Дом с характером

– Постараюсь, – проговорила Чармейн. На первый взгляд задача казалась пустячной, хотя Чармейн слегка коробило при мысли о том, что придется делать что-то тайком от короля. – Когда вам нужны списки?

– Если можно, сегодня к вечеру, пока сюда не прибыл наследник престола, – сказала Софи за спиной у Чармейн. – Уж его-то точно не надо ни во что посвящать. Мы очень тебе признательны, для нас это крайне важно. Именно поэтому нас сюда и позвали. А теперь, ради всего святого, возвращайтесь в дом, пока не пришлось ставить пожарные лестницы!

– Хорошо, – пропищал Светик. – Сейчясь. Мезьду прочим, меня вот-вот разрезет коньком напополам!

– Сам виноват, – парировала Софи.

Конек под Чармейн начал колыхаться и вспучиваться. Чармейн едва не завизжала. Однако все же вцепилась в крышу обеими руками, напоминая себе, что на самом деле умеет летать. Разве нет? Крыша выгибалась и дрожала, мягко подталкивая ее обратно к дверке, и Светик тоже не спеша ехал вперед. Совсем скоро Чармейн почувствовала, как Софи крепко взяла ее под мышки и несколько неизящно втянула обратно в резиденцию. Потом Софи высунулась за дверцу, вцепилась в Светика и плюхнула его на пол рядом с Чармейн.

Светик посмотрел на Чармейн печальными глазами.

– Ну вот, опять во всем зависю от других, – вздохнул он. – Ты ведь меня не выдась?

– Прекрати городить чушь! – воскликнула Софи. – Чармейн – наш человек. Вообще-то его зовут Хоул, – сказала она Чармейн, – и он рад-радешенек, что устроил себе второе детство. Пойдемте, юноша!

Она рывком схватила Светика поперек живота и потащила его вниз по лестнице. Это сопровождалось всевозможными воплями и брыканием.

Чармейн, качая головой, последовала за ними.

На главной лестничной площадке на полдороге вниз собралось, похоже, все население резиденции – в том числе и довольно много тех, кого Чармейн еще не видела, – и среди них сновал туда-сюда Кальцифер. Пришел даже король – он прихватил с собой Потеряшку, словно бы по рассеянности. Принцесса Хильда отодвинула в сторону полную молодую женщину, которая держала Моргана в охапке и всхлипывала, и пожала Чармейн руку.

– Моя дорогая мисс Шарман, мы так вам признательны! Мы были в панике. Сим, пойдите скажите пожарным, что лестницы и особенно брандспойты нам не понадобятся.

Чармейн едва расслышала ее слова. Потеряшка заметила Чармейн и проворно вывернулась из рук короля, тявкая в полнейшей истерике от радости, что Чармейн цела и невредима. Откуда-то сзади ей вторил скорбными стонами пес Джамала. Толстая нянька заладила свое: «Хлюп… уфф! Хлюп… уфф!» Морган гудел: «Хотю на крыфу!» – а все остальные голосили без умолку. Вдалеке визжал Светик: «И вовсе я не невосьпитанный! Я зе говорю, я сям узясьно исьпугался!»

Чармейн отчасти уменьшила гвалт, когда взяла на руки Потеряшку. Почти весь остальной гвалт пресекла принцесса Хильда – она хлопнула в ладоши и провозгласила:

– Прошу всех вернуться к делам. Нэнси, унесите Моргана, пока мы все из-за него не оглохли, и разъясните ему со всей настойчивостью, что на крышу его никто не пустит. Софи, дорогая, не сделаете ли вы так, чтобы Светик замолчал?

Все стали расходиться. Светик завел было снова: «И вовсе я не невось…» – но внезапно умолк, как будто ему зажали рот ладонью. Чармейн и глазом не успела моргнуть, как уже шагала вниз по лестнице рядом с королем, направляясь в библиотеку, а Потеряшка в полном восторге норовила вылизать ей подбородок.

