Дом, который построил Майк

Синее небо струится над полем

Голуби молча пшеницу клюют

Косят хлеба на бескрайнем просторе

Люди, и звонкую песню поют

Песня, как небо струится над полем

Голуби молча пшеницу клюют

Люди устали косить на приволье

Сели в жнивьё, корку хлеба жуют

Запахи хлеба струятся над полем

Голуби молча пшеницу клюют

Скрипом телеги наполнилось вскоре

Поле, изверг помещик приехал, он тут

Ржанье кобылы несется над полем

Добрая лошадь, вся в яблоках грудь

Грива, как ветер, ласкает зазнобье

Нос не мешает во всю мочь вздохнуть

Вздохи крестьян наполняют раздолье

Нам бы такую кобылу домой

Низко нагнулись и подняли колья

Охнул помещик: - Не надо, родной!

Острые колья несутся над полем

Стукнулись в темя помещику - Ай!

Радостным криком разверзлося поле

Вместе с гнедой соберём урожай!

Я, после прочтения, ещё долго лежал со светлыми чувствами. Просветление, однако, не наступало, космос не обваливался. Темнота оставалась.

Сколько времени то уже. Пора и честь знать, цзюй во каньлай!

На какое то мгновение мне показалось, что гора вознеслась выше звёзд, и как же я буду спускаться вниз сейчас в таком разбитом состоянии. До утра мне не долежать - замерзну, а Куань-Шуи придет за мной только утром.

Не теряя времени, я попытался определить, насколько большую площадку я имею на этой самой высокой точке противостояния Космоса и Земли. Всё так же, не переворачиваясь и стараясь двигать руками вокруг себя как можно осторожней, я выяснил, что плато очень небольшое, практически прямоугольное, приблизительно метра полтора на два, с отвесной пропастью со всех сторон.

Нащупав под собой какой-то небольшой металлический предмет, я осторожно, не переворачиваясь, столкнул его с плато, чтобы по звуку падения определить, насколько высоко в Космос Тибета меня занесло.

Звука падения не было слышно долго. Очень долго.

Наконец, спустя почти минуту я услышал далёкий металлический глухой удар.

И я, в надежде, что Куань-Шуи услышит меня из-за далекого хребта Тань-Хиу, заорал самым нечеловеческим криком, который только может произвести исстрадавшаяся человеческая глотка.

С п а с и т е, п о м о г и т е, нуань всех вас в ламаи!!!!!

Ослепительный, всепроницающий свет ударил по моим обездоленным, заплаканным глазам и через секунду я осознал, что сижу на новогоднем столе в Ленкиной квартире, форточка открыта настежь, холодно, как в горах, морда в салате оливье, в штаны мне стекает, как понимаете, не кровь с разбитых коленок, а пошлая, пьяная моча. И оба голые Олег Первушин и Ленка Пашутка, влетевшие в комнату, смотрят на меня дикими глазами.

А у Олега, оказывается, такая елда!

Металлический предмет, который я столкнул со стола, был не что иное, а обыкновенная десертная вилка, которая при падении воткнулась в свисающую скатерть, и, провисев недолго, чтобы предательски обмануть меня с высотой скалы, благополучно завершила падение на заплеванном полу.

Меня охватила дикая истерика. Слёзы катились градом в полупустые тарелки и я, не уставая, причитал:

– А как же желание, как же моё желание!?

Ленка выполнила это моё заветное желание легко и просто, как и обещал лама Куань-Шуи. Олег Первушин был положен вместо меня между давлеными салатами и Ельциновскими курями, а я в ночь между 1981 и 1982 годом переступил, наконец, черту, проходящую между мужчиной и вьюношей страждущим не по делу. Черту, к которой толкали меня уже очень давно, с момента моего рождения, сквозь светлое детство и усталую юность.

УФА

На городском конкурсе чтецов со своим стихотворением "Голуби" я занял почётное третье место. Баллы по пятибальной шкале распределились следующим образом:

– Политическая направленность - 5 баллов

– Выражение темы - 5 баллов

– Интонация - 5 баллов

– Грамотность слога - 3 балла

Грамотность слога меня подвела, окаянная. Я не смог объяснить Гражданам Присяжным Заседателям значение простого выражения:

Грива, как ветер, ласкает зазнобье.

Сказали, что цыганщиной отдаёт.

СВЕРДЛОВСК

Женька Иванов тяжело побрел провожать Иринку Старкову после этой Новогодней вечеринки до дому до хаты в слабой надежде помочить конец в теплой постели. Поскольку большая комната у Ленки Злоебучки была занята столом с закусками и мной на нём, то встретить Новый Год по соседству со мной не представлялось возможным по причине скверного на этот счет характера Иринки. Не любит она наблюдателей, даже если это и свои люди.

Женя повел Ирину домой, не к себе, конечно, где ждала его любимая жена Света, а по снежку по снежку в квартиру ее матери. Маму Ирина отослала на дачу. Мамочка была на даче со сторожем дачных участков Степаном Стакановичем, так его называли в простонародье, и пила пошлый Ахдам, за неимением лучшего. А в Иркиной квартире дожидался её уже четыре часа нудный до ужаса своими тостами и постоянными шампанскими грузин Гоги.

Вот такая вот Санта Барбара.

Ирина была не пьяна, Женя был в состоянии "выпимши", которое в дальнем зарубежье посчитали бы за глубокую алкогольную интоксикацию. Выражаясь языком Венички Ерофеева - Женя находился где-то между Комсомольской Площадью и Красной. С одной лишь разницей, что Женя-то уже видел труп Ленина, когда был там с пионерской экскурсией в Москву Школы номер два города Свердловска. Поэтому его сознание было занято только тем, как довести Ирину домой к маме, лечь, и может быть где-нибудь, что-нибудь, как-нибудь, куда-нибудь ... засунуть. Второе, что неотвязно и мучительно тревожило Женю последние вот уже два часа - активный, громкий и изрядно вонючий пердеж. Женя подозревал, что случилось это все по причине категорического не соединения нескольких продуктов, изрядно поглощаемых им во время вечеринки - селёдки под шубой, ерша и мандаринчиков.

Во время хождения под луной вот уже Нового года, гонимый легкой метелью и желанием, наконец, то уже дойти когда-нибудь до желанной кровати, Женя, все-таки пытался оставаться джентльменом с большой буквы и не пердеть откровенно в присутствии Иринки. Поэтому он частенько спотыкался и падал в снег, громко орал в этот момент, ну и, соответственно, в этот самый момент падения и выводил из себя застоявшийся воздух, выпускал газ. Иринка весело хохотала над ним, принимая за нажравшегося водки идиота, вполне уже уверенная, что запустит великолепное динамо по приходу домой.

Тяжело всползя на шестой этаж и отворив дверь маминой квартиры, парочка ввалилась с легким падением в узкий хрущевский коридор. Гоги на счастье уже свалил в ресторан "Петровские Залы" Сбросив с себя шубу, Ирка шепнула Иванову, - "я щас в туалет быстренько по своим делам, а ты пока располагайся". У Жени даже в глазах помутнело. Всю дорогу на шестой этаж он только и терпел и только и думал, что добежать до квартиры, до туалета и выпустить дух, а вместе с ним и может из тюбика еще кое-что выдавить, тогда уж совсем легко станет. Однако Ирина его опередила.