Дом Ветра

— Что со мной? — вдруг спросил он.

— На тебя упали строительные леса, — ответил мужской голос.

— Ах, Джейсон, а я не хотела, чтобы он сегодня ехал, — вторила ему Диана.

— Тебе просто повезло, — услышал он Артура. — Если бы еще что-нибудь упало на тебя, то я бы остался один, а твоя жена — вдовой. Ты с ума сошел, какого черта ты сегодня туда поехал!

— Артур, не кричи, — осадила его Урсула, которая приехала поддержать сестру.

— Что со мной конкретно? — еле ворочая языком, спросил Виктор.

— У тебя закрытый перелом лодыжки и сотрясение мозга, — констатировал Джейсон.

Все ушли и они остались одни.

— Диана, — тихо позвал ее Виктор. — Дай воды.

— Ты хоть подумал, что будет со мной без тебя? — на ее глазах заблестели слезы. — Я же погибну без тебя, я без твоей любви ничто!

— Диана, я же жив. Лейтоны живут долго, если с ними не случаются несчастные случаи, — Виктор попытался ее рассмешить, но вместо этого юная супруга еще пуще расплакалась. — Нас ничто не разлучит, пока мы с тобой молоды.

Первую неделю Диана не позволяла вставать с постели своему супругу. Она заботливо ухаживала за ним, исцеляя своими ласковыми руками и губами. Она любила читать ему на ночь, что напоминало ему босоногое детство, когда Мария читала ему вслух. После она гасила свет и прижималась к нему, аккуратно и старательно избегая больную ногу. Конечно, любой скажет, что долг жены заботиться о больном муже. Но эти люди видят только слово «долг», а другие еще замечают любовь. Диана была рядом со своим мужем лишь только по одной причине: она неимоверно любила и ей было больно видеть, как он страдает, хотелось уменьшить боль и сгладить переживания. Только любовь двигала ею.

Еще через неделю Виктор попытался встать, но Диана не позволила. За две недели его дела, наверное, пришли в упадок: Артур мало что понимает в них, а его бухгалтер сходит с ума, потому что только он подписывает отчеты. Мария почему-то подумала, что он плохо себя чувствует, и рассказала об измене мужа, да и своей тоже. Виктор никогда не считал людей святыми, тем паче мужчин. Все мужчины склоны к этому, они далеко не ангелы. Он тоже может оступиться, и неизвестно, простит ли его жена или нет. Жизнь вообще абсурдна сама по себе.

Через три недели Виктор начал сходить с ума. В болезни была своя польза: он стал много читать и делать пометки в своих медицинских книгах. Он знал, что почти здоров и может вставать с постели, но соглашался с Дианой, успокаивая прежде всего ее. Она боялась, это естественно. Он вспомнил, как после встречи с сестрами она пришла к нему вся в слезах и поведала страшную тайну ее семьи. Она опасалась потерять его, как потеряла мать много лет назад. Виктор стал принимать гостей в спальне, что тоже вызвало недовольство Дианы, но ей пришлось с этим смириться, как и ему с ее заботой.

— Пожелай спокойной ночи папе, Джордж, — Диане поднесла к мужу сына.

Виктор взъерошил темную головку мальчика. Первый лорд Холстон — и не рыжий. Конечно, его цвет волос отличался от материнских, когда на них падал свет, то они отливали краснотой.

— Спокойной ночи, папа, — радостно произнес Джордж.

— А поцеловать? — Виктор подставил щеку сыну, тот нежно чмокнул его, — и тебе хорошей ночи, ангел мой.

***

С годами пришло понимание. Они, как новенькие детальки, наконец притерлись друг к другу. Джулия стала их миром, Джейсон души не чаял в дочери. В свои выходные он часами играл с ней, постоянно что-то рассказывал, при этом разочарованно вздыхая, жалея, что женщина не может стать врачом. Но Джулия, похоже, не разделяла его пристрастий, ее больше манил мир матери — мир красок и абстракций.

