Дом пополам

Сначала Антон злился, что Алиса все взяла в свои руки, скрыла от него столько информации - и про покушение на отца, на возможно подстроенную автокатастрофу, на то, что самолично оградила его от мира, в котором столько всего происходило, а он не мог ни на что влиять. Даже злобная ругань с охраной за приказ доставить ему мобильный телефон ничего не давала. Те лишь пожимали плечами и ссылались на указание работодателя.

Сейчас его злость перешла в какую-то спокойную ненависть на покорную девушку. До или после посещения сиделки Алиса разминала ему ступни ног, кормила по меню, составленным вместе с физиотерапевтом, читала новости, пересказывала ежедневные разговоры с матерью, или, устав от его насупленного молчания, включала классическую музыку. Одно оставалось постоянным: Алиса не оставляла его одного, став необходимым приложением к его тюрьме.

Закончив упражнения на брусьях, Антон демонстративно отвернулся от заискивающе улыбающейся Алисы к охраннику.

– Ну, долго мне еще здесь висеть?

Привыкший к мрачному настроению пациента, мужчина помог тому спуститься и мягко усадил в кресло: по распорядку дня сейчас было время полдника.

Алиса из кухни принесла кофе и свежие булочки. Но ни предвкушение напитка, ни прежде вызывавший обильное слюноотделение аромат корицы снова не вызвал аппетита в Антоне.

Почесав покрывшийся небольшой щетиной подбородок, он отвернулся от столика.

Алиса приподняла чашку, протянув Антону. Тот только смерил ее полным превосходства взглядом.

– Не буду.

– Я могу принести водички. И яблоко, если хочешь.

От ее тихих слов Антону стало еще хуже, ощутив подступающую тошноту, вызванную, скорее, внутренней злостью, он выхватил у нее из рук чашку с горячим кофе и бросил ее на пол.

Чашка разбилась прямо у босых ног Антона, и коричневая вода потекла прямо к его пальцам.

Алиса вскочила и начала вытирать жидкость полотенцем.

– Ты что, дура? Я ничего, ничего от тебя не хочу! Убирайся к черту отсюда!

От крика, после которого наступила оглушающая тишина, они оглохли оба.

Все вокруг звенело, перед глазами выпрямившейся навытяжку Алисой поплыли круги. Такого она не ожидала. Демонстративное игнорирование, плохое настроение еще можно было как-то понять, но такая неприкрытая злоба, такое пренебрежение к человеку враз опустошили ее.

– Знаешь что? Ты просто маленький мальчик, который жалеет себя. Вокруг тебя столько людей, готовых выслушать и помочь, а ты ведёшь себя как эгоистичный ребенок!

Алиса, задержав дыхание, чтобы не разреветься, продолжила:

– Сиделка сегодня придет вечером.

И, распахнув дверь, зажмурившись, чтобы не встречаться глазами с вскочившим на крик охранником, помчалась на второй этаж особняка в свою комнату, чтобы расплакаться, и наконец выплакать то, что томилось в ее душе все эти долгие недели.

Глава 15 (2)

Сиделка приехала точно в назначенное время. Один из охранников выгрузил из машины небольшое новое инвалидное кресло, и покатил по дорожке в дом. Женщина аккуратно обошла мебель, привезенную, но так и не расставленную в доме, где кое-где еще велся ремонт, прошла в комнату на первом этаже, где проживал Антон. Она удивилась, что не встретила всегда улыбающуюся ей приятную девушку Алису, но не подала виду.

Во время традиционного массажа Антон не кривился, не вздыхал, и женщина решила его взбодрить.

– Антон, сегодня вам доставили коляску, и вы теперь сможете самостоятельно передвигаться по дому. Алиса заказала самый легкий вариант, на первое время, если будет нужно, ее можно будет заменить.

Антон лишь хмыкнул в ответ.

Продолжая растирать икры ног, женщина решила все же уточнить:

– Я весь вечер не видела Алису, она спустится к нам?

– Нет.

Женщина повела плечами и переключила внимание на спину пациента.

– Обо мне никто не позаботится… - тихо проговорила она.

– Что?

– Я недавно стихотворение прочитала, вот вспоминаю строки. Тренирую память.

– Можете продолжать

– Обо мне никто не позаботится.

Я совсем один на всей Земле.

– Выбраковка! Хилый! Второсортица! –

Говорила женщина во зле.

– Остальные вышли – просто лапочки!

Этот – как «не свой», как «ни при чём»…

Я лежал, пришипившись, на тряпочке -

От сестёр и братьев отлучён -

Как дурное что-то… Что-то грязное…

Порожденье ужаса и зла!

И меня, такого безобразного,

Женщина к помойке отнесла.

Обо мне никто не позаботится.

Третий день за баком прячусь я

От собак бродячих, что охотятся

По помойкам, и от воронья.

У меня есть дом – коробка рваная,

Вместо молока – из луж вода.

Я так и не понял: в чём вина моя?

Что плохого сделал я тогда?

С неба льёт и льёт – с утра и дО ночи,

Я продрог, и голод «валит с лап».

Я пищу, мяукаю о помощи,

Но мой голос очень-очень слаб…

Обо мне никто не позаботится…

Жизнь моя на чёрной полосе.

Так уж в этом мире, видно, водится:

Нет в нём места НЕТАКИМКАКВСЕ.

Но случилось чудо этим вечером:

Мимо шла Она – и вот дела!
–

Заглянув в коробку (опрометчиво!),

С громким «Ой!» в ладонь меня взяла.

– Кто ж такого взять к себе отважится?
–

Я хотел спросить, но не спросил, <