Дом, который построим мы

И тут пан Здись отмочил штуку.

– Пан директор, - сказал он, - а вы знаете, какой побочный эффект вызывает ваш прибор?

– Ну?
– поинтересовался Веселуха.
– Неужели что-то, чего я сам не знаю?

– Вам бы и в голову не пришло!
– ухмыльнулся пан Здись.
– Он духи женщинам подбирает.

– Но я всегда думал, что лучше самой женщины никто...

– Ну, конечно, - махнул рукой пан Здись.
– Тонкое дело! Однако подумайте: к примеру, вы с вашей ослепительной женой пришли в парфюмерный магазин.

(Магазин по-польски склад, а склад по-польски склеп.)

– ...и выбираете. Надушили одну ручку, потом другую. Запахи смешиваются, да еще и в самом магазине пахнет так, что ничего не понять. А приборчик ваш?
– воскликнул Здись.
– Капнул в кюветку, женщину рядом поставил, и он сам пропищит, когда запах идет, и на сколько процентов.

– Конечно, - кивнул Веселуха, - мой прибор... он все измеряет количественно. Да, спасибо! Я сам ужасно люблю такие вещи.

– Еще бы!
– поднял голову пан Здись.
– Мы же с вами оба поляки... Да! Я хочу еще поэкспериментировать с приготовлением еды. Если выйдет что-нибудь заслуживающее внимания, сразу пришлю вам результаты.

– Буду рад, - разулыбался Веселуха.

На следующее утро Веселуха думал отбыть в Петербург, но неожиданно оказалось, что с ними готов иметь дело некто Вацлав Кармашек из Праги. Веселуха комментировал это так:

– Придется понижать градус... Пиво после старки! Ну что ж, выбирать не приходится.

На российских просторах может показаться, будто от Польши до Чехии рукой подать. Некоторые даже путают чехов и поляков. Но все это в корне неверно: в пробке на границе "Амарант" простоял часа три, а сходство сказалось только в наименовании "пан". Во всем остальном и Веселуха, и Паша Ненашев, и Лукин, и Рябинин, и Денежкина отметили большую разницу.

– Русские!
– фыркнул Кармашек.
– Петербург! Я там был один раз, лет десять назад. И это вы называете пивом? Нет, я не поеду к вам, у вас очень опасно, а мы цивилизованные люди... Мы почти что немцы!!!

На этом высказывании пробрало даже Пашу Ненашева, который гордо именовал себя безродным космополитом.

– Ни хрена себе патриотизм!
– подивился он.

Впрочем, впоследствии оказалось, что чванится Кармашек только в трезвом состоянии, - и госпожа Денежкина сделала смелый, парадоксальный, но в чем-то верный вывод:

– Я поняла. Пьяные чехи - это поляки. А пьяные поляки очень похожи на нас.

– Пьяные все похожи, - возразил суровый Рябинин.
– На свиней. И чем больше выпьют, тем больше сходство.

И вот, когда Веселуха довел Кармашка до полного сходства (не одним пивом, надо сказать, но также и припасенной бутылкой водки "Флагман"), чех таинственно поманил его толстым пальцем в каморку, обитую темными дубовыми панелями.

– А что я вам скажу, - просипел он.
– Такое дело! У вашего прибора случайно обнаружилась еще одна функция. Вот я вам расскажу, а вы посидите, а то вы упадете.

Сидеть в каморке было совершенно негде, и Веселуха опустился на пол.

– В общем, - доложил Кармашек, - ваш прибор лечит кариес. Только не падайте. Да, лечит. Затягивает дырки в зубах... Если это дело обнародовать, все дантисты... и все мировые производители зубной пасты... хе-хе! положат зубы на полку! Чур, половину денег мне!

– Ладно, а как вы это обнаружили?
– спросил Веселуха, хрюкая в горсть.

– Ну, - протянул Кармашек, - я тут недавно вложился в зубы... так капитально потратился! а пломба, мать ее!

Кармашек сплюнул.

– Ну, вот я и говорю... при нем...

– При ком??

– При приборе вашем говорю... мол, вот бы проблем никаких не было с зубами! И я прям почувствовал - дырку-то затягивает... как прорубь в морозный день!

– А новые зубы не растут?
– давясь смехом, проговорил Веселуха.

– Н-нн... не знаю, - серьезно ответил Кармашек.
– Эт надо будет... проверить.

Веселуха не выдержал и зашелся хохотом. Утром он рассказал про дырки Рябинину, и он тоже довольно долго смеялся.

– А заказов-то прибывает и прибывает!
– сказал им Паша Ненашев.
– Мне еще три письма пришло: из Австрии, из Италии и из Ирландии.

– В Италии сейчас выборы, - сказал Веселуха, который всегда все знал о политике.
– Полетели в Ирландию.

– Я в Ирландию не полечу!
– перепугалась Наталья Борисовна Денежкина. Там террористы. Давайте сначала в Австрию.

– А вдруг при нас начнут банк грабить?
– спросил Лукин.
– Я же не выдержу и присоединюсь.

– А я знаю, почему вы хотите в Ирландию, Ян Владиславович, - сказал дерзкий Паша.
– Там...

Веселуха порозовел: Паша был прав.

И они полетели в Ирландию пить можжевеловку. "Ах, природа! партизаны! думал романтик Рябинин, вздремывая.
– Вереск! Ирландское рагу".

Куча огней сияла им сквозь крутой туман: заводы, фабрики и мосты. Может быть, где-то там, за городом, были в Ирландии и те кругленькие холмики, и рябые озера, о которых рассказывали им другие, но не в том районе. Зато ирландец, с которым они имели дело, оказался рыжим, и фамилия его была О'Коннор. Это ужасно умилило госпожу Денежкину.

– Вот прямо так!
– смеялась она.
– Может, он засланный?

– Вы не принимаете во внимание, - указал ей Паша Ненашев, - что в России тоже довольно много русых голубоглазых Иванов. У меня лично есть знакомый - русый голубоглазый Иван. Ашкинази Иван Абрамович.

С можжевеловкой Веселуха оттянулся по полной. Ирландец почуял, что Ян Владиславович знаток, и позвал его, кроме официальной встречи, отметить день рождения его друга. Пили в каком-то большом цеху - сверху лежали тяжелые металлические балки - а оба друга О'Коннора оказались программистами.

– Говорить ему?
– толкнул один из них О'Коннора в разгаре пьянки.

– Да говори, что уж тут, - махнул рукой тот.

– В чем дело?
– заинтересовался Веселуха, который уже, что называется, просек фишку.
– Мой прибор завязывает шнурки? топчет кур? пишет стихи?

– Хуже, - ответил программист.
– Он играет в покер.

– То есть до такой степени?
– удивился Веселуха.
– Ну, и как? Хорошо хоть играет-то?

– Не садись!
– заверил О'Коннор.
– Мы вообще-то все смолоду мастера, но до вашего прибора нам далеко. Уделал нас всех по самое никуда.