– Это пробудило во мне давние воспоминания, – заметил король. – Мальчиком я несколько раз вылезал на крышу. И каждый раз из-за меня начиналась такая же глупая паника. Один раз пожарные по ошибке едва не сбили меня струей воды из брандспойта. Мальчики есть мальчики, и так будет всегда, милочка. Готовы ли вы начать работу или вам нужно немного прийти в себя?

– Нет-нет, я прекрасно себя чувствую, – заверила его Чармейн.

Сегодня, усаживаясь на свое место в библиотеке, она уже была как дома – ее окружал ставший привычным аромат старых книг, Потеряшка, как всегда, поджаривала пузико у огня, а король сидел напротив и изучал потрепанную кипу старых дневников. Картина была такой мирной, что Чармейн чуть не забыла о чарах Светика. Она сосредоточенно разлепляла отсыревшую стопку старых писем. Все они были от какого-то позабытого принца, который разводил лошадей и хотел, чтобы его мать уговорила короля давать ему больше денег. Принц как раз с чувством описывал прелести жеребеночка, которого только что родила его лучшая кобыла, когда Чармейн подняла голову и увидела, что по библиотеке туда-сюда не спеша фланирует огненный демон.

Король тоже поднял голову.

– Доброе утро, Кальцифер, – учтиво проговорил он. – Чем мы можем вам служить?

– Я просто осматриваюсь, – ответил Кальцифер своим тоненьким трескучим голосом. – Теперь я понимаю, почему вам так не хотелось продавать эти книги.

– Разумеется, – сказал король. – Скажите, а огненные демоны любят читать?

– В целом – нет, – ответил Кальцифер. – Софи часто читает мне вслух. Я люблю истории с загадками, когда надо догадаться, кто убийца. У вас такие есть?

– Пожалуй, нет, – сказал король. – Однако моя дочь также большая охотница до историй об убийствах. Наверное, вам стоит спросить ее…

– Благодарю. Спрошу, – сказал Кальцифер и исчез.

Король покачал головой и снова углубился в дневники. А Чармейн – как будто Кальцифер подхлестнул чары Светика – тут же заметила, что дневник, который листает король, испускает тусклое блекло-зеленое сияние. Такое же сияние исходило и от следующего письма в ее стопке – это был сплюснутый свиток, перевязанный потемневшей золотой тесьмой.

Чармейн набрала побольше воздуху и спросила:

– Интересный дневник, сир?

– Как сказать, – отозвался король. – По правде говоря, довольно противный. Это дневник одной фрейлины моей прабабушки. Сплошные сплетни. Вот сейчас она страшно потрясена – сестра короля умерла родами, а повитуха, по всей видимости, убила новорожденного. Сказала, что он был лиловый и это ее напугало. Бедную дурочку хотят отдать под суд за убийство.

Чармейн тут же вспомнила, как они с Питером искали слово «лаббок» в энциклопедии дедушки Вильяма. Она сказала:

– Наверное, она решила, будто ребенок – лаббокин.

– О да – прискорбное суеверие и невежество, – сказал король. – В наши дни никто в лаббокинов уже не верит. – И снова углубился в чтение.

Чармейн задумалась о том, не сказать ли, что эта стародавняя повитуха, возможно, была совершенно права. Ведь лаббоки существуют на самом деле. А значит, скорее всего, существуют и лаббокины. Но она была уверена, что король ей не поверит, и не стала ничего говорить, а сделала пометку. Потом она взяла сплюснутый свиток. Но не успела она его развернуть, как ей пришло в голову просмотреть ряды коробок, куда она разложила документы, которые уже успела прочитать, – вдруг какие-то из них тоже светятся. Светилась только одна бумага, да и та еле-еле. Когда Чармейн ее вытащила, оказалось, что это счет от чародея Меликота за чары, от которых крыша казалась золотой. Почему она светилась, непонятно, но Чармейн все равно ее записала и только после этого бережно развязала золотую тесьму и расстелила свиток на столе.