Дом Ветра
Шрифт:
— А остальные?
— Еще нет. У отца даже в субботу дела, — Диана вздохнула. Только через полчаса приехали Виктор и Роберт.
Они молча обедали, хотя обычно все что-то бурно обсуждали, — это тоже вошло в привычку. Виктор позволял обсуждать все: от науки до политики, не обращая внимания на юный возраст сыновей. Но сегодня Виктор словно что-то долго обдумывал или боялся сказать неприятное. После обеда Диана удалилась в библиотеку: она не хотела выводить Виктора на разговор, зная, что бесполезно. За годы брака она поняла, что пренебрежение и равнодушие заставляют его самого все рассказать. Расспросы не бесят его, и они меньше ссорятся. Виктор присел рядом на софу, она даже и не заметила, как он это
***
С тех пор, как Теа уехала от Йорков, в Грин-Хилле многое изменилось. Теа стала центром дома и маленькой вселенной семьи Йорк. Милли ставила лилии и пионы по вазам; барону нравилось, когда дом полон цветов.
Дома тихо. Тишину нарушали шаги прислуги, и шелест страниц книги хозяйки, и тяжелые капли, бившие по крыше. Где-то на втором этаже нервно ходил Чарльз, наверное, испытывал творческие муки. О том, что он стал писать стихи, для многих стало открытием. Чарльз скрывал это, пряча свои тетради то в ящике с замком, то под матрасом, то еще где-нибудь. Но их всегда находили, что обижало и расстраивало мальчика, поэтому он часто впадал в меланхолию, по несколько дней не разговаривал со всеми. Он не был похож на свою сестру.
Первое время Урсулу это беспокоило, она с Артуром часами могла говорить о сыне. Муж понимал, что все не так просто, как хотелось бы, что им нужно принимать все как есть, но Артур испытывал боль, осознавая, что сын — другой. Урсула пыталась его понять, но не смогла. Сайман, которому она уносила некоторые стихи сына, дал витиеватый ответ, простой вывод на анализе строк. Ранимая душа Чарльза могла привести к личной трагедии семьи. Он слишком остро воспринимал критику и отношение людей к своему творчеству. Урсула пыталась бороться с его замкнутостью, но что-то безуспешно у нее это получалось, и женщина оставила попытки. В доме установился покой, временный, но необходимый.
Урсула вздохнула: да, ее дети совсем не похожи. Энди в свои двенадцать спешит познать все великолепие земного мира, Чарльз же в пятнадцать стремится к красоте мира потустороннего. И это Урсула была уже не в силах изменить, несмотря на жажду семейного благополучия. Энди всегда бегала за отцом, она впитывала в себя все знания, удивляя окружающих умом. Девочка отличалась острым язычком, порой беспощадно, как бритва, режущим. Учителя жаловались, считая этот интерес нездоровым: девушка в ее летах должна смиренно готовиться к роли жены и матери, тем более если девушка — дочь барона. Но куда там до этого! К чему муж, дети, когда в мире столько неизведанного!
Урсула откинула книгу в сторону и подбежала к окну. Сегодня лил дождь, но это не остановило Артура, и он выехал со своими людьми осмотреть владения и заодно совершил врачебный осмотр. Она увидела мужа, шедшего в дом; через пару минут он будет здесь; она знала, как для него важно это общение с людьми из ближних деревень. Урсула продолжала смотреть на зеленевший парк, проглядывающийся сквозь плотную занавесу дождя. Хлопнула дверь; Артур подошел и обнял сзади, его руки легли на ее талию; встретились в полузапотевшем окне. Несколько секунд они стояли ничего не говоря.
С ним она забылась в волнующем чувстве. Сердце билось сильнее, и душа замирала чаще. Артур далеко ее от себя не отпускал, но иногда давал время побыть с собой, со своими мыслями, и она старалась его не беспокоить, когда он работал.
Дождь перестал лить, парк окутала легкая дымка, земля отдавала тепло воздуху, как Урсула отдавала свою любовь мужу. Она не знала, как ей прожить без него. Без него она погибнет, ее жизнь будет лишена смысла, ее надежды рассыплются, как песчаные замки.
