Доля Пути: Лето

— Хм...

Лицо Наставника приобрело задумчивое выражение. Серые глаза изучали меня, будто впервые увидели.

— Когда Творец создал Первых, он не мог поделиться с ними своей Силой напрямую — кто такое выдержит? Он наделил их Волей, Мудростью, Умением... Люди, потом уже, дополнили список, ну ты знаешь, хе-хе... Да-а-а... Ах, да, Сила. Тогда, он сотворил свой Знак — отражение его сущности в нашем Мироздании... Это нужно объяснять? Или слово понятнее подобрать? Например, Скрижаль?

— Знак — хорошее слово. Значимое.

— Хе-хе, да-а-а... Итак, Он создал свой Знак, но и это было непосильной ношей для любого Первого. Тогда, Творец разделил свой Знак на четыре Доли — Путь, Бытие, Равновесие и Познание. Понял уже какая твоя Доля?

Я вспомнил тёмно-серую дорогу до горизонта.

— Моя Доля — Путь.

— Да. Путь — Доля исследователей и тех, кто ищет... например себя, хех. Это Доля заступников и уравнителей, в коих есть сильное стремление к справедливости.

Он посмотрел на меня выжидательно, а я вспоминал испепеляющий жар солнца, на той бесконечной дороге.

— Главное не лезть с непрошеной помощью и не сворачивать со своей дороги. А то можно сгореть раньше времени или не дойти к тем, кто действительно нуждается во мне. Так, Наставник?

— Очень хорошо, ученик.

Так, он впервые похвалил меня. Приятно.

— Далее, — продолжил он.— Четыре Доли определяющие устройство мироздания. Бытие и два его мерила — Жизнь и Смерть. Целители и поводыри мёртвых — это их Доля. Равновесие между Порядком и Хаосом — то Доля жрецов, кметов, ведунов и тех, кто служит Стихиям. Познание и вечный спор между демонами и душой — чернокнижникам и колдунам, волхвам и ведуньям достаётся этот удел, а сторону выбирают они сами. И Путь, что всегда проходит между Светом и Тьмой — Доля искусников, которые живут в вечном поиске правильной дороги. Другие Доли также могут выпасть искусникам, но лишь Равновесие и Познание — Доли, доступные остальным Знающим.

— Время, Материя, Разум и Пространство — пробормотал я вслух свои мысли.

— Именно. Далее... Когда Первые создали людей, они попросили Творца дать их детям Знания, чтобы могли люди обустраивать свои миры. Творец тогда разделил четыре первоосновы на доли поменьше и тысячи этих... хм... осколков получили люди. Из самых крупных осколков-долей появились первые языки, а из тех, что поменьше — первые Знания. Пока ясно?

— Да, Наставник, я слушаю тебя внимательно.

— Ра-уна — одно из множества названий этих, как ты сказал, осколков. Ра — одно из древнейших из бесчисленных имён Творца, и не только в этом мире. Но к Творцу и даже к Первым эти осколки не имеют отношения. Это всё равно, что считать будто перо, потерянное орлом и найденное муравьём, поможет последнему взлететь. Лишь малые, незначительные доли Отражения Того, Кто создал Мироздание. Даже не сами доли, а их начертания, сохранившиеся через многие тысячи веков. Вникаешь?

— Да, Наставник.

— Что, и вопросов никаких?

— Такова моя Доля — ждать, куда выведет Путь. Ай! Прости, Наставник, если не правильно сказал.

Я еле сдержался, чтобы не потереть руку, которой прикрылся от палочки.

— Правильно... — ворчливо передразнил он меня. — Слишком правильный ты нынче, аж... раздражает. Даже придраться не к чему. Не хмурь лоб, освободи себя! Слишком много думаешь. То, что я тебе сегодня начну преподавать, только разумом не понять, это нужно принять душой. Понял?

— Нет, Наставник.

— Что ж тебе не понятно?

— Это я, чтобы тебя не раздражать, сказал. Ай!

— Хе-хе, так-то лучше. Слушай далее. Первые превратились в сказку, первоосновы тоже. Поэтому люди стали называть долями то, чем владели — крупицы от изначальных четырёх частей Знака Его. Но ты, всё равно, помни, что Доля — это и суть Силы Знающего.

