Дом Дверей: Второй визит

— Да, собака, — ответил ему Джилл. И, показав на себя, рослого агента и Анжелу, объяснил:

— Некоторые из нас уже побывали здесь. И Барни тоже. Вероятно, он знает эти миры получше любого из нас. Это делает его особенно важным. Мы должны заботиться о нем.

— Эти... миры? — с удивлением спросил китаец.

— Ты хочешь сказать, что не заметил ничего странного? — нахмурился Тарнболл. — Например, то, что мы не на Земле?

— Он еще не видел... — ответила за китайца Миранда. — Да и языком нашим он владеет не слишком уверенно.

— Неважно, — отмахнулся Джилл. — А как вы себя чувствуете?

Сун опустил голову и посмотрел на забинтованный обрубок руки.

— Как я себя чувствую? Рука... пропала, — стал перечислять он. — Лицо ободрано... Спасибо, — слегка поклонился он. — Как я себя чувствую? Больно...

— Глупый вопрос, — признал Джилл. — Я хотел спросить, достаточно ли хорошо вы себя чувствуете, чтобы двигаться дальше? Мы вам, конечно, будем помогать.

— Я быть в норме. Нет проблем.

— Он все лучше и лучше говорит по-английски, — заметила Миранда.

— Этот китаец чертовски умен, — согласился Тарнболл, а потом обратился к Джиллу; — Прежде, чем мы двинемся дальше, нельзя ли нам с тобой потолковать с глазу на глаз? Скажем, наедине? — и он направился к выходу из «пещеры».

Джиллу уже доводилось видеть такое выражение на лице агента. Он пошел было за ним, но обернулся, чтобы объяснить остальным.

— Мы решим вопросы продовольствия. Не волнуйтесь. Перекусите, пока мы беседуем. — И обратился к Анжеле:

— Милая, сохрани чего-нибудь и для меня, чтобы я смог пожевать на ходу.

А выйдя из пещеры, оказавшись высоко над разрушающимся машинным городом, цепляясь на опасно неистовствующем ветру за поручень крана, Джилл поинтересовался у своего приятеля:

— Что тебя беспокоит?

— Возможно, все это — чепуха, — ответил рослый агент.

— Все равно мне хотелось бы услышать.

— Желтожопый, — выпалил Тарнболл.

— То есть? — попросил уточнить Джилл.

— Три вещи, связанные с ним, — ответил агент. — Первое: Миранда Марш права, его английский улучшается семимильными шагами. Но она также и не права; по-моему, он весьма неплохо все понимал с самого начала. Второе: ему полагалось бы лежать на больничной койке, предпочтительно в отделение интенсивной терапии. И все же он готов двигаться дальше. И третье: он — посторонний.

— Посторонний?

— Он не из нашей первоначальной группы. Разве ты не помнишь, как обстояло дело в тот раз в Шотландии? Ха!.. Теперь уже я задаю глупые вопросы... Конечно же, помнишь. Посторонним тогда был Баннермен, который оказался вовсе не тем, кого из себя строил. Иным.

— Начинаю понимать, что ты имеешь в виду, — кивнул Джилл. И нахмурился. — А если поразмыслить, ты мог бы провести и другие параллели. Баннермен тоже отделился от нас, и когда мы снова встретились, то у него также оказались страшные повреждения. Фактически, мы сочли его слепым! И все это оказалась маскировкой, камуфляжем, скрывающим, что он — иной. Мы его так жалели, что сильно не присматривались.

— Значит, нам следует попристальней присмотреться к Суну? — логика Тарнболла вызывала беспокойство. — Надо смотреть фактам в лицо, нам отныне предстоит заботиться о нем. Разве нам не следует сперва убедиться, что он не внедрен с целью «позаботиться» о нас? Как насчет твоего дара? Не может ли он что-нибудь сказать о китайце?

Джилл снова нахмурился и покачал головой.

