дом на перекрестве 102

– - Четырнадцать. Девять не пожелали сдаться, и были убиты на месте в бою. Этих поймали. И вот еще ее нашли в яме, -- он мотнул головой на одного из солдатиков Летания. С ним в седле сидела грязная, избитая и изможденная женщина в рваном платье.
– - Говорит, что она местная, из одного из соседних сел.

Меня замутило, и я не глядя схватилась рукой за кого-то стоящего сзади.

– - Ассер, -- вышел вперед Назур.
– - Раненые есть?

– - Из наших нет. Солдатика порезали и охранника маркиза подстрелили. Стрелу мы вынули и обоих перебинтовали, но надо заняться ранами.

Пока мы разговаривали, мои демоны осторожно сняли с седел бледного до синевы солдата и охранника короля в окровавленной одежде, и повели их в замок.

– - Назур, скажи Алексии...
– - я мотнула головой на раненых.

– - Не волнуйтесь, Виктория. Жена Тириса лекарь, она займется.

Тем временем с седла спустили и спасенную женщину, и она, пошатываясь, двинулась к нам.

– - Леди, -- не дойдя несколько шагов она упала на колени передо мной.
– - Леди... Я уже и не надеялась, -- из ее глаз хлынули слезы.
– - Я последняя осталась... Думала, что уже все, -- и она зарыдала в голос.

Я смотрела на нее и не могла ничего сказать. В горле прочно стоял ком, такой, что даже дышать было тяжело. Я и хотела, и не могла спросить ее о том, что с ней было, и что она пережила. Просто не могла. Я никогда не смотрела по телевизору всякие программы о криминальных ужасах или ток-шоу с героями всяких жутких историй. Потому что не умела абстрагироваться от этого кошмара, и смотреть именно как нечто познавательное. И вот сейчас передо мной рыдала на земле женщина, которая все это пережила. А чуть в стороне стояли те, кто все это сотворил.

А пока я смотрела на них, пытаясь взять себя в руки, из замка уже высыпал народ. Король со своими приближенными, князь с прочими лиреллами. А их Листянок все прибывали и прибывали селяне. И как раз они роптали, гул в толпе все нарастал, пока не раздался женский выкрик: 'Повесить их, сволочей'.

– - Леди, на сук их, -- поддержал другой голос из толпы.

– - Леди, справедливости, -- воззвал третий голос.

И я мучительно сглотнула ком в горле. Я не могу... И перевела взгляд на короля, который стоял чуть в стороне и смотрел на меня.

– - Баронесса, вы хотите, чтобы я осудил их по королевскому решению?
– - спокойно спросил он у меня. И я судорожно закивала.
– - Или вы сами?
– - и я тут же отчаянно замотала головой.

– - Рассказывай, -- он шагнул вперед и обратился к рыдающей женщине.
– - Кто такая? Как долго у них? Что еще видела и знаешь?

– - Я Светана, из деревни Опреловка. Мы ехали на ярмарку, а они...
– - она всхлипнула.
– - Мужиков наших сразу порешили, когда телегу захватили. А меня и еще двух баб забрали.

– - Когда?
– - спокойно спросил Албритт.

– - Да уж почитай три недели как. Нюрана померла на четвертый день... Эти сволочи... Они... А она совсем молоденькая была...
– - женщина судорожно вздохнула, сдерживая всхлип, и сжала пальцы.
– - А я и Юлянка, мы в яме почти все время сидели, кроме того времени, когда они нас... вытаскивали.

– - И где эта Юлянка?

– - Вон тот, глава их, -- бывшая пленница кивнула на здоровенного патлатого разбойника, -- порезал он ее. За то, что она ему чуть глаза не выцарапала. А мне показывал, пока ножом ее разрисовывал, что будет со мной, если я тоже вздумаю царапаться.

– - Что еще видела и знаешь?

– - Больше ничего. Они уходили периодически, вещи приносили. Но людей не приводили. Я разговоры слышала, они их убивали сразу. Говорили, мол, баб нет, а мужики им без надобности.

Слушала я все это, и у меня волосы дыбом вставали. В прямом смысле этого слова. Я чувствовала, как из прически одна за другой вылетают шпильки, и волосы выскальзывают на свободу, паря вокруг головы. И возникло странное чувство, почти как тогда, во дворце с принцем Гесилом.

– - Господин, леди, -- закричал кто-то из толпы селян.
– - Повесить их. Народ-то пропадал, а это они... А мы уж и веревки принесли!

Разбойники молчали, только зыркали исподлобья. Осмотрев их всех по очереди, я встретилась взглядом с главным и... Он усмехнулся. Ни капли сожаления, раскаяния, страха. Нет, лишь смотрел на меня и скалил зубы в кривой ухмылке. И вот тут у меня сорвало крышу. Ощущение нереальности происходящего нахлынуло, словно прорвало плотину. И я стояла, так же молча, и смотрела на него, не в силах отвести глаз. А в толпе кто-то завизжал...

– - Вика! Вика, остановись!
– - меня кто-то тряс за плечи.

Я с трудом отвела взгляд от деревянной статуи, на которую смотрела и взглянула в глаза Эйларда.

– - Вика, не надо! Их сейчас повесят!

– - Что?
– - хрипло спросила я.
– - Что не надо?

– - Не надо превращать их всех в дерево, -- терпеливо повторил маг.
– - У тебя опять глаза светятся. Остановись.

– - Что?!
– - переспросила я и посмотрела на ту самую деревянную статую, которую гипнотизировала до этого.

О, боже! Высокая деревянная скульптура один в один повторяла черты лица и очертания фигуры главного разбойника. Это... Это я?! Я перевела взгляд дальше -- оставшиеся четверо бандитов стояли на коленях и в немом ужасе смотрели то на своего главаря, то на меня. И когда мы встретилась взглядом с одним из них, он как-то тонко, по-бабьи закричал, обращаясь к Албритту:

– - Лучше повесить нас, господин. Смилуйся, -- и его сотоварищи подхватили его крик.

– - Повесить!
– - король небрежно махнул рукой, и разбойников потащили к деревьям неподалеку.

Там озверевшие селяне уже пристраивали веревки на ветках. А я все не могла отвести глаз от того, во что превратился глава разбойников.

– - Леди, молю -- отдайте его мне, -- произнес кто-то тихо. На меня смотрела Светана, и такое у нее выражение глаз было...

Непонимающе глядя на нее, я кивнула, хотя не могла взять в толк, зачем ей эта статуя. На меня вообще какой-то ступор напал.

 -- На щепки его, гада. Я сама лично распилю его и спалю. Чтобы даже духу от этой сволочи не осталось...
– - она поднялась, наконец, с земли.