— Я запомню, Наставник.

— Теперь о твоём Пути. Суэн эн-Шамаш, как ты уже наверное понял, тоже владел Искусством Пути. Не отвечай, а то опять палочкой "приласкаю", хе-хе. Сей великий человек прожил долгую жизнь, даже для Знающего, и собрал немало Знаний. Нам не хватит времени на все из них, но ты успеешь принять основу Искусства Суэна — это поможет тебе в будущем искать и присваивать новые Знания.

— Я готов, Наставник.

— Хм... Посмотрим. Вот.

Он положил передо мной лист бумаги и подвинул ко мне кисть. Затем, провел ладонью над столиком и многочисленные ряды долей исчезли. Осталась лишь одна.

— Изобрази её, — велел он.

Я взял кисть, макнул в чернильницу, прижал к краю, чтобы лишняя краска стекла и попытался вывести на бумаге долю со столика — вертикальная линия, от которой расходились два прямоугольных треугольника.

«Ребро пирамиды» — первое, что пришло мне в голову.

Вышло не идеально, но терпимо. Я уж было хотел взглянуть на Наставника, мол, что дальше, когда увидел, что мой рисунок медленно исчезает.

— Не начерти, а изобрази, — с усмешкой произнёс Наставник.

Я посмотрел на него, не понимая, чего от меня требуется.

— Это — доля «Крепость», весьма полезная и используемая многими Знающими. Нанесённая на предмет, делает его прочным невероятно. Может укрепить стену дома или броню... Но ты — Искусник, Воля — твоя десница. Вникаешь?

Я продолжал смотреть на него.

— Ох и дурень, — кажется, даже довольно проговорил он. — Изобрази Волей! Кисть лишь костыль, чтобы ты начал постигать суть этой доли.

Я снова смочил кисть краской и задумался, уставившись на бумагу.

— Ай!

— Не разумом, а Волей! Как накануне с воздухом из ветродуя.

«Надо бы левой отбиваться, а то скоро кисть держать не смогу», — подумал я, разминая правую руку, получившую удар палочкой.

«Ветродуй» — видимо, кондей. Это он про случай с жалюзи. Тогда... я просто захотел... И что? Нужно просто захотеть? Я снова начертил кистью долю, она снова исчезла. Попробовал поднять кисть Волей... н-д-а-а-а. Получил палочкой и продолжил просто чертить долю, раз за разом. Не знаю, какой по счёту был раз, когда я почувствовал нарастающее раздражение, даже злость.— Неужели я такой тупой, что не могу элементарного понять? Дальше то, наверняка, Знания будут куда сложнее. Злость достигла пика. Когда краска снова начала исчезать с бумаги, я захотел остановить её.

Волей.

Краска начала тускло светиться, оторвалась от бумаги и доля стала терять форму. Тогда я, уже чуть ли не в бешенстве, пожелал, чтобы она вновь выровнялась. Еле заметно вспыхнуло, краска будто растворилась, а в воздухе, прямо перед моим лицом, переливался всеми оттенками серого миниатюрный образ пирамиды. Ещё раз вспыхнуло — уже озарение в моём ущербном мозгу и я ладонью припечатал долю к бумаге. Листок поменял цвет на серый, затем снова побелел, только теперь в его центре была еле различимая доля «Крепость» — будто современные водяные денежные знаки.

— Хм... Не так уж и плохо, — Наставник даже отвлёкся от созерцания склонов нашей долины. — Возьми бумажку то, хе-хе, испытай.

«Бумажку»? Н-д-а-а-а... Эту бумажку сейчас если только ножом резать. Хотя нет. Разорвать, точнее разломать я её смог, но с трудом. Офигеть!

— Только вот, злость тут не причём, — прервал мои восторги Наставник. — И накануне с потоком воздуха, и сейчас — ты злобой помог себе. Дыхание и Сила, как его часть, это — от Творца. Но Воля — это твоё продолжение. Разве нужно тебе злиться, чтобы своей рукой взять кисть со стола? Или заставить ноги идти? Воля уже часть тебя, просто прими это! Попробуй ещё раз.