Джорджина учила не привязываться сильно к мужчине, называя
глубокую необходимость болезнью. Но с годами Урсула поняла: только в любви есть все. А может, это любовь подпишет приговор их семье? Кто знает, какое ждет будущее. Только карты Таро, что Урсула решилась разложить, впервые после начала мировой войны говорили: «Жизнь неопределенна, пропасть где-то рядом...»***
Почти год старшая дочь Аманды жила одна. Она нашла скромную комнату неподалеку от Школы Искусств, где училась. Девушка легко поступила на театральный факультет, доказав всем, кто в ней сомневался, что способна стать талантливой актрисой. Она сразу же с головой окунулась в богемную атмосферу Лондона. Днем она посещала занятия и репетиции в Олд-Вик, работая бок о бок с Лоренсом Оливье, а по ночам они с подругами в компании мужчин пили вино, выкуривали длинные сигареты, танцевали, прижимаясь к партнером в бесстыдных движениях.
Ее прежняя жизнь меркла на фоне нынешней. Поклонники дарили Тее всяческие безделушки, ожидая благосклонности, но Теа медлила. Она не мечтала, как ее подружки, поскорей лишиться невинности и не готова была отдаться любому за красивую побрякушку. Ее подруги были старше и старались навязывать свою мораль. Одна из них, блистательная Кристина Ашер, которую все звали Кики, сияла на сцене, играя главные роли. Только ни для кого не секрет, что, чтобы получить желанную роль, она спала с режиссерами. Конечно, были и девушки, которые сами добивались благосклонности публики, но зато они слишком легко относились к своему телу и своим потребностям. Они пытались перевоспитать Тею, но она этого не хотела. Среди ее «наставниц» присутствовали и манекенщицы. Когда одна из них забеременела от одного из поклонников, как оказалось женатого, ее все стали осуждать. К чему все это? Женщина давно свободна от предрассудков? Как оказалось, нет.
Оставив Лондон на пару недель, Теа решилась съездить домой. Она давно узнала, что у отца есть возлюбленная, та, что он любит на расстоянии, не смея изменить матери. По крайне мере первое время она так думала, но потом распрощалась с этими мыслями. Аманда совсем замкнулась в себе, так и не научившись заново жить. Она отличалась от своих сестер, женщин, стойко принимавших удары судьбы. Когда Теа приезжала к Йоркам, ее всегда радостно встречали, Урсула накрывала стол, а Артур спрашивал, не нуждается ли она в чем-либо, часами читал нудные лекции, как она должна вести себя.
Энди, как и Кассандра в свое время, не отходила от нее, стараясь задать сотню глупых вопросов, на которые она порой не знала ответов. Чарльза Теа понимала; стоило им остаться вдвоем, как мальчик читал ей свои стихи, принимая только ее одобрение. Но, помимо Грин-Хилла, для Теи всегда открыты были двери Гарден-Дейлиас. Она могла заехать в лондонский особняк Лейтонов в любое время без приглашения. Диана брала ее с собой по магазинам, потому что Теа не доверяла вкусу сверстниц, считая стиль тети доведенным до совершенства. Виктор давал не только денег, но и возможность бывать в свете вместе с ними, за что ей завидовали. Она обожала Джорджа и Роберта, а в малышке Элеоноре просто души не чаяла, и не важно, как они проводили время, главное то, с каким чувствами Теа покидала Гарден-Дейлиас.
Теа шла по дорожке, оглядывая сад, который давно пришел в запустение — мать не занималась домом. Неудивительно, что у отца любовница. Мужчина как ребенок, ему необходимо, чтобы его баловали. Теа, кинув сумку на террасу, заметила отца в беседке. Ее юбка развевалась на ветру, а очертание ног можно было разглядеть на ее тени. Теа тихо подошла, Саймон поприветствовал ее и улыбнулся:
— Как у тебя дела?
— Все хорошо, пап, — Теа села напротив него. — А вот ты что-то печален.
— Ничего, все пройдет, — отмахнулся Сайман. Теа коснулась его локтя.