Дом Цепей

Вокруг них водоросли высыхали, съеживались, ибо от незнакомца исходила волна жара.

Край утеса был всего в паре шагов — единственная губа скользкого камня между вертикальными стенами.

К ногам Резака возвращалась чувствительность, одежда дымилась от жары. Он с трудом сел. — Благодарю, сэр, — сказал он по-малазански.

— Твое суденышко замусорило воду, — ответил старик. — Полагаю, ты захочешь подобрать кое-что из остатков крушения.

Резак изогнулся, чтобы поглядеть на воду, но не смог ничего различить. — У меня была спутница…

— Ты прибыл один. Вероятно, спутница утонула. Одно течение доставляет жертвы сюда. Остальные — лишь в смерть. На острове есть только одно место высадки, и ты его не нашел. Конечно, в последнее время трупов мало, учитывая, как мы отдалились от обитаемых земель. И торговли нет.

Он говорил отрывисто, словно давно не практиковался, и двигался скованно.

Утонула? Скорее выбралась на берег. «Не для Апсалар позорный конец, который почти настиг меня. И все же… Он не бессмертна, мир так же жестоко равнодушен к ней, как и к любому». Он на время отогнал эти мысли.

— Силы вернулись?

Резак поднял взор. — Как вы нашли меня?

Пожатие плечами. — Это моя задача. А теперь, если можешь идти, пора уходить.

Дарудж неловко встал на ноги. Одежда почти высохла. — У вас необычные дары, — заметил он. — Меня зовут… Резак.

— А меня можешь звать Даристом. Нельзя медлить. Само наше присутствие здесь угрожает пробуждением.

Дряхлый Тисте Анди встал лицом к каменной стене. По мановению руки открылась дверь, за которой виднелась лестница наверх. — То, что пережило крушение вашего судна, ожидает наверху, Резак. Идем.

Дарудж пошел за стариком. — Пробуждение? Кто может пробудиться?

Дарист не отвечал.

Ступени были стертыми и скользкими, разными по высоте. Казалось, они никогда не кончатся. Холодная вода украла силы Резака, шаги его всё замедлялись. Снова и снова Дарист останавливался подождать его, но ничего не говорил. Лицо Анди было замкнутым.

Наконец они вышли на ровную площадку; вдоль стены шел ряд колонн из грубо отесанных кедровых стволов. Туманный и сырой воздух наполнил аромат свежей древесины. Вокруг никого не было видно. — Дарист, — спросил Резак, пока они шли по ровному месту, — мы еще под уровнем земли?

— Да, но выше пока не поднимемся. Остров в осаде.

— Что? Кто такие? А Трон?

Дарист замер и резко повернулся, глаза засветились ярче. — Неосторожно заданный вопрос. Что привело тебя, человек, на Плавучий Авалю?

Резак колебался. Нынешних правителей Тени и Тисте Анди отнюдь не соединяет давняя любовь. Котиллион не намекал на новые контакты с Детьми Тьмы. Они ведь размещены здесь именно для того, чтобы истинный Трон Тени оставался не занятым. — Меня послал один маг… ученый, штудии которого доказали, что остров и то, что на нем, попали в опасность. Он желал узнать сущность угрозы.

Дарист чуть помедлил, прежде чем ответить. Лицо оставалось непроницаемым. — И как зовут твоего ученого?

— Э… Барук. Вы его знаете? Он живет в Даруджистане…

— Находящееся вне острова меня не касается, — отрезал Тисте Анди.

«Вот почему, старик, вы попали в беду. Котиллион был прав». — Тисте Эдур вернулись, так? Чтобы заявить права на Трон Тени. Но Аномандер Рейк оставил вас здесь, обнадеженный…

— Он еще жив, правильно? Если возлюбленный сын Матери Тьмы недоволен тем, как мы исполняли задание, мог бы придти и сказать самолично. Тебя не маг людской расы сюда заслал, верно? Ты склоняешься перед Носителем Драгнипура? Значит, он обновил притязания на кровь Анди? Отрекся от крови Драконов?

— Я не могу знать…

— Он ныне выглядит старцем — еще дряхлее, нежели я? А, вижу правду по твоему лицу. Он не таков. Что же, можешь идти и сказать ему…

— Погодите! Я не служу Рейку! Да, я видел его и не так давно, и он выглядел молодым и здоровым. Но я не склонялся перед ним — видит Худ, он тогда был слишком занят! Слишком занят, сражаясь с демоном, чтобы общаться со мной! Наши пути пересеклись случайно. Не знаю, о чем вы говорите, Дарист. Простите. Я не в том положении, чтобы искать его и передавать любые ваши послания.

Тисте Анди еще немного посмотрел на Резака, а затем отвернулся и продолжил путь.

Дарудж шел следом, и мысли его были полны смущения. Одно дело — принять задание бога… но, чем дальше он заходит по ужасному пути, тем менее значительной персоной себя чувствует. Споры между Аномандером Рейком и этим Анди с Плавучего Авалю… ну, не его дело. План состоял в незаметном проникновении на остров. Нужно было определить, действительно ли Тисте Эдур его нашли — хотя как Котиллион смог такое заподозрить, оставалось загадкой.

«Но, подозреваю, мне есть о чем подумать. Чтоб тебя, Резак — Крокус не задавал бы вопросов! Видит Маври, он колебался бы дольше, принимая предложение Котиллиона! Если бы вообще принял!» Новая личность наложила некие ограничения — а он-то считал, что ищет новую свободу. Теперь же кажется — истинно свободен был как раз Крокус!

Свобода вовсе не означает счастья. Но жить свободно — жить без ответственности, привязанности, без давления обстоятельств. «Увы, мысли мои омрачены. Я жалею себя и предвкушаю истинное горе, оно все ближе… нет, нет, она должна выжить! Она где-то наверху. На осажденном острове…» — Дарист! Прошу, погодите немного!

Высокий мужчина остановился: — Не вижу причины отвечать на твои вопросы.

— Я тревожусь… о спутнице. Если она жива, она где-то наверху. Вы сказали, вас атакуют. Я боюсь…

— Мы ощущаем присутствие чужаков, Резак. Над нами есть Тисте Эдур. Но больше никого. Она утонула, твоя спутница. Нет смысла хранить надежду.

Дарудж вдруг сел на пол. Его тошнило, сердце наполнилось тоской. И отчаянием.

— Смерть не всегда дурная участь, — сказал сверху Дарист. — Если она была подругой, тебе недостает ее компании, и вот истинный исток горя — ты горюешь по себе. Мои слова могут тебя расстроить, но я говорю исходя из опыта. Я ощутил смерть многих сородичей, я скорблю по пустотам, оставшимся в моей жизни. Но потери лишь облегчают мою неминуемую кончину.

Резак уставился на него: — Извините, Дарист. Вы можете быть старцем, но вы также треклятый дурак. Начинаю понимать, почему Рейк забыл про вас. Ну-ка, соизвольте замолчать. — Он встал, чувствуя пустоту внутри, но полный решимости не сдаваться в плен угрозе нападающего отчаяния. Ибо сдача — вот то, что совершил этот Анди.

— Твой гнев не огорчил меня, — сказал Дарист. Он отвернулся и указал на широкую дверь впереди. — Там ты сможешь найти место для отдыха. Там же лежат и твои вещи.

— Вы ничего не расскажете о битве наверху?