Дом духов

– Мистер Винсент Кальвино! – крикнул официант, держа в руке телефон и глядя через стойку бара. Он повторил имя еще несколько раз, и люди поворачивали головы, чтобы увидеть, кто откликнется.

«Хороший прием», – подумал Кальвино, беря у официанта телефон. Если хочешь публично объявить о присутствии человека, обнаружить его присутствие в баре, куда допускаются только члены клуба.

– Да-да, я знаю, что опаздываю, – произнес голос, и сыщик узнал голос Бартлета. – И я очень большой грешник. Да, у нас назначена встреча. Дело в том, что я, ну, сейчас застрял тут с одной особенной малышкой. Можешь подождать еще, скажем, часок?

– А ты столько продержишься?

Бартлет рассмеялся.

– Очень смешно, Кальвино.

Винсент положил трубку, поднял глаза и увидел, как многие поспешно отвернулись. Зачем Бартлет это сделал? Кальвино заказал еще одну порцию скотча и подумал, не позвонить ли Кико. Она сидит у телефона у себя дома и ждет, хотя он и велел ей не ждать и не беспокоиться. В Эраване она выглядела такой маленькой, сломленной и усталой, и когда он посадил ее в такси, у нее не было сил сопротивляться принятому им решению. «Поезжай домой, – сказал он ей. – Позволь теперь заняться этим Пратту и мне. Он знает, кто это. И сделает то, что надо». Но по ее красным от слез глазам Винсент видел, что она ему не верит.

Он сделал большой глоток и отвернулся от бара. Теперь его первоначальный вывод, что Бена убил один из журналистов из его инвестиционного клуба, казался ему абсурдным. Ему не нужно было долго наблюдать за журналистами в пятничный вечер в Клубе иностранных корреспондентов, чтобы понять, что они способны перерезать глотки только друг другу. Самое страшное убийство, на которое мог решиться один из них, было убедить новичка взять вторую порцию еды в буфете: понюхав ее, любая уличная дворняга убежала бы в ночь, визжа от ужаса. Он попытался представить себе, как Пэт в своих дизайнерских туфлях – или Микки в кроссовках с дешевого базара – всаживает пулю в голову Хоудли. Эта картинка развалилась на куски и исчезла. Неправдоподобно. Профессиональные созерцатели смерти и разрушения сами не сеют смерть и разрушение, подумал он. Возможно, этот вывод надо включить в число законов Кальвино по выживанию в Бангкоке. Убийство не принесет его автору славы, а так много других людей охотно убивают интересно и увлекательно, и редакторы в Штатах и Европе с радостью заплатят за статью об этом.

Пэт вложил около двадцати тысяч американских долларов, а Микки – примерно десять тысяч фунтов, что делало их примерно равными партнерами инвестиционного клуба. Членство в инвестиционном клубе Бена было признаком серьезного умопомешательства. Такие мошеннические предприятия привлекали экспатов определенного типа. Кальвино знал этот тип: они верили в серьезные отношения с шестнадцатилетней инь, в богатый выигрыш на азиатских акциях и в мир, где добро всегда побеждает зло. Они вложили сбережения всей своей жизни в инвестиционный клуб Хоудли. Только они не подумали об одном: Бангкокская фондовая биржа рухнула, как якорь на мелководье, и застряла в илистом дне.

Кальвино взял свой двойной скотч и подошел к их столику.

– Не возражаете, если я присяду? – спросил он у Пэта.

Крейн посмотрел на покрой его костюма и отреагировал:

– Почему бы и нет?

Он посмотрел на визитную карточку, которую вручил ему Кальвино – частный детектив, адрес его офиса на Сукхумвит, – передал карточку Микки и сказал:

– Я раньше уже разговаривал с вами.

– Когда умер Джефф Логан, – ответил Винсент, наблюдая за тем, как Крейн теребит полотенце у себя на шее. У него был небольшой тик вокруг левого глаза.

– Частный сыщик? – спросил Микки, поднимая глаза от визитной карточки.

– Я расследую смерть Бена Хоудли.

– Бен умер некрасиво, – заметил Микки резким тоном. – Его убили, черт подери.

– Выстрелом в затылок, – прибавил Пэт Крейн.

– Джефф Логан вкладывал деньги в клуб Бена? – спросил Кальвино, глядя прямо в глаза Пэту и ожидая его реакции. Ему не пришлось долго ждать.

– Пару тысяч. Я и сам вложил несколько долларов, – ответил он.

– И как получилось? – спросил Кальвино, поднимая свой бокал.

Левый глаз Пэта задергался.

– Как и все китайские бега. Ты теряешь свою рубашку и понимаешь, почему французы едят лошадей без зазрения совести, – сказал он.

– Сколько ты потерял? – спросил его Микки. Кальвино нравилось, когда кто-то другой задает нужный вопрос.

– Пару тысяч, – солгал Пэт.

– Ты получил что-нибудь обратно?

– Около сорока процентов, – ответил он и снова солгал. Крейн был слегка пьян от выпивки за полцены. У них была прочная основа для взаимного дружеского доверия.

– Это была хорошая ирландская инвестиция, – сказал Пэт. – Вложи сто процентов, получи сорок процентов через шесть месяцев, и, считай, тебе повезло, что ты не потерял все деньги.

– Людей убивают за проигрыш, – произнес Кальвино.

– Друг мой, людей убивают за выигрыш. Это Бангкок, – ответил Микки.

Этот ответ вызвал у Винсента улыбку.

– Есть предположения, кто мог захотеть его убить? – спросил сыщик, когда официант поставил на стол очередную порцию выпивки на всех. В клубе, где почти никто не ставил всем выпивку, это сразу же принесло ему популярность и очень помогло преодолеть предубеждение, вызванное тем, что Кальвино явился в костюме и при галстуке, а также тем, что ему позвонили в клуб.

Микки с невозмутимым видом маленькими глотками пил из своего бокала. Сидящий напротив Пэт пожал плечами и быстро закивал головой, как это делает профессиональный боксер во время боя с тенью между раундами.

– Разве тайцы не арестовали какого-то парня из Исана?

– Этот парень мертв, – ответил Кальвино.

– Бен мертв, Джефф мертв… Теперь вы говорите, что тот парень, что убил Бена, тоже мертв? – спросил Микки и слишком сильно стукнул бокалом, ставя его на стол.

– Для начала, – сказал Кальвино.

За этим столиком он ничего не мог выяснить. Бен для них стал историей, неудачным вложением денег, о котором они старались забыть. Кто его убил, их не очень-то интересовало. По мнению журналистов, копы уже поймали убийцу. Кальвино уже собирался встать из-за стола, когда Пэт тяжело откинулся на спинке стула с мрачным выражением лица.

– Бену следовало послушать Филипа. Он знал, когда выйти из игры. Кто-то говорил, что он не потерял ни гроша, – произнес Пэт.

– Брокеры играют и не проигрывают, – прибавил Микки.

– Бен всегда говорил: «Филип сказал это, Филип думает так…» Но Бен облажался. Филип, по его словам, говорил ему, что надо соскакивать в июле. И что он делает? Он ждет до ноября, а потом продает. – Пэт допил свой бокал и подозвал официанта за следующей порцией.

– Вы говорили с Филипом? – спросил Кальвино.

– Конечно, я с ним говорил. Он сказал, что Бен облажался.

На лице у Микки было написано отвращение.

– Ты веришь этому кретину?

– Почему бы и нет? – спросил Крейн, и улыбка исчезла с его лица.