блокноте.

– Только не волнуйтесь. Вы находитесь в клинике, - его вопроса о ремнях она избегала.
– Что последнее вы помните?

– Все смутно, - он солгал. Но рассказывать что-либо не имело смысла, он же говорил с чертовым глюком.
– Так что со мной?

– Здесь указано, что вы попали в дорожно-транспортное происшествие. Вас сбила машина, - пояснила медсестра.
– Особых травм почти не было, но…

– Что но?

– Вы не понимали, где находитесь, что делаете, и для вашей же безопасности мы ограничили вас в движениях. Скоро придет врач и все подробно расскажет. А затем вы встретитесь и с родными.

– С родными?
– сердце сжалось.

– Ваша мать и сестра приходят почти каждый день.

– Как давно я здесь?
– он дернулся.
– Сколько я уже валяюсь в вашей клинике?

– Больше месяца. А теперь вы должны успокоиться. Я сделаю укол, и вы немного поспите.

– Я не хочу… - в предплечье вонзилась игла шприца.

Он растянулся на койке.

«Это нереально. Я не верю. Это не может быть правдой…»

Он брел, спотыкаясь и неловко переставляя ноги. Неведомая цель настойчиво манила и звала к себе. Этой тяге он не мог не подчиниться, все его существование было посвящено движению к скрытому за сосновым бором, за заросшими малиной лощинами, за холмистым пригорком с редкими соснами и пихтами.

Он шел без единой мысли в голове, целиком и полностью отданный зову.

На следующий день, все еще привязанный к койке, он безразлично слушал малопонятный монолог пришедшего врача. Женщина лет сорока, в строгом темном платье под белом халатом и очках в стальной оправе, присела на краешек его койки. Некоторые термины цеплялись за воспоминания, но большинство проносилось мимо него.

– Диссоциативное расстройство идентичности?
– переспросил он.
– Я всегда отдаю себе отчет, что я один, и никто другой на смену моей личности не приходит.

– И, тем не менее, присутствуют ярко выраженные симптомы: резкие перемены в настроении, тревога, фобии, панические атаки и расстройства сна, - негромкий, вкрадчивый голос врача плавно проникал в голову и легко растекался внутри.

– В течение месяца вы не понимали, где находитесь, кто вас окружает и кто вы сами. Лишь в последние дни вы стали адекватно воспринимать окружающую вас реальность.

«Я не сумасшедший. Хотя… или я тронулся и ловлю галлюцинации в лесу или же мне и на самом деле привиделся весь этот мир магического эфира, - он кисло улыбнулся своим перспективам.
– Выходит, так и так я безумен, аки мартовский заяц».

– Здесь нет ничего веселого, - строго произнесла врач.
– Мы пытались проводить поэтапное лечение, но вы никак не реагировали…

Слова протекали сквозь него, не задевая ни единой струнки внутри. Ему было все равно. Он мог лежать здесь и дальше. Покой, умиротворение и беззаботность. Куда лучше, чем все, что занимало его последние время. Хоть в одном мире, хоть в другом.

«Магия. Эфир. Я поверил в волшебников, единорогов и вампиров. Я сдружился с мертвяком и чуть не стал героем. Даже Наполеоны из дурдома покажутся адекватней меня».

– Когда вы меня развяжете?
– прервал он докторшу.

– Что? Вы меня вообще слушаете? Я говорила о вашем лечении!

– Я все помню, - отстраненно кивнул он.
– Так когда вы меня освободите?

«Проклятые завязки на руках и ногах - единственное, что меня до сих пор бесит. Как только их снимут, я смогу, наконец, расслабиться и отдохнуть».

– Мы должны убедиться, что кризис прошел, и вы не навредите ни себе, ни окружающим.

– И что вы хотите услышать от меня?
– он постарался придать следующим словам больше уверенности.
– Я не верю в волшебство! Я никогда не покидал нашу единственную обитаемую в галактике планету. Как вы и сказали, нервные расстройства, постоянные стрессы на работе и травма при наезде вывели меня на некоторое время из строя. Но сейчас уже все хорошо!

«А ведь я с самого начала не верил, что все это: Сол, Ардас, маги и Орден - взаправду. Молил, чтобы меня услышали и пробудили, пусть даже в психушке. Неужели мои мечты сбылись? Даже не знаю, радоваться теперь или нет».

– Мы не можем просто так доверять вашему слову. Необходимы длительные наблюдения. Но уже то, что вы осознаете свои трудности и готовы им противостоять…

«Хотя я лгу сам себе. Я не мечтал попасть назад. Я боялся этого! Ужасался до дрожи, что на самом деле тронулся и валяюсь в смирительной рубашке в одиночной палате, пуская слюни и галлюцинируя на оббитую войлоком стену. Мои кошмары сбылись».

– За время наших наблюдений вы часто упоминали имена Сол, Лакрош, Эллис.… Хотите обсудить их?

– Нет. Как вымышленные, по вашим словам, персоналии могут помочь?
– больше всего ему хотелось остаться сейчас наедине с самим собой.

– Они помогут нам раскрыть ваши переживания и тревоги. Вот, к примеру, этот ваш Сол. Как я понимаю, вам казалось, что вы друзья с ним?
– врач так и не дождалась его ответа.
– Вы придумываете себе мертвого друга. Обычно это свидетельствует о нехватке общения, о трудном нахождении контакта с социумом. Кроме того, вы так часто грезите о смерти. В ваших фантазиях постоянно гибнут люди, происходят катастрофы и несчастья. Вы считаете, что мир вокруг вас должен измениться? Он не устраивает вас в нынешнем виде?