Дом, который построим мы

Оставался один-единственный, коренной, решающий вопрос: как снизить цену?

– Мы, конечно, можем на это пойти, - пожимал плечами Лукин, - но в два с половиной раза!

– Дешевые приборы, - сказал Рябинин, откусив от бутерброда с медной проволокой.
– Я разберу наш прибор и вытащу из него все лишнее.

– Как твой младший сын, - усмехнулся Лукин, - ложкой выковыривает из борща цветную капусту.

Рябинин уселся на стульчик, зажал прибор между коленками и принялся выдирать из него винтики и шпунтики. Дело шло туго. Вначале вместо новых дорогих кристаллов были вставлены старые - те самые кристаллы фторида лития. Потом Рябинин, следя, чтобы старые материалы были не менее надежны, чем новые, удешевил все второстепенное, убрал несколько датчиков, - сердце у него разрывалось, - и расчетная себестоимость прибора с торжественным скрежетом уменьшилась на семь процентов.

– Это смех один, - жаловался Рябинин Паше Ненашеву и Лукину.
– Давайте скажем Веселухе, что это смех!

Веселуху уже перевели в палату. Он лежал, благодушный и радостный, мадам Веселуха сидела рядом и чесала директора за ушком, - как Рябинину не хотелось его расстраивать!

– Знаешь что, Ян, - объявил он, глядя под ноги, - тут тебе Лукин сейчас объяснит.

– Да, - сказал Лукин, - цена прибора должна быть меньше нашей в два с половиной раза.

– Ну и?
– изумился Веселуха.
– Что вас держит, снижайте!

– Да ты понимаешь, что такое снизить цену в два с половиной раза? спросил Лукин язвительно.

– Зато продажи будут большие, - возразил Веселуха.
– Это же тендер. Снизил - и пошел, контракт сразу на большие поставки... знай, ваяй, лепи.

Лукин отошел от директора на два шага, взглядом голубых мошеннических глаз его - окинул, и бровки пшеничные - поднял: "Святая простота!"

– В чем я не прав?
– нахмурился Веселуха.

– Есть такая вещь, называется "операционный рычаг", - доложил Лукин. Это - как изменение выручки от продаж влияет на общую выручку. Чем он больше, тем больше риск от небольших изменений цены. Скидочку пять процентов сделал - и фирма в заднице, доступно?

Веселуха помолчал.

– У нас он - большой, - сказал Лукин.
– Что же ты молчишь, делай нужные выводы.

– Какие же?
– послушно спросил Веселуха финансового директора.

– Пропадем мы с этим тендером, - вывел Лукин.

Генеральный директор посмотрел на него и сообщил доверительно:

– Знаешь, я когда в седьмом классе учился, мне страшно нравилась одна девчонка. Смотрю я на себя в зеркало и думаю: какой я урод, ну хоть бы волосы вились, что ли. Спросил у матери - отчего у одних людей вьются волосы, а у других - нет? Она мне говорит: у кудрявых серы в организме много... В общем, стал я серу из кабинета химии жрать, по чуть-чуть сначала - эффекта ноль, я взял и с горя наелся серой по уши. Когда мать пришла в нормальное состояние, учинила мне допрос: зачем, почему? Я ей и брякнул: "Хотел умереть кудрявым".

– Это к чему?
– удивился Лукин.

– Пойми меня правильно, - сказал Веселуха.
– Оборудовать вузы такими приборами - это очень важно. Стратегическое - не для фирмы, а... вообще. Студенты! Ну, загнется наша лавочка, в конце концов... Новую откроем.

Лукин подумал: "Ах, как я не люблю показуху!" А вслух выругался:

– Романтизм.

– Да нет, - не согласился Веселуха.
– Просто я науку люблю больше бизнеса.

(Рябинин запрыгал от восторга.)

– Все равно романтизм, - выругался опять Лукин.
– Хорошо, чуть-чуть дешевле он будет... но в два с половиной раза? Я не дам тебе продавать ниже себестоимости! Это не только твоя, это и моя лавочка, все дела... не позволю... Только полный идиот... стратегические цели от тактических... все дела... Считать... до последнего патрона... А-а-а-а!

Веселуха полюбовался на него, а потом сказал:

– Вот видишь, Лукин, какой ты стал молодец! За родную фирму - горой! Я же говорил, что работа в реальном секторе экономики принесет тебе пользу.

Лукин захлопнул рот и откланялся. Ему иногда трудно было понять, прислушался Веселуха к его мнению или нет; от этого Лукин каждый раз, выходя из кабинета начальника, трясся от злобы. Веселуха подавлял его вблизи, а вдали - раздражал безмерно.

– В заявке написано: "цена прибора", - сказал Паша Ненашев, поглядывая на Лукина и Рябинина.
– Примерная цена должна быть шесть тысяч долларов. У Самецкого заявлено пять семьсот.

– Пять семьсот, - поднял палец Лукин, - плюс административный резерв. Подумайте, граждане, еще не поздно отказаться.

– По моему слабому разумению, - подала голос Наталья Борисовна, - наш прибор должен быть дороже, чем у Самецкого, чтобы было ясно, что он качественно другой.

– Там ценовая конкуренция, - возразил Паша.
– Вузы все нищие.

– Но глазки-то заблестят, - покачала головой Денежкина.
– Мы можем намекнуть, что готовы скинут цену, если кому-то не хватит.

– Итак, пишем: шесть сто...

– Шесть!
– выкрикнул Рябинин.
– Шесть.

– Шесть пятьдесят, - предложила Денежкина.
– Пиши!

– ...пропало, - махнул рукой Лукин.

"Связался с сумасшедшими", - думал он.

Так проходила подготовка к тендеру в "Амаранте"; а что же у Самецкого? А Самецкий метался по правительственным кабинетам, обещал и обольщал, пил кофе с образовательными чиновниками и деканами. В "Амаранте" тряслись над качеством, а у Самецкого все было на мази.

– Все равно я его сделаю!
– потирал он лапки и трясся от злости.

И вот настал торжественный день...

В зале было полно народу; в тендере участвовало восемь фирм. Все они так или иначе позаботились об исходе. Самые красивые женщины представительницы фирм, в том числе Наталья Борисовна Денежкина, ждали своей очереди на представление и вспоминали, что они должны сказать.

– Вы что, не взяли с собой никакого листочка?
– удивился Рябинин.

– Нет, - помотала головой Денежкина.
– Я по листику не могу, я могу только... так...

Наталье Борисовне нужно было живое общение, она хотела смотреть в глаза тем, кого убеждает.

Ведущий поднял руку:

– Начинаем!

Самецкий в зале захихикал: на что все это представление, если он принял все меры! Он - монополист, и не позволит обойти себя какому-то Веселухе. Но глаза деканов были мутны, когда методист с его завода читала доклад; в этих глазах была тоска и обреченность.

– Опять как всегда, - услышал Самецкий.
– Он вам сколько отката предлагал?.. нет, мне больше, он вас надул... А приборы-то так себе.

– Да хреновые приборы, ломаются, говорят, как спички, - еще он их и не чинит не фига...

– А я думал: может, чего нового будет... Меня студенты, на второе высшее которые, только про это и спрашивают: "А какая у вас лаборатория?" Придется Самецкого брать... Уж лучше бы я за границей...

– Неужели у нас никто не умеет делать нормальные приборы?..

Слегка оживились деканы только при оглашении цены, но тут же увяли:

– Ага, и чини их сам...

– Вот поглядим, что нам Веселуха предложит.