Дом Зверя

–  Ну его, - сказал ей Брайан. - Соси дальше.

Пожав плечами, она наклонилась и снова взяла в рот.

Горман отвернулся и помчался вдоль ограды. Оглянувшись, увидел Марти и Клэр. Они уже наступали ему на пятки, но что с того? Он бежит, а они тащатся. У Марти изо рта свисали изгрызенные трусики. У Клэр один глаз болтался на щеке, и теперь она усердно выковыривала колышком второй. Пускай ковыряет,– подумал Горман, - хрен потом меня найдет.

Тут он споткнулся о край ванны. И упал в воду. Вода была красной. Обнаженная женщина в ванне протянула руки, чтобы схватить его. Ее запястья были вскрыты крест-накрест. Марта! Он упал на нее, затем упал еще раз, и еще раз, и еще…

–  Оставь меня в покое! - заверещал он и проснулся.

Комнату заливал яркий солнечный свет. Тяжело дыша, он уставился в потолок. Потом взял подушку и вытер пот с лица.

Боже мой,– думал он.
– Приснится же такое.

Он взглянул на часы. Девять двадцать. Он пробыл в постели не более трех часов. Правда, он немного поспал до того, как к нему постучались Марти и Клэр.

Боже, если бы только ВСЕ оказалось сном.

Он подполз к краю кровати и сел. Синяк на животе, куда ударил Марти - он первый начал! - походил на грязное пятно. На тыльной стороне руки осталось несколько царапин, но он даже костяшки не содрал. Он придвинулся к зеркалу над туалетным столиком и осмотрел свое лицо. Не считая налитых кровью глаз, выглядел он вполне прилично.

Он пошел в ванную. Нагнувшись над ванной, внимательно изучил эмалированное покрытие, в поисках следов крови. Особенно тщательно осмотрел место вокруг слива. Ванна выглядела чистой. Но все-таки, следовало еще разок ополоснуться в океане, прежде чем возвращаться в номер и принимать душ.

Он включил душ, отладил температуру и шагнул под горячую струю. Стоя под бодрящим потоком воды, он обдумывал каждую деталь. Не упустил ли чего?

Контракты? Он сжег оба, а пепел спустил в сортир.

Пленка? Он вскрыл кассету, достал из нее пленку, поджег и держал над унитазом, пока она горела, испуская жирный черный дым.

Диктофон? Поскольку он касался его корпуса окровавленными руками, диктофон должен был исчезнуть. И он исчез. В океане.

Фотоаппарат? Та же проблема. То же решение.

Одежда? Сорвав ее с себя, он завязал в каждую вещь по камню и закинул в бушующий прибой. Для обуви и камней не потребовалось.

Автомобили? Решением этой проблемы Горман гордился, считая его блестящим и дерзким. Беря у Марти ключи, он даже не представлял, на что они ему. Но где-то, видимо, в глубине подсознания, у него уже складывался четкий план. И на поверхность он всплыл не раньше, чем Горман добрался до автомобилей.

Поскольку он не мог рисковать, оставляя в «Мерседесе» следы крови Клэр, он оставил его на месте, и доехал до пляжа на машине Марти. Ему очень повезло - он сразу же нашел пляж; туда вело западное ответвление дороги. Проехал по залитой лунным светом дорожке вдоль склона и вуаля: вот тебе и океан.

Прощай, диктофон, прощай, камера, прощай, одежда! Паршивее всего было отмываться в океане. Хотя нет, всего паршивее было возвращаться потом к автомобилю Марти - мокрым, голым, озябшим, опасаясь попасться кому-нибудь на глаза. Пляж, однако, был пустынен, а единственное здание, откуда его могли заметить, не имело окон.

Под передним сиденьем автомобиля он отыскал тряпку и вытер ею сиденье и рулевое колесо на случай, если там остались следы крови. Позже, припарковав машину прямо за «Мерседесом», он этой же тряпкой оттер салон от отпечатков пальцев. Покончив с этим, он протер ручки машины снаружи и забросил ключи далеко в лесную чащу. После чего сел в «Мерседес» и поехал обратно в мотель. Голышом. Через центр города. Слава Богу, по пути не встретилось ни души, а ни в одном из бунгало «Милости просим!» не горел свет.

Вспоминая все это сейчас, он сам поражался, как блестяще все провернул, не позволив вполне естественной в такой ситуации панике себя погубить. Ему бы крышка, не прими он перед бегством мер предосторожности.

Теперь Горман был совершенно уверен: даже если на него и падут какие-то подозрения, он не оставил ни единой улики, могущей их подтвердить. Мало того: следствие обязательно припишет убийства Брайана, Марти и Клэр одному убийце. Всем ясно, что Горману не под силу насадить тело Брайана на пики семифутовой ограды.

Только одно беспокоило его теперь - что его могли видеть. Дженис ведь они так и не нашли. Что, если она выжила и, находясь где-то на склоне холма, стала свидетелем убийств? Возможно, но едва ли, поскольку во время ее поисков она так и не появилась и даже не отозвалась. Вероятнее всего, она давно мертва. Беда в том, что убийства Горман совершил совсем рядом с Домом Зверя. Что, если кто-то видел все из окна? Впрочем, будь оно так - полиция перехватила бы его возле машин. Поскольку никакой полиции не появилось, он мог предположить, что либо его никто не видел, либо свидетель смолчал, дабы скрыть собственные преступления - убийство Брайана и Дженис.

Мысль, что убийцы могли за ним наблюдать, заставила Гормана поежиться. Он почувствовал, что его трясет. Мошонка заныла, а пенис резко скукожился.

Это кто же мог проделать такое с Брайаном? Тут нужна силища немеренная!

Возможно,– подумал он, - это все-таки был зверь.

Горячий душ стал вдруг не в радость. Горман смыл мыло и вышел из ванны. Вытираясь и одеваясь, он, чтобы взять себя в руки, старался думать о хорошем, например, о свалившейся на него удаче.

Убийца, будь то человек или зверь, оказал ему невероятную услугу. Если даже Горман и не сможет описать этот инцидент в своей книге - это уж как пойдет расследование - вся прибыль теперь достанется ему одному. Вся, до последнего цента. Если даже произойдет чудо, и Дженис объявится, все контракты уже уничтожены. Переписка вроде тоже не предполагала никаких обязательств (возможно, все-таки лучше найти письма и уничтожить… ужасно рискованно… зачем он выбросил ключи Марти?), но Дженис, в любом случае, ничего не сможет добиться без самого контракта.