Каталина рисовала, выражая в картинах свой взгляд на окружающий мир. Она не претендовала на лавры Пикассо или Ван Гога, но недоумевала, когда Сайман, у которого был знакомый собственник галереи, предложил устроить выставку. Ее заметили, и один из ценителей искусства, американец, купил за баснословную сумму ее картину. Часть денег Каталина отложила на следующую выставку, а другую отдала мужу.

Тот был горд за жену. Он давно уже не думал, что женщина собственность мужчины, что она должна у него все спрашивать и что она не имеет право на самостоятельное принятие решений. Она изменила его всего. Каталина не вспоминала об Испании, только глупые мечты о доме с Рамоном, — и смеялась над собственной глупостью. Ох, если бы она тогда из-за кого-то мужлана не подвернула ногу на лондонской улице, то никогда бы не встретила Джейсона. Он сначала изменил ее внутренний мир, а потом она поменяла его мир. Неужели такой бывает любовь?

— Только не это! — воскликнула Каталина; она читала письма из Мадрида, от отца.

— Что случилось? — Джейсон захлопнул свою тетрадь, где он писал отчеты. — Кат?

— Рамон женился на Теодоре, — Джейсон вспомнил младшую сестричку Каталины, милую темноволосую девочку, три года назад ей было пятнадцать. — Чертов ловелас! Раз я упорхнула от него, значит, можно жениться на ней!

— Кат, неужели это так страшно? — Джейсон подошел к жене, нежно обнимая ее за плечи.

— Нет. Все, кроме одного. Моя семья собирается приехать к нам, — она смяла письмо.

— Мы их примем, не переживай, — он поцеловал ее душистые волосы.

Ее семья сняла шикарный номер в «Савойе», приехали Урбино с Ленорой, Рамон с Теодорой и тятя Ана. Каталина с помощью Дианы приготовила ужин. Она знала, что родители не будут рады тому, как она живет. Ее квартира, хоть и большая, была обставлена в современном стиле. Сама Каталина одевалась по последней моде и мыслила уже не как испанка. Они пришли к ним домой. Джулия крутилась в коридоре, конечно, все заметили, что девчушка пошла в испанскую сторону, но никто не выразил своего восхищения, даже когда Джулия заговорила.

— Не дурно, но безвкусно, — пробормотала Ленора, когда посмотрела всю квартиру. Она скинула покрывало с мольберта, где была незаконченная картина.

— Что это, дочка?

— Я рисую, мама. И я выставляюсь, и их покупают, — Каролина победно улыбнулась, замечая, как Рамон смотрит на нее.

— Тебе не кажется, что это чересчур? — спросила Ленора.

— Нет, — ответил за жену Джейсон. — Я горжусь ей. Пойдемте за стол.

На закуску подавали зеленый салат с креветками, на горячее — тушеные овощи в сладком соусе и печеночный хлебец, на столе стояли пряные соусы, а в бокалы разлили знаменитое вино из роз. На десерт принесли розы в кляре и молочный пудинг с виноградным желе. Весь обед семья промолчала, лишь только звучали вежливые слова.

— Как Испания? — задала вопрос Каталина, чтобы разрушить гнетущую тишину.

— Пока военные у власти все будет замечательно, — Джейсон кротко посмотрел на Урбино.

— Но это не правильно! — возразила Кат. — Что хорошего в военщине?

— Каталина, милая, любой стране нужен Муссолини, что ваш МакДональд, — эта фраза Теодоры потрясла чету Фокс до глубины души.

— Это глупое заблуждение, когда-нибудь такие мысли погубят мир.

Через три недели родня уехала обратно в Испанию. В этот раз у нее не было ни капли сожаления, что все так сложилось. Ах, если бы она знала, что свое сердце, душу и тело отдаст через много лет Родине ради призрачных идеалов.