Дом Ветра
Шрифт:
— Скажи: это — правда? — спросила она, смотря в его темные глаза.
— Да, но я люблю тебя! — воскликнул Дэвид.
— Иди к черту! — крикнула Анна и дала ему пощечину.
— Ну, что ж, прощай! — он взял чемодан и вышел.
Анна лишь могла зарыдать: столько ошибок — и все из-за глупой любви. Неужели она не видела, что он насилует других и запугивает их потом, неужели она не поняла, что он ненавидел ее подругу? Нет, не могла: любовь застила ей глаза, любовь чуть не разрушила все, что у нее было и могло быть. Она больше не будет верить в любовь, потому что ее нет на этом свете, есть глупая страсть.
Началась тихая война. Арман МакОлла застрелился в ночь перед чтением
***
Декабрь 1968.
С тех пор, как родители окончательно переехали в Дж-Хаус, прошло достаточно времени. Ему досталась огромная квартира, где он мог делать все, что заблагорассудиться. Гарри не боялся самостоятельной жизни, он учился на хирурга и уже начал работу в госпитале под руководством Джейсона. Артур по состоянию здоровья ушел, а Урсула умерла в начале осени. Ей было шестьдесят восемь. Гарри везло: Энди стала руководить госпиталем, Аврора стала ее помощницей, а он оказался среди достойных учителей.
Чтобы как-то себя содержать, Гарри устроился в одну из фирменных аптек «Лейтон и Ко», чему искренне был рад Виктор, но Гарри не намеревался оставаться там навсегда. Госпиталь и колледж отнимали много сил, однако Гарри не собирался попусту растрачивать молодость. Ему нравились эти пьянящие, будоражащие плоть и ум запахи, что летали в воздухе столицы. Он жаждал любви и искал ее, хотя бы на короткий миг, пока рассвет не снимет ночной покров, обнажая город.
Дженни больше не могла бывать в Сохо, Гарри же почти в каждые выходные старался съездить туда. Как и все представители его поколения, молодого человека привлекала громкая музыка, запах алкоголя и табака, красивые девушки, готовые на все и, конечно же, свобода. Впервые затянувшись сигаретой, он уже не смог отказаться от ощущения дыма, заполнявшего легкие. Да, во взрослости много прелестей.
Гарри поставил на барную стойку пинту пива, смотря на светлую девушку в синем. Он весь вечер наблюдал за ней, думая, подойти или нет, согласится она уйти с ним или нет. Он отпил немного пива, оглядываясь по сторонам; к его девушке подошел темноволосый парень; та стала улыбаться; он покинул ее; и тогда Гарри наконец решился подойти.
— Эй, парень, сегодня эта девушка моя, — Гарри остановился, на него смотрело знакомое лицо: смуглая кожа, темные глаза, подбородок с ямочкой, длинные иссиня-черные волосы. — Гарри Лейтон! Какого черта ты здесь делаешь?
— Фредди, — они обнялись. — По-моему, она динамо, — они рассмеялись. — Пойдем, выпьем, мы с тобой уже давно не виделись, наверное, со свадьбы Дженни, — Гарри похлопал старого знакомого по плечу.
— Что ты тут делаешь? — спросил парс, хитро улыбаясь юноше, зная, что в своих порывах он еще не так испорчен, как он сам.
— Отдыхаю от тяжелой жизни, — Гарри комично вздохнул и достал пачку сигарет.
— Ты куришь?
— Да, единственный из всех, — прошептал Гарри, зажигая сигарету. — Я не с тебя брал пример, как-то все само получилось.
