Дом горячих сердец

Часть меня понимает, что эта сцена лишь плод моего воображения, но моя неприязнь к принцессе Глэйса всё равно выходит на новый уровень. Она настолько сильна, что я вылетаю из своего кошмара и оказываюсь в своей тёмной комнате.

Я уже собираюсь зажечь фонарь на прикроватной тумбочке, чтобы прогнать темноту, как вдруг мелкие волоски на моих руках встают дыбом, потому что кто-то наблюдает за мной.

ГЛАВА 35

Так тихо, как только возможно, я разворачиваюсь и, прищурившись, смотрю в темноту, пока не замечаю фигуру, сидящую в кресле в углу моей спальни.

Пытаясь унять свой взбесившийся пульс, я бормочу:

— Котёл тебя подери, Морргот!

Я хватаюсь за подол своей ночнушки и тяну за него, чтобы прикрыть кружевное бельё, а затем начинаю возиться с простынями, пока, наконец, не оборачиваю их вокруг своего тела.

— Разве никто не учил тебя, что неприлично смотреть на спящего человека?

Лор закидывает ногу на колено, а его руки расслаблено лежат по бокам от него.

— Видела приятные сны, Behach Ean?

Моё сердце замирает, когда я задумываюсь о том, почему он задал мне этот вопрос. Чтобы завязать разговор или подразнить меня? Может быть, он проник в моё сознание и добавил туда Берил, Данте и Алёну, или это сделала я сама? Я всё ещё не понимаю, как это всё работает.

— Как долго ты здесь сидишь? — спрашиваю я, наконец.

— Некоторое время.

— Извращенец, — бормочу я.

Но опять же, наблюдение за мной спящей кажется его любимым времяпрепровождением, учитывая то, как часто он делал это в прошлом.

— Я пришёл обсудить Эпонину.

Я двигаю губами из стороны в сторону, потому что он использовал тот же самый приём, что и в прошлую ночь, чтобы завладеть моим вниманием.

— Ладно.

Я сажусь в кровати, плотно прижав простыни к телу.

— Почему бы тебе не выйти ненадолго, чтобы я могла одеться.

— Одеться? И куда ты собралась?

— Поговорить.

— Я не знал, что нужно надевать одежду, чтобы поговорить.

— Юмор сегодня так и лезет из тебя.

— Из меня сегодня много чего лезет, но точно не юмор.

Две золотые сферы на мгновение гаснут.

— Просто оставайся на месте и давай поговорим, Фэл.

Он кажется таким уставшим, что я уступаю ему.

— Как там Фибус?

— Я думал, мы обсуждаем Эпонину.

— Мы её обсудим, но сначала я хотела бы знать, как там мой друг.

Свечение радужек Лоркана разрезает темноту.

— Он переносит свои ежедневные пытки с огромным самообладанием.

— Смешно.

Я сжимаю губы.

— Он меня ненавидит?

— Хотя он и клянётся, что никогда больше с тобой не заговорит, он очень по тебе скучает и считает дни до твоего возвращения.

Моё сердце издаёт серию хаотичных ударов, потому что я не знаю, когда это случится. Это может случиться скоро, если Эпонина не пытается ввести нас в заблуждение.

— Можно ли доверять принцессе из Неббы, или она такая же подлая, как и её отец?

— Мало кто может похвастаться подлостью короля Роя. А что касается Эпонины, то она не любит ни Данте, ни своего отца. Враг нашего врага — наш друг.

— Значит, нам стоит пойти на золоченый пир?

— Нам?

— Разве Ифа тебе не сказала? Мы оба приглашены.

— Она, вероятно, упоминала об этом, но я отвлёкся на другие… вещи.

Вещи или человека? Я стараюсь не дать своим мыслям устремиться в сторону Глэйса.

— Просвети меня, Фэллон. Что такое золочёный пир?

— Это ритуал, предшествующий свадьбе, когда на кожу жениха и невесты наносят золотую краску, так же как и на кожу членов их семей, тем самым желая им достатка.

— Ох, уж, эти фейри и их пошлые ритуалы.

— Ты хочешь сказать, что у воронов нет странных брачных ритуалов?

— У нас есть ритуалы, но мы не обмазываем наши тела золотом.

— Вы валяетесь в грязи?

Я замечаю блеск его зубов.

— Мы вороны, а не кабаны. А что касается Эпонины, если ты хочешь разукрасить её и её будущую тещу золотом, ради бога, можешь сходить на пир.

— Мужчин тоже раскрашивают.

Мои брови сдвигаются вместе.

— Разве мне нельзя будет украсить Данте или Пьера?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты прекрасно знаешь, почему я не хочу, чтобы ты разукрашивала этих двух мужчин.

— Потому что ты думаешь, что они воспользуются моей близостью, пырнут меня и соберут мою кровь?

Его зрачки сужаются.

— В том числе.

Я представляю, как Пьер ударяет меня кинжалом, и вздрагиваю. Слегка качнув головой, я говорю:

— Вообще-то, я собиралась пойти туда не для того, чтобы кого-то раскрашивать. Я собиралась пойти туда, потому что она сказала, что знает о местонахождении Мириам. Однако, она согласилась рассказать нам об этом, только если ты согласишься, — я понижаю голос и еле слышно бормочу, — убить её отца.

Раздается скрип кожи и шуршание ткани, когда Небесный король расплетает ноги и наклоняет голову из стороны в сторону.

— Джиана думает, что это ловушка.

— А каково твоё мнение?

Мои глаза медленно привыкают к темноте, и теперь я могу разглядеть его чуть лучше.

— Я больше не доверяю своим суждениям.

— Но ты доверяешь моим?

— Я верю в то, что ты хочешь сохранить мою жизнь. По крайней мере, пока ты не изловишь Мириам, а Бронвен не выяснит, как я могу снять твоё заклятие.

— Она это уже выяснила.

От удивления я выпускаю простыни из рук.

— Как?

— Нам нужна Мириам.

— Мириам — ключ к снятию заклятия?

— Мириам — ключ ко многим вещам.

Его взгляд спускается по моему телу.

Я смотрю вниз и замечаю, что мои соски торчат сквозь сорочку. Поскольку его чувства гораздо острее моих, а моя ночнушка слишком тонкая, я хватаю простыни и задираю их повыше.

— Как там мой отец?

— Занят.

— Так занят, что не может меня навестить?