— Возможно, мы впадаем в паранойю, — усомнился он. — Я хочу сказать, ведь этого коротышку прибило к берегу течением. Бога ради! И это произошло до того, как там появился Дом Дверей, до того, как мы вернулись с острова Уайт. Если всего лишь предположить, что он — пришелец, то есть тварь в человеческой оболочке-скафандре, то откуда ему знать о нас? К тому же, если ггуддны мобильны, если они в состоянии так вот передвигаться среди нас, то почему они просто не разделались с остальной командой прежде, чем мы вернулись? В конце концов, эти существа овладели превосходной технологией. Так что, как видишь, не сходятся концы с концами. — Джилл на мгновение умолк, а затем продолжил:

— Что же до моего машинного чутья — то трудно найти худшее место, где можно полагаться на него. Зачем оно здесь человеку, окруженному безумной машинной деятельностью на механическом кладбище, на ржавой планете, вращающейся вокруг атомного солнца? Да я едва смею включать его!

— Но ты включишь? Проверишь свое чутье?

— Да, когда выпадет случай.

Спецагент кивнул и сказал:

— И еще кое-что.

— О?

— Когда мы бинтовали ему лицо, — продолжал Тарнболл. — Я заметил на его шее под самым затылком маленький шрам. Он зарубцевался, но выглядел недавним.

— Насколько недавним?

— Я что, похож на доктора? — нахмурился спецагент. — В любом случае, не ты ли всего миг назад говорил о высокой технологии? Скажем, разве они не умеют заживлять шрамы быстрее нас?

— Шрам еще не делает его пришельцем, — возразил Джилл. — Да и в любом случае этот бедолага попал в такой переплет, где должен приобрести уйму шрамов! Эй, разве у тебя нет шрамов?

Тарнболл умолк, почесал челюсть и раздраженно пожал плечами. Но еще через мгновение усомнился:

— Не знаю, может быть, я, в конце концов, капельку впал в паранойю. Но, Спенсер, как вышло, что мы снова оказались здесь? Что, во имя Бога, мы здесь делаем? Как я понимаю, это твой кошмарный мир, верно?

Так значит, мы снова возвращаемся на ту прежнюю программу? Разве это не простое прокручивание старой кассеты по второму разу? И на что ты вообще собственно нацеливался? Я хочу сказать, даже наше пребывание здесь начинает казаться бессмысленным.

Джилл покосился на товарища, пожал плечами и гадал, как же лучше всего объяснить. Возможно, он даже принялся бы объяснять, но затем прищурился и посмотрел опять, пристально глядя на спецагента, стоявшего перед ним, почесывая челюсть.

Наконец Джилл резко втянул воздух и пощупал собственное лицо. И лоб у него избороздили морщины, когда выражение озадаченности сменилось удивлением, а затем пониманием — или полупониманием — или, по крайней мере, попыткой понять.

Судя по лицу Тарнболла, пристальный взгляд Джилла начал его порядком раздражать:

— Какого черта? У меня что, третий глаз открылся или как? Что происходит? Господи, ты проверяешь меня, Спенсер?

Но Джилл покачал головой, и, дивясь, протянув руку, коснулся лица спецагента:

— У-у-у, — промычал он. — Не я. Это ведь ты впадаешь в паранойю, не забыл?

— Тогда что за...

— Когда ты в последний раз брился? — оборвал его Джилл.

Тарнболл ощупал подбородок:

— Э-э-э, вчера утром? Я настолько плохо выгляжу? И вообще, какое это имеет отношение хоть к чему бы то ни было?

— Возможно, это имеет огромное отношение к чему угодно, — уведомил его Джилл. И прежде, чем спецагент успел ответить:

— Скажи-ка, Джек, ты испытываешь жажду? Голод? Твои синяки и порезы все еще болят? Голова у тебя раскалывается? Тебе не помешает опрокинуть стаканчик чего-нибудь покрепче?