Домой Гарри пришел не один. Когда музыкант разбивал свою гитару, красивая блондинка с короткой стрижкой, как у Твигги, поранила плечо осколком инструмента, и, конечно же, Гарри воспользовался своим положением. С Орлой Корн он провел замечательную ночь, решив увидеться с ней еще. Молодость на то и было дана, чтобы ее тратить, пока есть силы. Он знал, что женщины сами порой вешались на шею. Почти каждая студентка в их потоке мечтала с ним переспать. Их привлекала его слегка опасная внешность, эти голубые надменные глаза, выражающие сдержанность и, безусловно, титул. Ни для кого вообще
не было секретом, что здесь учился его дед и работал прадед, и это тоже манило женщин.Власть всегда тесно идет со страстью и желанием. Гарри не хотел слыть ловеласом, ветряным и непостоянным, но так хотелось иметь много побед и много опыта, что порой он сам не замечал, как делает боль другим. Гарри редко мучило чувство вины и сожаления, но молодой Лейтон всегда знал, что когда-нибудь в его жизни появиться та единственная, ради которой он изменит в своей жизни все.
***
Все же Дженни решила поделиться с мужем своими печалями. Дилан находился на седьмом небе от счастья, он давно мечтал о детях, с завистью смотрел на коллег, которые обзаводились ребенком, и, конечно, беременность Дженни для мужчины стала большой радостью. Только Дженнифер по-прежнему боялась, ведь они не имели собственного жилья, работал только Дилан, а Дженни продолжала мечтать о научной работе. Дети не входили в ее планы. Женщины за последние пятьдесят лет изменились, они перестали мечтать об удачном замужестве, теперь почти все их стремления стали направлены на карьеру и личные удовольствия, и Дженни хотела быть иногда одной из этих женщин.
Это немного рабское положение в своей маленькой семье, Дженнифер воспринимала как нечто обыденное и должное. Она понимала, что Дилан решает все, что все будет так, как хочет он, и ее дело только принять это. Он не бил ее, не поднимал руку, любил, но где-то в глубине души жило мерзкое чувство, которое медленно, как жемчужина в ракушке, росло, поднимая голову, в редкие минуты напоминая: все зря. Она боялась в одно из утр проснуться и понять: в ее сердце нет любви, как нет и ненависти, и однажды мимо нее уже прошла судьба. Она наполнялась любовью и нежностью, когда малыш начал толкаться, когда это крошечное существо выказывало свои чувства. Только ради него она прогоняла это скверное ощущение бездумности. Нет, только ради этой крохи она просто обязана быть с мужем, ведь тот так любит ее, и она будет настоящей дурочкой, если уйдет от него.
Она станет первой, кто подарит Лейтонам четвертое поколение, первой, кто вообще построил хоть как-то свою жизнь. Дженнифер чувствовала: именно ее поколение что-то изменит в их семье и именно оно будет так же счастливо и несчастливо, как их деды.
Полли Энн появилась на свет ранним апрельским утром. Дилан не смог отпроситься с работы и, приехав вечером после долгого трудового дня в больницу, примчался к Дженни. Он искренне был рад, что родилась девочка. Они оба были на седьмом небе от счастья.
Глава 47
Большинство взрослых считают, будто чувства подростков несерьезны и все эти душераздирающие страсти — ярость, ненависть, смятение, ужас, безнадежность, отвергнутая любовь — лишь игра гормонов, тренировочный забег перед Настоящим, из этого вырастают. Это неверно. В тринадцать лет все серьезно, у всего острые края, о них можно порезаться. Некоторые наркотики способны вызвать подобный накал чувств, но возраст притупляет грани, приглушает краски и портит все рассудительностью, рациональностью и страхом.
Джоанн Харрис. «Джентльмены и игроки»
Май 1969.
Бетти быстро бежала по улице, ей надо было успеть в книжный. Она быстро дернула на себя дверь, кто-то в то же время дернул дверь от себя. Они столкнулись, из открытой сумки Бетти содержимое просыпалось на тротуар. Незнакомец помогал собирать ей вещи. Бетти помогла сложить в стопку его книги, проглядывая корешки: Хемингуэй, Гарсиа Маркес, Сартр. Она подняла глаза, и их взгляды встретились. Они поднялись молча, Бетти позволяла изучать себя.