Дом моей мечты. Часть 2

Стоит Родиону появиться, Раиса перестает отвечать на мамины звонки, нежась в объятиях супруга.

– Не понимаю, отчего, мама так невзлюбила моего Родю? Вот, твоего Павла она уважает! – вопрошает иногда Раиса.

Про уважение, это конечно перебор. Мама не уважает мужчин, в принципе.

Просто, у нее мало обвинительных аргументов против Павла.

С моей точки зрения, взрослая женщина, сама выбравшая себе мужа, не должна обсуждать его с мамой. Но мое нежелание рассказывать о своих семейных делах, мама воспринимает, как вызов.

– Небось, с подружками, откровенничаешь? А то не думаешь, что подружки продадут тебя с потрохами? Только матери родной и можно довериться! – говорит мама, наливая мне душистого свежего чая.

Она садится напротив и с удовольствием вкушает стейки семги.

– Мама, чем тебе не нравится твоя жизнь на пенсии? Спи, сколько хочешь, ешь, когда хочешь! Гуляй в скверике, возле дома! Красота! Я мечтаю о пенсии! – удивляюсь я.

– Мне денег не хватает! – отвечает мама, оторвавшись от рыбы.

– Вот, откроется наша аптека, я буду помогать тебе! Буду покупать продукты и лекарства! – обещаю с чувством вины, что не могу делать это прямо сейчас.

Мой муж, прибывая из очередного отпуска, показывает чудеса активности.

Вечером я зашла домой и увидела банки с краской, горку кисточек и валиков.

– Начну, наконец, ремонт в спальне! – заявил Павел решительно.

Я обрадовалась. Ремонт на кухне и в гостиной мы осилили. Остальные две комнаты и коридор стояли со старыми стертыми обоями.

Мы вытащили мебель из спальни, работа закипела. Павел, если у него появлялось желание, мог сделать все.

Он побелил потолок, ободрал обои, зачистил стены до кирпичного слоя и покрасил персиковой водоэмульсионной краской.

Через две недели спальня преобразилась. Ведра с краской переехали в коридор. Но тут задор моего мужа пропал. Он потерял интерес к ремонту.

– Так и быть. Помогу тебе с ремонтом аптеки! Посмотрю, что вы там с Максом творите! – заявил Павел.

На следующий день, мы пошли на стройку вместе. Увидев нашу строительную бригаду, Павел сразу ринулся им помогать. Вернее сказать, проявить свою руководящую роль.

Я поднялась на второй этаж красить оконные проемы. Теперь, когда две квартиры были соединены винтовой металлической лестницей, стало легче переходить с одного этажа на другой.

Через час приехал Максим. Павел принялся спорить с ним по поводу оформления крыльца. Работу строителей он признал неудовлетворительной, в чем упрекнул Максима.

– Ездишь где-то, а они мухлюют, в наглую! – навел критику Павел.

Максим угрюмо молчал. С ним приехала Юля, она редко интересовалась аптекой. Но, здесь они с Павлом, в воодушевленном дуэте, принялись ругать все, что мы с Максимом делаем и строим.

– Юлька, чем они здесь занимаются с утра до вечера? Ничего сделанного не видно! – высмеивал нас Павел.

Юля с восторгом поддерживала его. Мы с Максимом переглянулись.

– Думаю, наших половинок в аптеку допускать нельзя! Иначе, мы, действительно, ничего не построим! – сказал Максим.

Он взял упиравшуюся Юлю за руку и повел в машину: «Все, все! Шоу закончено! Едем домой!».

Всю неделю Павел с Максимом делали подвесной потолок. Мы решили съэкономить и справиться с этим этапом работы собственными силами.

По периметру будущего торгового зала были укреплены деревянные конструкции, на которые крепились белые пластиковые квадраты потолка. В них прорезались отверстия, в которые вставлялись светильники.

Павел считал, что светильников достаточно десяти. Максим рассчитал по специальной формуле, что их должно быть не меньше четырнадцати.

– Хватит тебе десять, я знаю, эти четыре будут лишние! Да я уже схему нарисовал на десять! – кричал со стремянки разгоряченный Павел, почему-то назначивший себя на место главного строителя.

– Нет, не хватит! Я рассчитал, что по силе освещения надо четырнадцать! – упорствовал Максим, которого начал выводить из себя командный тон Павла. Но тот не мог остановиться.

Я попыталась сгладить ситуацию и стала говорить Павлу, что освещение торгового зала должна соответствовать аптечным стандартам.

– А ты, женщина, вообще, замолчи! Вместо того, чтобы мужа поддержать, ты мне палки в колеса вставляешь! – заорал на меня Павел.

Я обиженно замолчала и вышла из зала.

Соскочив со стремянки, Павел стал доказывать, что расчеты Максима – «бред собачий», а сам он, Максим – ничего не смыслит в строительстве.

Спор перерос в эмоциональный конфликт. Павел отряхнул строительную пыль с одежды, забрал свой инструмент и ушел, хлопнув дверью.

Мы с Максимом стояли в противоположных углах комнаты и смотрели друг на друга.

– Я понимаю, Полина, Пашка – твой муж! Но давай решим раз и навсегда: партнеры по бизнесу – это мы с тобой! Наши семьи – это другое! Сама придумай, как сказать Пашке, чтобы он не лез, куда его не просят! Почему он диктует мне, как делать мою аптеку?» – наконец, проговорил раздраженный Максим.

Слово «моя аптека» резануло мой слух. Он не сказал «наша аптека», как обычно, называл наш проект.

Но я поняла, что поправлять его сейчас не стоит. Раньше я считала, что его нервная система непоколебима. Всегда видела Макса, исключительно спокойным и уравновешенным.

– Плевать мне на вашу аптеку! Милуйтесь там со своим Максиком! Поеду в Карлук, там мой знакомый, дом строит. Ему опытные строители нужны, он готов заплатить хорошую цену! – заявил Павел, когда я попыталась в мягких выражениях сказать ему, что Максим нанял работника для установки подвесного потолка в аптеке.

«Вот так! Павел всегда ставит меня перед фактом. Наверняка, уже пообещал своему знакомому, что приедет. А когда его интересовало мое мнение? Никогда!» – думала я, глядя, как Павел снова укладывает свои вещи в дорожную сумку.

Дома он был чуть больше месяца. Это его выступление, замаскированное под сцену ревности, наводило на мысль, что мужу просто хочется смены обстановки. Походило на его очередное бегство.

– Ты же хотел поработать в гараже, у Гришковца Ивана? – напомнила я мужу, его же прежние планы.