Дом непредсказуемого счастья

– Не говорил, – ответил парень. – А мое дело какое? Я должен сдать дом в полной сохранности, а когда – мне все равно.

Пашков кивнул, соглашаясь с рациональным подходом к работе, поблагодарил парня за то, что уделил им время, и вместе с Урбасом отправился к машине. Когда они сели, Йог с первого сиденья поинтересовался:

– И как оно там?

– Да никак, – вздохнул Пашков, глядя на сияющие окна особняка. – Никого нет дома, хозяева на отдыхе, к нам вышел охранник.

Урбас – человек наблюдательный, впрочем, без наблюдательности успехов не добьешься ни в одной сфере деятельности. Люди – это целые государства, живущие по своим мини-законам, они постоянно внедряются в пространство друг друга и далеко не все из них обладают положительным зарядом. Только наблюдательность может вовремя подать сигнал помощи, что этот человек мил и добр, ему можно доверять, а тот – исчадие ада. Сейчас Урбас заметил, что капитан Пашков слегка обеспокоен или, лучше сказать, не полностью удовлетворен результатом переговоров, данный факт вызвал вполне оправданное любопытство:

– Что не так? – полюбопытствовал Урбас, заглянув в лицо Пашкову.

– М… мне трудно сформулировать…

– А вы поток сознания выдавайте, – посоветовал Йог, – мы вместе разберемся, что вас не устраивает.

– Посмотри, – подался корпусом к парню Пашков, решив объяснить не Урбасу, а его охраннику, на вид довольно умному парню, что его настораживает. – Свет… он почти везде… Видишь?

Йог хоть и молод, а с мозгами дружил, многим этот вид содружества не доступен. Он сначала взял за руку Тамтама, тем самым не дав ему тронуть с места внедорожник, после чего рассматривал некоторое время особняк. Внутри темного дворика сам особняк, загороженный тонкой дымкой тумана, почти не было видно. Но желтые окна, словно висевшие в пространстве ночи, отлично обозначали этажи – на первом пять окон освещены, на втором – только два. Даже в цокольном пара окон светилась тускло-тускло, как будто яркий свет где-то в глубине горит.

– Хозяев нет, а в доме повсюду иллюминация на всю катушку, – догадался Йог. – Странно. И расточительно. Зачем охраннику свет во всем доме?

– А он темноты боится, – сказал Тамтам и заржал, но, заметив красноречивый взгляд Йога, мол, чего ржешь, как дурак, осекся.

– По физиономии не скажешь, что он чего-то там боится, – поделился своими наблюдениями Пашков, доставая телефон. – Вот и меня эти окна ввели в недоумение. Алло, Надюша?.. Надь, я просил пробить Залесского по базе данных, ты только пообещала, но ничего не сделала. Нехорошо старых друзей кидать… Так всем некогда! Я знаешь, какой занятой – водки выпить некогда. Так что там с этим парнем?.. А кто дежурит сегодня?.. Ладно, пока. Но я обижен, честно.

Он начал искать в трубке другой номер, бормоча:

– Ребятки, стоим пока. Извините, Павел Давыдович, еще один звоночек… Добрый вечер, это капитан Пашков. Мне срочно нужно пробить Залесского Ивана Николаевича… Ты че, глухая? Я сказал: срочно! Короче, через минуту, чтобы всю его родословную предоставила… Молодец, что поняла. Жду.

Поскольку дана команда стоять, Тамтам заглушил мотор, его рука механически потянулась к проигрывателю, но на полпути застыла в воздухе. Нет, он не осмелился включить музыку без команды Урбаса, сложил руки на руле и опустил на них подбородок. Ждали больше минуты, любуясь ночным видом городского пейзажа, он действительно завораживал.

– Жалко, что я не художник, – мечтательно произнес Йог. – Я бы нарисовал эти окна, плавающие в воздухе, получилась бы красивая картина…

– Да-да? – встрепенулся Пашков, так как ему позвонили. – Ну?.. Ты не ошиблась?.. Спасибо, до свидания.

