Дом

И Х была здесь, среди этой скромной толпы, со своими заботами. Одна с кучей неприятностей, рабочие не пришли, бойлер протекал, окна пришлось отправить назад, а новые заставляли себя ждать, терраса была не достроена, мебель не доставлена – или доставлена, но не та, что она заказывала, – пруд вышел из берегов… Х была здесь, подавленная, и никто не обращал на нее внимания. Никому не было до нее дела. Никто с ней не заговаривал. Не спрашивал, как продвигается стройка. Или как поживает она сама. Она была окружена равнодушием. Неприятности она переживала серьезные – даже если мало кто знал их суть, все были в курсе, – тяжелые, сокрушительные, но бестактность жителей порта была еще хуже – ни взгляда, ни сочувственного слова, ни тени интереса, ни намека на дельный совет. Ничего. Ничего, решительно, не могло отвлечь ее соседей, тех, что топографически были ей ближними, от их праздного легкомыслия или коммерческих хлопот.

Х бесцельно бродила по улочкам поселка. Молчание окружающих тяготило ее. Она представляла рядом с собой маму, та будто бы кричала всем вокруг: посмотрите на мою дочь, обратите на нее внимание, помогите ей…

Она покинула свой участок, чтобы встретить на пристани подруг, Анну, Бетти, Карлу, Денизу, Элоизу, Флору, коллег и давних приятельниц, приехавших навестить ее на денек. Познакомившиеся в разное время волею случая – учились в одной школе, вместе работали, ходили на гимнастику, жили по соседству и прочие случайности, более или менее знакомые каждому, – женщины были связаны долговременной симпатией. В повседневной жизни они с удовольствием общались. Цементом их отношений и нескончаемых бесед была, в частности, смесь пустой болтовни – повторения одних и тех же историй, скреплявших дружбу, – и сплетен – чтобы знать, что происходит с общими знакомыми и со всем остальным человечеством. Вместе или группками, они регулярно встречались, чтобы выпить по стаканчику или вместе пообедать. Ходили в театры, на выставки. Часто перезванивались, переписывались в социальных сетях – как же сегодня без социальных сетей? – дружили, были знакомы давно, души друг в друге не чаяли. Они приезжали навестить Х, посмотреть, как продвигается ее стройка, но главное – поддержать ее, поднять настроение.

Приехав на остров накануне – и узнав от Робера только не самые лучшие новости о своей стройке, все те же проволочки, те же нестыковки, сильно ее деморализовавшие, – Х задумала устроить для подруг пикник на своем участке. Так она могла освоиться на месте, уже обжить свой дом. Поодаль от стройки, от ее шума, от ее жалкого по причине незавершенности вида, Х выбрала симпатичный уголок в ложбинке, заросший кустарником. Над морем, на солнышке, на лоне природы она тоже, по мере своих возможностей, задаст маленький праздник.

Сначала она показала дом – захламленный, полный ржавых гвоздей, грязи и сквозняков. Одетые по-городскому женщины отпускали всевозможные комментарии и реплики в сторону. Их явно разрывало между восхищением – красотой места, выбором участка, архитектурными решениями – и сочувствием – к трудностям, с которыми пришлось и еще придется столкнуться, чтобы довести предприятие до победного конца, к нестыковкам и затянувшимся работам, – и в щебете этих островитянок-однодневок за удивлением, похвалами, показным участием угадывались неодобрение, скрытые шпильки, зависть и жалость. А главное, недалекость, узость мышления и, в сущности, довольно поверхностные отношения с Х.

– К столу! – пригласила хозяйка, желая положить конец этим светским условностям.

Для завтрака на траве она расстелила настоящую скатерть – такие вышивали цветочками когда-то в приданое; скатерть символизировала стол, центр дома, – разложила на ней столовое серебро, расставила фарфоровую посуду – подруг ошеломила эта пышность, этот аристократизм, каких трудно было ожидать в обычной жизни Х… Она приготовила много изысканных блюд, аперитивы, закуски, жаркое, салат, десерт, принесла хорошее вино. Ни одна из женщин и предположить не могла, какая гостеприимная хозяйка таилась в их подруге… Как будто Х уже принимала гостей в своем доме, праздновала новоселье – а ведь они устроили пикник именно потому, что дом был еще нежилым. Женщины сидели на траве вокруг узорчатой скатерти, гостьи по одну сторону, Х по другую, лицом к ним и лицом к пейзажу, одна, как королева.

Она принимала подруг, но, будь ее воля, предпочла бы лечь на траву, растянуться, расслабиться, подремать, даже поспать, и этот квадрат зелени, ставший одновременно столовой, спальней – и гостиной, и террасой, и садом, в общем, местом отдыха, – Х сделала бы своим миром. Миром крошечным и бесконечным. Где она могла бы вволю мечтать. Она задумалась. Думала о своем строящемся доме и обо всех составляющих своей жизни, которые проносились у нее в голове с бешеной скоростью. Воспоминания, планы, идеи, наития, фантазии, сюжеты мелькали, сплетаясь и расплетаясь – как облака в небе, невесомые, грациозные, гонимые ветром. Облака сгущались, рассеивались, меняли форму, цвет, оттенок. Грозовая туча вдруг испарялась, а едва заметное облачко набухало, темнело, тяжелело, а потом уносилось вдаль и тоже исчезало… Все эти наплывавшие картины убаюкивали Х; она не хотела ничего отслеживать, ничего обуздывать, ничего выбирать. Она была свободна. Сильна. Плыла по течению. Небо, как ни крути, всегда будет голубым. И ее мать, защитница, покровительница, добрая советчица, всегда рядом.

