Дом непредсказуемого счастья

Решено было перекусить и снова попробовать завести строптивое железо. На кухне Юля пила чай, увидев мужа, проворчала:

– Ты еще не уехал?

– Машина не заводится, – оправдался Иван.

– У тебя ничего не заведется, если ты этого не хочешь, – заметила не подобревшая за ночь жена.

– Юля, ты несправедлива, – вступился за Ивана Алик. – Я занимаюсь вашей старой иномаркой и со всей ответственностью заявляю: ехать она не хочет, кажется, нужен профессионал. А Иван ни при чем…

Раздался звонок. Поскольку ни гостей, ни врагов сегодня не ждали, все переглянулись, мол, кто это? Влада кинулась сначала к окну, но не увидела посетителя, тогда побежала к входной двери. Секунды прошли и она вернулась, сообщив шепотом Ивану:

– Это адвокат, ты приходил с ним ко мне. А еще мы с ним сидели в ресторане…

– О, – рассмеялась Юля, – так Санечка знал о твоих похождениях на сторону? Вот гнида паршивая.

– Кто? – равнодушно спросил муж.

– И ты, и Саня. Влада, пусти его, но мы спрячемся – нас нет. Отдувайся одна. Интересно, чего он притащился?

Юля, Иван и Алик рванули в библиотеку (оттуда хорошо слышно, что происходит в гостиной), после этого Влада подошла к двери и спросила:

– Кто там?

– Я, – коротко сказал Щелоков, слыша незнакомый голос.

– А кто вы? – не открывала она.

– Адвокат. Вот кто ты?

– Я работаю здесь.

– Короче, открывай. Живо!

Имея другие указания, Влада не открыла бы, но приказано было впустить, и она впустила свирепого Щелокова, который вихрем промчался в гостиную. Девушка поспешила за ним, ворча:

– Вы бы хоть ноги вытерли, а то с улицы…

– Я на машине – раз, на улице снег – два, обувь чистая – три. – Щелоков повернулся к ней и осведомился, беспардонно осматривая ее с головы до ног, словно лошадь на базаре оценивал: – Где Юлия Олеговна?

– Как – где? – вытаращила глаза Влада. – В тюрьме.

– Девушка, из тюрьмы она успешно сбежала, как в романтических романах. И должна быть здесь, в этом доме, больше ей идти некуда. Позовите ее, она мне срочно нужна.

Он начал хождение по гостиной, рассматривая интерьер, который видел тысячу раз или даже миллион. По пути трогал пальцами в перчатке поверхность спинок кресел, полки, напольные вазы – неужто полагал, будто внутри спряталась Юля? Или это у него чисто нервное?

– Меня зовут Влада, – представилась она.

– Угу, – пассивно отреагировал Щелоков.

Он вдруг резко сел в кресло, вытянул ноги, скрестив их, из этого следовало, что адвокат намерен провести в доме некоторое время и, может быть, очень долго собрался ждать. Инструкций Влада на этот счет не получила, поэтому взяла и тоже присела на край дивана, удивляясь, что она хорошо запомнила господина адвоката, а он ее, кажется, забыл. Ну, почему бы не поговорить с ним о ярких впечатлениях, связанных с их знакомством?

– А вы, Александр Ромуальдович, меня совсем не помните?

Щелоков перевел томный взгляд на девушку, но, по всей видимости, память у него слабенькая, он явно не мог вспомнить – где, когда и при каких обстоятельствах… Влада и это решила напомнить, причем довольно громко, словно с глухим имела дело:

– Мы познакомились в ресторане. (Не вспомнил.) Я ужинала с Иваном Николаевичем, а вы к нам подсели. (Да у него амнезия!) Вы с Иваном Николаевичем все время спорили и еще… еще говорили мне комплименты. А потом… потом пригласили меня танцевать и трогали меня за задницу!

Глядя на ее радостное личико, он почему-то мрачнел.

– Милая, если бы я помнил всех женщин, которых трогал за… хм! Я с ума сошел бы. Позови хозяйку.

– Так ее нет дома. А я вас била по рукам! Вспомнили? (Он безнадежный, как с такой памятью в адвокаты принимают?) А еще… еще вас привозил ко мне домой Иван Николаевич, мы пили вино, потом Иван побежал за документами – он оставил их в машине, а вы… вы лезли ко мне целоваться и цапали за грудь. Я тогда сказала, что лучше повешусь, чем с вами спать буду, – вы мне жутко не понравились, просто до ужаса противным показались. Отстали, когда я хотела расцарапать вам лицо. Ну? Теперь вспомнили?

Вспомнил негодяй – по хищным, с мстительным прищуром глазам стало ясно, ну и Влада ему хитро улыбалась. Тем не менее Щелоков отрицательно покачал головой, мол, память у меня отшибло, дорогая, потом поднялся и двинул к выходу, бросая через плечо:

– Короче, девочка, передай Юле, что у нее большие проблемы, очень большие в связи с побегом. Срочно пусть мне позвонит – и я вернусь. Ты меня поняла?

Он повернулся к Владе и улыбнулся открыто, по-доброму, а все же во всем его поведении сквозила завуалированная фальшь, даже доброта отталкивала. Влада девушка простая, а фальшь чуяла, как та собака молекулу уксусной кислоты, за два километра. Но кивнула, тоже улыбаясь, дескать, передам. И вдруг – какая наглость! – его рука сжала грудь Влады, вторая притянула девушку, обхватив за талию, Щелоков шумно засопел, выдыхая слова:

– А ты хорошенькая, пампушка. Обними меня…

– В морду дам, – сказала она спокойно. – И сломаю твой длинный нос, у меня кулак крепкий.

Щелоков расхохотался в голос, давая понять девочке, мол, пошутил-с, открыл дверь, чтобы выйти на крыльцо, и…

Получил кулаком в лицо от темной массы, имеющей человеческие очертания. Удар был очень и очень сильным. Александр Ромуальдович полетел назад в гостиную – Влада только успела отпрянуть, чтобы он и ее не унес вместе с собой, шмякнулся на спину и проехал по паркету некоторое расстояние, смяв шкуру зебры, лежащую на полу вместо ковра.

В дом ввалились три человека в темных дешевых одеждах…

* * *

Как ни уговаривал Пашков Урбаса, тот пропускал уговоры мимо ушей и, упрямо шагая к машине, говорил идущему за ним капитану:

– Все, все, не могу и не хочу больше ждать. На месте будем разбираться!

– Но, Павел Давыдович, желательно выяснить, что за тип этот Залесский. А если он связан с криминалом?

– Не боюсь я ваших доморощенных криминалов, – усмехнулся Урбас, открывая дверцу внедорожника.

– Напрасно. Вы их либо спугнете, либо они вас скрутят. Павел Давыдович, поймите, надо знать, к кому мы едем, и предусмотреть по возможности все неприятности.

– Но вы-то поедете со мной? У вас есть пистолет, удостоверение? Это и будет нашей защитой.

Что тут будешь делать? Пришлось Пашкову залезть в салон авто и сопровождать Урбаса. Впрочем, не думал он, что возникнет прямая угроза, спорил по единственной причине: перестраховка. Как же без нее? Иногда и один процент перевешивает все сто. Бдительность и предусмотрительность никому еще не помешали, в его же работе это главный принцип. Но, как говорится, хозяин – барин, в данном случае первую скрипку играет, конечно, Урбас.