Урбас не сводил с него глаз, но у некоторых есть манера тянуть кота за хвост! Пашков, выпятив нижнюю губу, что само за себя говорило – он весьма и весьма озадачен, положил в карман куртки телефон, а потом и вовсе завис, как компьютер, уставившись в окно. Павел Давыдович терпеть не мог подобные многозначительности, посему раздраженно проговорил:

– Почему вы молчите? Поделитесь уж с нами вестями.

И на этот раз Пашков не сразу заговорил, а после паузы:

– Залесский не привлекался, но… его нет.

– В смысле? – повернулся к нему Йог.

– Дача, на которой находился Залесский в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря, взорвана. Он погиб. Так что лгал нам охранник, лгал.

Павел Давыдович откинулся на спинку сиденья, прикрыл веки, под которыми копились горячие слезы. Погиб Залесский, а Урбас почему-то подумал о сестре Рите…

* * *

Наиболее цивильное место – баня: есть кресла, пара небольших диванов, лавки, столы и даже коврики а ля рюс. Здесь и расположились заложники. Иван достал из холодильника бутылку водки, коньяк, закуски в пластиковой коробке, потряс ими в воздухе и, поставив на стол, пошутил:

– Все включено!

– Чему ты радуешься? – мрачно проворчала Юля.

– Что не пристрелили меня, – сказал Иван, оптимистично настроенный в отличие от жены. – Это чертовски приятно. Мужики, прошу к столу.

Остальные узники бани не разделяли его радости, но рюмки взяли, выпили без тостов, впрочем, у всех вертелся в уме одинаковый тост: выбраться бы отсюда живыми. Алик, кинув в рот тонкий кусочек сыровяленого мяса, пошел исследовать цокольный этаж на предмет лазейки. Щелоков отставил рюмку, налил себе еще коньяку приличную дозу прямо в стакан и потягивал по глотку, усевшись в дальний угол, у него был вид глубоко оскорбленного благородства. Женщины резали на ломтики мясо и колбасу, к сожалению, никто не предвидел, что целой толпе придется сидеть взаперти, хлебом не запаслись, но имелись какие-то диетические хлебцы, Влада попробовала и скривилась:

– Невкусно. Ты говорила – пустой холодильник, но еды тут полно. А давайте забаррикадируем вход, здесь есть туалет и душ – продержимся, потом что-нибудь придумаем… ну, как спастись и этих козлов наказать придумаем.

– Это мы съедим за сегодняшний вечер, нас же много, – возразила Юля. – Дегенераты тоже будут думать, как нас отсюда выкурить, и, уверяю тебя, у них возможностей больше. Мишка, чего молчишь? Дуешься на меня?

Он устроился на сундуке, настоящем, с историей, росписью и коваными петлями, Михаил постукивал пустой рюмкой о ладонь и был задумчив. Юля списала его состояние на свой счет, потому извинилась:

– Мишка, ну, не сердись. Не могла я сказать даже тебе, что Ванька жив. Этот змей потребовал, чтобы я детьми поклялась! Ты же знаешь, какая я суеверная, если дело касается моих детей.

– Да успокойся, – заговорил Михаил, но таким тусклым голосом, что можно было подумать, у него кто-то умер.

– С малышкой все в порядке? – озаботилась Юля.

– Не знаю. Схватки начались, я отвез ее в больницу.

– Так она родила?

– Понятия не имею. Представь, ей сейчас нужно будет привозить продукты, а я этого не смогу делать. Что она подумает? Зинуля мнительная…

– Не паникуй, выберемся.

Юля подняла глаза на Ивана, ее насторожило подозрительное поведение мужа: он забрал у Влады нож и рассматривал его с азартом дикаря, питающегося человеческим мясом.

– Надеюсь, Ваня, ты не перережешь нас? – съязвила она.

– Не смешно, – бросил он в сторону жены.

– Нет, я почему беспокоюсь: все, что попадает в твои руки, приобретает вредный эффект воздействия на окружающих.

Иван отмахнулся от нее и обратился к мужчинам:

– А что, если мы подготовим бунт? У нас есть два ножа…