Дом у кладбища

– Я ударил его в глаз и ещё в челюсть, – сказал Легранский.

– Больше вопросов не имею, – ответил прокурор.

– Мой подзащитный в своих показаниях не отрицает тот факт, что участвовал в драке. Он нанёс ему один удар в глаз, другой в челюсть. Мой подзащитный не имел умысла на убийство. И он не может нести ответственность за покушение на убийство потерпевшего. Согласно заключению эксперта у потерпевшего были обнаружены следующие телесные повреждения: ушибленная рана затылочной области, справа, ушибленная рана левой теменной области, причинившая лёгкий вред здоровью. Из материалов дела следует, что только эти повреждения мог причинить своими действиями мой подзащитный. Таким образом, считаю, что действия моего подзащитного следует квалифицировать как причинение лёгкого вреда здоровью. В связи с тем, что мой подзащитный дал исчерпывающие и правдивые показания относительно обстоятельств совершения преступления, чем активно способствовал установлению истины по делу, раскрытию преступления и полностью подтвердил данные показания, прошу суд учесть в качестве обстоятельства, смягчающего наказание моему подзащитному. Кроме того, прошу учесть отсутствие судимости, признание вины и раскаяние в содеянном, а также в связи с активным содействием раскрытию этого преступления. У меня всё, ваша честь.

– Прокурор, у вас есть ещё вопросы?

– Нет, ваша честь.

– Суд переходит к судебным прениям.

Феликс задержал дыхание и с трудом выдохнул. До свободы ему оставалось два шага, которые могли навсегда оборвать его жизнь. Мысленно он молил бога, чтобы Лиана не вмешивалась. Когда она говорила, стоя перед затихшей аудиторией, Броуди немного улыбался. Феликса трясло, чтобы это скрыть, он сжимал кулаки, стараясь не злиться. Да, как и многие до него, он тоже проклял этот дом, который разрушил столько судеб. Дом, вокруг которого кресты… А не розы. Но жребий был брошен, и то, что выпало, было знаком судьбы. Его любовь – единственное, что жило в нём и грело остывшую душу.

– Прокурор, пожалуйста.

– Да, ваша честь, – он важно встал, откашлялся и начал. – Не знаю, как вы, но лично я усомнился в том, что подсудимый с пистолетом, напавший на журналиста, защищаясь от своего, как он выразился, привидения, использовал его с целью самозащиты. Эту правдивую ложь я не стал бы слушать, ваша честь. И чтобы не стать жертвой хитроумного мошенничества, господа присяжные, я бы назначил им высшую меру наказания за попытку убийства. У меня всё.

– Пистолет был не заряжен! – возмутился Легранский.

– Терпенье, я понимаю, что вам хочется высказаться, но не нужно нарушать порядок, – сказал судья.

– У меня несколько слов, ваша честь, – сказал адвокат. – Мой подзащитный своим поведением в зале суда и чистосердечным раскаянием, а также отсутствием желания уйти от ответственности доказал, что для исправления не нуждается в изоляции от общества, поскольку он уже встал на путь истинный…

Тут Легранскому стало нехорошо. Он вспотел.

«Когда глаз праведника посмотрит на глаз демона, он увидит его конец».

Эта надпись, написанная на листке бумаги чьим-то корявым почерком, вдруг всплыла в его сознании. Всё смешалось, и он даже уже не знал, что с ним происходит. Жар душил его тело, а душа была уже далеко отсюда.

– Подводя итог, – продолжал адвокат, – считаю, что имеются достаточные основания для назначения наказания, не связанного с лишением свободы. У меня всё, ваша честь.

– Спасибо. Подсудимый Легранский, не хотите ли сказать несколько слов?

– Ваша честь, – обратился он к судье. – Я хочу извиниться за то, что я натворил. Я был не в себе, я не знаю, что на меня нашло, но я готов искупить свою вину. У меня всё, ваша честь.

– Подсудимый Рябинцев, вы что-нибудь нам скажете?

– Нет, ваша честь, мне нечего сказать, я лишь надеюсь на справедливый приговор.

