Доля Пути: Лето

— Хм... Сегодня чему учить будешь?

— А чего ты там стоишь? Подходи ближе.

— Зачем?

— За Знаниями?

— А палочка твоя где?

— Да вот она.

— Потому и не подхожу.

— Ты что же, от Знаний бегать будешь?

— Ай! Больно!!!

— Полезно.

— Можно, не надо?

— Юродствуешь?

— Ой!!

— Про уважение забыл?

— Ох!

— Суэн эн-Шамаш был великим человеком...

Глава 9. Пробуждение

— Ох-пх-пх, опять ранил, блин! Бесполезно, мне за тобой не успеть.

— Так ты ещё грань не пробудил, обычный человек.

— Ты бы хоть поддавался.

— Враг поддаваться не будет.

Антон усмехнулся, глядя как я потираю бок, в который уже пришёлся не один удар ножа. Мы с ним тренировались после моей пробежки и Упражнения, на "замороженной" стройке, где нашли более-менее не загаженную комнату на втором этаже. Ну, тренировался я, а Антону, с его скоростью, оставалось только вовремя сдерживать свои удары. Он старался, но мне и "касаний" хватало.

На последнем уроке Наставник показал мне «Порядок» — ножевого боя. Никакого кунг-фу, только простые, эффективные движения. Здесь роль играли не хитромудрые приёмы, а ноги — чувство дистанции, выбор позиции и неожиданные углы атак. «Показал» — это, когда я играл бревно, а он деревянным ножичком демонстрировал на мне — как можно причинить максимум боли, то есть «урона», за минимум времени. Потом заставил меня запомнить правильную постановку конечностей и корпуса, при каждом ударе и увороте. Если я пытался "блокировать", в моём случае — это закрываться руками и ногами, аки голая институтка перед профессором, то получал "прутиком" по этим самым конечностям. Третий этап — я отрабатываю Порядок в "бою с тенью".

Этот Порядок мне было велено практиковать «...в явном мире на рассвете и закате и всякий раз, вместо лежания и плевания в потолок». Теперь, каждый день, помимо бега и Упражнения, я всё свободное время "сражался" с воздухом, а Сила указывала на ошибки — больно. А, когда было время у Антона, я тренировался с ним, но уже без "подсказок" силы.

На мой вопрос «зачем?», Наставник ответил, что «нож никогда не подведёт, на худой конец, такой дурень как я сможет перерезать себе горло, чтоб не достаться врагу живым, ибо бывает участь похуже смерти».

Охренеть!

Антон же просто спросил, есть ли у меня плотная лёгкая куртка и наколенники. — Тут, я спрашивать «зачем?» не стал, уж очень не понравилась мне его улыбочка, и приобрёл на рынке всё нужное. Использовали мы деревянные макеты ножей, точно такие, какими учил меня Наставник. — В конце Сна он велел мне в «явном мире» вырезать четыре копии. На мой вопрос: «А чё не восемь?» — я получил прутиком, поэтому проснувшись, в тот же день, стал кумекать — а как?

Согласно союзническому договору, позвонил Антону. Оказалось ему знаком вопрос. У ведунов, вообще, много прикладных дисциплин в их Ремесле. Он помог мне найти материал — подошёл тот самый Платан, одну из ветвей которого мы и спилили. Ночью.

По завету наставника вырезал я сам, но с подсказками Антона. Благо у последнего и инструмент нашёлся. Наставник несколько раз повторил, что я должен «ножи сам смастерить». Я и смастерил, мать их так. Все руки изранил, все нервы истрепал — себе и Антону. Вот, теперь занимаемся моей боевой подготовкой. Если б мне кто-нибудь, когда-нибудь сказал, что я буду учиться бою на ножах.... Н-да.

В первую неделю я взывал к небу: «Зачем?». Во вторую — считал синяки и недоумевал, как тело это выдерживает. На этой, третьей, неделе я не думал, не считал, не пытался понять, просто терпел. Прошло больше месяца, с момента первого Сна и я начинал подозревать, что терпеть — моя судьба.

Единственными светлыми пятнами в эти три недели стали свидания с Альбиной и налаживание взаимовыгодных отношений с Домником. Девушка была уже мыслями во Франции, но и мне доставалась часть её внимания. Я понимал, что между нами не любовь. Она — натура увлечённая, а я просто наслаждался эмоциями, которых у меня давно не было... или никогда. Немного угнетал тот факт, что я не могу пригласить её в дорогой ресторан или сделать достойный подарок, даже бывшую жену вспомнил пару раз... Н-да. Но Альбина, казалось, не замечала этих нюансов или прекрасно делала вид, что не замечает.

А с Домником у нас установились прочные «суседские» отношения. Я не скупился на провиант, подолгу болтал с ним, замечая как быстро он совершенствует язык. А он снабжал меня отборнейшей информацией о том, что происходит на вверенной ему территории. — Что творится у соседей, где какой ремонт делается, кто какие разговоры ведёт. Также, мне было обещано сообщать «немедля», если какой «Знатец. Здесь. Отираца. Будет». Ну, а если какой нехороший человек покусится на мою жилплощадь попасть, в моё отсутствие, то «Тому. Плохо. Будет».

Кстати, Антон был у меня в гостях, с Домником познакомился. Тот приятеля принял со всем «уважением», но предупредил: «Ведун. Здесь. Искусник. Набольший. Будет. Первый. Здесь. Был». Посмеялись, но я для себя отметил, что для Домника ведуны и искусники по рангу равны.

А вот к себе в гости Антон звать не торопился, да я и не набивался. Просто... есть там тайна какая-то, не любит он про свой дом говорить, я даже примерно до сих пор не знаю, где он живёт. Да и ладно, главное, что человек хороший и надёжный, вроде.

— Давай ещё раунд, — предложил я с энтузиазмом Сизифа — истинного ценителя процесса, а не результата.

— Хватит с тебя, на сегодня, — скептически протянул Антон.

— Ща я тебя победю, — настаивал я, успокаивая дыхание и поправляя наколенники.

— На вот лучше, — он протянул мне маленькую баночку из-под магазинного джема.

— Чай пить будем? — удивился я, взяв предложенное.

— Хех, дома попьёшь, а это — мазь для твоих синяков. Вечером, после Упражнения своего, намажься и минут пять дай впитаться, к утру полегчает.

— Это ведь не из аптеки мазь? — я разглядывал баночку. — А скажи мне, мил человек, когда изучил ты сей рецепт?

— Ха-ха, да уж давно, когда меня Наставник учил с ножом обращаться. Только, мне тоже не сразу его продиктовали.

— Стало быть, сам терпел и мне... того же, хех, спасибо, Антоха, ты — настоящий друг!

Парень ничего не ответил, только посмотрел на меня задумчиво, чему я не придал особого значения, ибо снимал куртку и наколенники, кряхтя, аки старый дед.

— Слушай, Антон, — сказал я, складывая вещи в пакет. — Мне уже неудобно просить, пока что только ты мне помогаешь...