Дом Земли и Крови

— Нет… нет, будет уже слишком поздно.

— Мне нужно, чтобы ты встала, Брайс. Доберитесь до более безопасного места. Не подходи ближе к этим Воротам.

Она закусила губу, дрожа всем телом.

— Они все еще открыты настежь…

— Иди в свою квартиру и оставайся там, пока не придет помощь. — Панический ужас на ее лице от его приказа превратился во что-то спокойное. Сосредоточенное. Хорошо.

— Хант, мне нужно, чтобы ты позвонил моей маме.

— Только не начинай так прощаться…

— Мне нужно, чтобы ты позвонил моей маме, — тихо сказала она. — Мне нужно, чтобы ты сказал ей, что я люблю ее, и что все, что я есть-это ее заслуга. Ее сила, ее мужество и ее любовь. И я прошу прощения за все то дерьмо, через которое я заставила ее пройти.

— Прекрати…

— Скажи моему отцу… — прошептала она. Осенний Король напрягся. Оглянулся на Ханта. — Скажи Рэндаллу, — пояснила она, — что я так горжусь, что могу называть его своим отцом. Что он был единственным, кто когда-либо имел значение.

Хант мог бы поклясться, что на лице Осеннего короля промелькнуло что-то вроде стыда. Но Хант умолял:

— Брайс, тебе нужно сейчас же перейти в более безопасное место.

Она ничего такого не собиралась делать.

— Скажи Фьюри, что я сожалею о своей лжи. Что в конце концов я сказала бы ей правду. — На другом конце комнаты у ассасина по лицу текли слезы. — Скажи Джунипер… — голос Брайс дрогнул. — Скажи ей спасибо… за ту ночь на крыше. — Она подавила рыдание. — Скажи ей, что теперь я знаю, почему она не дала мне прыгнуть. Это было сделано для того, чтобы я могла прийти и помочь сегодня.

Сердце Ханта совершенно раскололось. Он не знал, не догадывался, что когда-то все было так плохо для нее…

Судя по чистому отчаянию на лице Руна, ее брат тоже ничего не знал.

— Передай Руну, что я прощаю его, — сказала Брайс, снова дрожа. По лицу принца текли слезы.

— Я уже давно простила его, — сказала Брайс. — Я просто не знала, как сказать об этом. Скажи ему, что я сожалею, что скрыла правду, и что я сделала это только потому, что люблю его и не хочу ничего у него отнимать. Он всегда будет лучшим из нас.

Агония на лице Руна сменилась замешательством.

Но Хант не мог этого вынести. Он больше не мог вынести ни слова из этого разговора.

— Брайс, пожалуйста…

— Хант. — Весь мир погрузился в тишину. — Я ждала тебя.

— Брайс, милая, просто вернись в свою квартиру и дай мне часок, а потом…

— Нет, — прошептала она, закрывая глаза. Она положила руку себе на грудь. Над ее сердцем. — Я ждала тебя…

Тогда Хант уже не мог сдержать слез.

— Я тоже тебя ждал, — сказал он.

Она улыбнулась и снова зарыдала.

— Пожалуйста, — взмолился Хант. — Пожалуйста, Брайс. А теперь тебе надо уходить. Прежде чем придут другие.

Она открыла глаза и встала на ноги, когда наступила настоящая ночь. Она стояла лицом к Воротам в середине квартала.

— Я прощаю тебя… за то дерьмо с Синтетиком. Ради всего этого. Все это не имеет значения. Уже нет. — Она закончила разговор и прислонила меч Даники к стене ее небольшого убежища. Она осторожно положила телефон на землю рядом с ним.

Хант вскочил со своего места.

— БРАЙС…

Но она уже бежала к Воротам.

Глава 87

— Нет, — повторял Рун снова и снова. — Нет-нет…

Но Хант ничего не слышал. Ничего не чувствовать. Все это рухнуло в нем, как только она повесила трубку.

Брайс перепрыгнула через забор вокруг Ворот и остановилась перед высокой аркой. Перед ужасной черной пустотой внутри нее.

Вокруг нее засияло слабое белое сияние.

— А это что такое? — Прошептала Фьюри.

Она мерцала, становясь все ярче в ночи.

Достаточно, чтобы осветить ее тонкие руки, сжимающие сверкающий, пульсирующий свет перед грудью.

Свет исходил из ее груди — он был вытянут изнутри нее. Как будто он жил в ней все это время. Глаза Брайс были закрыты, лицо безмятежно.

Ее волосы развевались над головой. Вокруг нее тоже плавали куски мусора. Как будто гравитация перестала существовать.

Свет, который она держала в руках, был таким ярким, что весь остальной мир казался серым и черным. Она медленно открыла глаза, янтарные, сверкающие, как первые чистые лучи рассвета. Мягкая, тайная улыбка украсила ее губы.

Она подняла глаза на нависшие над ней Ворота. Свет между ее ладонями становился все ярче.

Рун упал на колени.

— Я Брайс Квинлан, — сказала она воротам, пустоте, всему аду. Ее голос был безмятежным-мудрым и смеющимся. — Наследница Звездорожденных Фейри.

Земля выскользнула из-под Ханта, когда свет между ее руками, звезда, которую она вытащила из разбитого сердца, вспыхнула так же ярко, как солнце.

***

Даника стояла на коленях на асфальте, сцепив руки за окровавленными волосами. Из двух огнестрельных ран на ноге уже не текла кровь, но Брайс знала, что пули застряли в верхней части бедра. Боль от стояния на коленях должна была быть невыносимой.

— Ты тупица, — выплюнул ей змей-оборотень, открывая патронник своего пистолета с жестокой точностью. Пули были уже в пути — как только его помощник найдет их, пистолет будет заряжен.

Боль в поврежденной руке Брайс была вторичной. Все это было вторично по отношению к этому пистолету.

Мотоцикл тлел в тридцати футах от них, а винтовка была брошена еще дальше в засушливый кустарник. Дальше по дороге полуприцеп работал на холостом ходу, его грузовой отсек был заполнен всеми этими окаменевшими животными, направлявшимися бог знает куда.

Они потерпели неудачу. Их отчаянная попытка спасения провалилась.

Карамельные глаза Даники встретились с глазами змея-оборотня, лидера этой ужасной контрабандной шайки. Мужчина, ответственный за этот момент, когда перестрелка, происходившая на скорости сто миль в час, обернулась против них. Даника управляла мотоциклом, ее рука обвилась вокруг ноги Брайс, чтобы удержать ее, пока она целилась из винтовки. Им удалось увезти два седана со змеями, полные одинаково ненавистных мужчин, намеревающихся причинить боль и продать этих животных. Они уже приближались к гоночному полуприцепу, когда стоявший перед ними мужчина успел выстрелить в шины мотоцикла.