Броуди метнул в него свой беспощадный взгляд.

– Хорошо, будут ещё вопросы к подсудимым?

– Нет, у меня нет вопросов, – ответил прокурор.

– Суд удаляется в совещательную комнату.

Удар колотушки вернул Легранского к жизни, который уж было перестал дышать. Он вздрогнул, и лёгкие снова набрали воздуха. Сердцебиение в такт непослушным мыслям никак не могло настроиться. Это подводило вздохнувшего Легранского.

– Этот дом сведёт меня с ума…

Время длилось долго. Пальцы хрустнули, казалось, от внутреннего напряжения.

«Больше никогда не куплю дом. Лучше буду бомжом и жить буду без прописки, да и без жены. Нет, меня ничто не связывает с этой развалюхой. Сто лет жил, и что, плохо жилось? – его глаза поднялись к небу. Губы что-то прошептали. Он вытер пот со лба. – Что, если… Жизнь продолжается, не портить же себе руки. Ну, пройдёт пара лет, это же не смертельный диагноз. Я так и не попрощался! Как светло, как хорошо днём в Париже! А вечером ещё лучше… Те… тенистые аллеи. А воздух! Незабываемый воздух тянет ненадолго выбраться из этой душной атмосферы вездесущего зла. Сбросить наручники и очутиться там, где нет страданий, боли и обид. Я согласен на любые условия, но только не это».

Время шло. Слышались тихие перешёптывания. «Кто победит? Ставкой была моя жизнь. Если я выиграю суд, женюсь, не знаю, когда и как, но женюсь! А если нет? Зато разводиться не придётся. Она меня поймёт и простит когда-нибудь… от счастья, когда я подарю ей этот дом, но не тот, что она возненавидела, а тот, другой, уже новый, отремонтированный дом, созданный с любовью и обожанием. Новая жизнь, грани которой будут сверкать как бриллианты. Если дождётся меня „из оттуда“. Будет писать мне письма, как Даниэль и Роза, а потом… наши души встретятся там, и в тиши этого мрачного монумента будут слышны наши шаги. Какая чушь у меня в голове! Это значит, что я подвержен страхам. Мысли встречаются одна с другой и, испугавшись самих себя, прячутся в укромных уголках подсознания. Это и называется страхами. У меня их много, потому что я…»

– Прошу всех встать. Суд идёт. – Раздался шорох, и всё затихло. – Прошу садиться.

– Старшина, коллегия вынесла вердикт по делу?

– Да, ваша честь.

– Пожалуйста, передайте его мне для ознакомления.

Судья взял свёрнутую вдвое бумажку, прочитал и отдал старшине.

– Благодарю вас, вернитесь и провозгласите вердикт.

– Виновен ли подсудимый Легранский в совершении покушения на журналиста Марка Броуди и его помощника? Нет, не виновен. Виновен ли подсудимый Рябинцев в совершении покушения на вышеупомянутого и его коллегу? Нет, не виновен.

– Подсудимый Легранский, встаньте. Вам предоставляется слово.

– Я очень благодарен суду присяжных за то, что они вынесли оправдательный вердикт. Я сам не знаю, что на меня нашло. Бес попутал.

– Вы признаёте себя виновным?

– Нет, ваша честь.

Броуди открыл рот и не мог поверить своим ушам.

– Подсудимый Рябинцев, скажете что-нибудь?

– Моя совесть чиста, я никого не собирался убивать.

– В таком случае, суд удаляется для постановления приговора.

Через час, а может, меньше, как показалось Легранскому, чёрная папка в руках судьи снова открылась. Там была пара листов, на которые он с жадностью уставился.

– Рассмотрев уголовное дело, суд установил, в связи с оправдательным вердиктом, освободить из-под стражи подсудимого Легранского и подсудимого Рябинцева прямо в зале суда. И прекратить в отношении них уголовное преследование. Постановление обжалованию не подлежит.

Легранский подскочил с места.

– Подсудимый Легранский, вам всё понятно?