Х спустилась на землю, к подругам, которые шаг за шагом, день за днем – такова сказочная или ужасающая сила социальных сетей – следили за перипетиями и продвижением работ на ее стройке. Они расчувствовались и сетовали на ее горькую долю. И тут, вместо того чтобы подпеть им, Х выдала реакцию, удивившую маленькое собрание: она, замученная и замороченная, принялась утешать подруг, те ведь тоже затевали разные предприятия, иной раз одного порядка, тоже, каждая со своей стороны, боролись с трудностями, разочарованиями, передрягами, на которые так щедра жизнь. Намеками она дала им понять, что знает об их бедах и заботах, и попросила не переживать за нее и не оплакивать ее невзгоды. Объяснила, что проволочки на стройке – это в порядке вещей. Что с тех пор как стоит мир, любое строительство всегда было делом более долгим и затратным, чем ожидалось… Посоветовала им брать с нее пример – и принимать ее за образец. Она справится, в этом нет никаких сомнений, а ее дом уже родился, потому что это именно он позволил им собраться вместе за доброй трапезой, в этом чудесном обрамлении. И их встреча – эти замечательные часы, которые навсегда запечатлеются в душе, – поможет им, именно им, женщинам, приехавшим провести день на острове, утешиться в своих скорбях, своих бедах и жизненных невзгодах.

– Не плачьте обо мне, – сказала им Х, – мне выпало счастье делать дело, конечно, трудное, тяжкое, хлопотное, порой непосильное, но духоподъемное. Плакать надо о вас и о ваших детях!

Власть дома над Х выразилась в этой головокружительной тираде. Женщины приехали, желая – от всей души – отвлечь ее и посочувствовать, а вышло наоборот, это она, Х, утешала их в горестях, которых они сами не сознавали. Да, сочувствие Х было одним из самых неожиданных проявлений власти дома над ней – одним из знаков того, что дом, невзирая на все трудности его постройки, делал ее счастливой, а стало быть, великодушной. И что остальным женщинам, погрязшим в своей поверхностной светской жизни, в своем благополучии, в страхах перед малейшим риском, не выпало того счастья, которое нашла Х, с головой уйдя в дело, преобразившее ее. Нет смысла плакать над горестями этого мира: вот какое общее место хотела Х донести до своих приятельниц. Надо двигаться вперед, созидать, ковать свою судьбу.

Х пригласила подруг на прогулку по утесам, потом проводила их в порт. Они должны были уехать последним паромом, который в это время года отчаливал довольно поздно вечером. Гостьи с ног валились от свежего воздуха, солнца, ветра – а ведь они провели только один день на острове, каково же было бы им прожить на нем жизнь! Женщины прощались, благодарили друг друга. Х осталась на суше, остальные поднялись на корабль. Все разволновались: не столько от этого дня, который они нашли идеальным, сколько от очень странного отношения к ним Х – подумать только, она их утешала! Привыкшие к теплой воде аквариума их жизни в мегаполисе – и на континенте, – горожанки поняли, что их подруга обогатилась здоровым опытом морского простора, соли, ветра – и островов. Она, казалось, жила в ином мире: суждено ли им еще когда-нибудь встретиться?

Х была счастлива. Если голова ее и была забита стройкой с ее заминками, то присутствие подруг помогло отвлечься от забот. Они вместе посмеялись, развлеклись – пусть даже поверхностно, – и это пошло Х на пользу. Ей было легко и хорошо.

Робер в этот вечер пригласил ее на праздник острова. Он предложил ей это без церемоний, естественно, как подруге. Она устала, тоже опьянела от моря и свежего воздуха, но почему бы нет? Х имела привычку ловить удачу, дарованную случаем. Эта вечеринка могла порадовать ее приятным времяпрепровождением, познакомить с теми сторонами жизни острова, о которых она ничего не знала, и помочь – как знать? – завести знакомства. Х никогда за всю свою жизнь не бывала на таких праздниках, но что она теряла? Она была заинтригована, ей стало любопытно, и она от души согласилась.

Это были деревенские танцульки. Обстановка самая свойская. Пришли только люди с острова, все друг друга знали, они хорошо поработали зиму и были счастливы хоть один вечер повеселиться. Обстановка сложилась почти семейная: здесь смешались все поколения, чтобы расслабиться, хорошо провести время вместе. Было душевно.

Х сразу оказалась в маленьком обществе, собравшемся вокруг Робера, – здесь были его родные, друзья, соседи, бывшие одноклассники – все как один островитяне и потомки островитян на протяжении нескольких поколений. Женщины, явно без малейших усилий – то есть во имя самой что ни на есть спонтанной человеческой симпатии – проявили интерес к Х, к ее стройке, к ее жизни. Они ее не жалели и не завидовали ей, но поздравляли: ей посчастливилось строить дом, отыскать один из самых красивых участков на острове, с самым лучшим видом. Они сказали ей, что следили за ее стройкой по рассказам Робера, который принимал свою миссию близко к сердцу, был горд работать с Х и доволен уже вырисовывавшимся конечным результатом. Еще сказали, мол, они счастливы, что Х построила дом на острове, и счастливы, что этот дом построен Робером.