Доминант
Шрифт:
– У тебя тридцать пять секунд: сделать так, чтобы я даже случайно её потом нигде не увидела, и надеть новые джинсы. Не хочу больше видеть тебя голого!
– Да, Моя Госпожа!
Бросаюсь в столовую, чтобы опустить и спрятать в мусорном пакете ватную палочку, да так, чтобы случайный взгляд сюда не обнаружил её – приятно исполнить приказ чужого человека, и не потому, что тебя при этом никто не видит (странно, надо будет это обдумать!). Теперь мне надо быстро надеть джинсы, но когда я бежал в столовую, увидел по пути, что один из сапог Марты согнулся в голенище, поэтому первым делом бросаюсь поправить его. Ведь что было до этого? – приветствие. А теперь то, ради чего мы с Мартой тут – сессия. А значит, всё должно протекать идеально. Убеждаюсь, что оба сапога теперь стоят симметрично
– Тридцать восемь, тридцать девять, сорок. Вопросы есть?
– Нет, Госпожа. Но я старался.
– Что получается у людей, которые стараются?
– Они достигают цели, Госпожа.
Марта, вскинув свою ладонь к моему лицу, отшвыривает меня от себя.
– Я не спрашиваю, что они достигают, я спросила, что получается у человека, который очень старается? – кричит она.
– Совершенный результат, Моя Госпожа.
Я возвращаюсь в прежнее положение, поодаль от неё, ожидая повторения или чего-то похожего.
– Ты не старался.
– Я… я…
– Что – ты? А я тебе скажу, что – ты. Ты не старался. Ты совсем не старался, - она делает акцент на «совсем». – А я тебе скажу, ЧТО ты после этого. Ты ничтожество, которое не может сделать элементарное! Ты – чмо, которое не знает, что, как и где должно быть, лежать, стоять. Ты не видишь, что твоя Госпожа ждёт, когда ты поможешь ей одеться? А если сейчас кто-нибудь зайдёт? Мне в таком виде принимать человека?
От последних слов Марты мне становится плохо, смерч острых, как ежи, и тяжёлых, как слоны, мыслей начинают завихряться у меня под черепной коробкой. Я представил, что кто-нибудь может случайно увидеть такой мою Марту, такую подготовленную, вкусную, вымытую, голенькую, с чётким хвостом на голове, со скрученным змеёй снейком.
– На колени! Передо мной! Быстро!
Интонация, взгляд, «чмо», «ничтожество» - не существует абзаца, чтобы описать, какое воздействие оказывает такой реквизит в такой ситуации. Нелепые слова, жесты и мимика при одних обстоятельствах - такие пронимающие при данных! Это как рассматривание интимных женских нарядов на вешалах в магазине. Ты смотришь на них, можешь пытаться представить их на своей или чужой даме, но это ни в какую не идёт с реальностью, когда эти вещи действительно оказываются на них.
Я опускаюсь на пол.
– Руки за спину, - требует она.
– Целуй, - подставляет колено к моему лицу.
Я наклоняюсь, чтобы оставить у неё на ноге поцелуй. Чуть выше колена, чуть ближе к внутренней части бедра. Задерживаюсь губами чуть больше необходимого.
Она отшвыривает меня ногой.
– Плохо, очень плохо. Будем учиться, - и снейк, размотавшись, касается пола.
– Ещё раз? – спрашиваю я.
– Что-о?! – нараспев восклицает она и наносит удар снейком мне по спине. Меня отбрасывает. – Что ты сказал?! Ну-ка быстро, на место, руки за спину, целуй! – как она суетится!
Я целую ещё выше и ещё глубже внутрь бедра.
– Плохо, - и Марта делает закручивающее движение снейком в руке так, что он оплетается вокруг меня, и я думаю, что таким сейчас будет предупреждение, а значит целовать надо выше, может сразу туда. Но в момент, когда хлопушка плети соприкасается со мной у меня на пояснице, Марта вздёргивает руку со снейком вверх, и я понимаю, что это был разгон. Второй завиток снейка оказывается свистящим, и, отступив на шаг, Марта опускает мне по ногам кнутом.
Я издаю «хриплый» вопль и отскакиваю, потирая ушибленные бёдра по всей полосе пришедшего мне на ноги хлыста.
– Вот - совершенный результат! – говорит она, поигрывая со снейком. – Вот это – совершенный результат.
Она замахивается плетью в мою сторону, резко отдёргивает её назад, - издаётся щелчок, - тут же резко дёргает рукой куда-то в сторону, оставляя второй щелчок позади себя, и тут же «даёт» снейком влево-вправо, производя ещё два щелчка. Это было в высшей степени исполненная «атака кобры». У меня
мурашки пробежали по всему телу.– Это тоже совершенный результат. Слышишь? – произносит она.
– Да, Госпожа, - с благоговением шепчу я.
Два щелчка кнута, слева и справа от меня, заставляют сжаться мой желудок. Как она играет! И кажется, глядя на изменения, носящиеся по ней, что эта мысль будет последней, которая сегодня посетила мою голову – я теперь просто не буду успевать за настроем Марты.
– Вот - совершенный результат, ты понял?
– Да, Госпожа. Что прикажешь, Госпожа?
– Умница, – засияла Марта, - как быстро и хорошо ты учишься! Из тебя вышел бы толк, если бы ты не был так ленив.
– Да, Госпожа. Госпожа, как всегда права. Что прикажет Моя Госпожа?
С некоторое время Марта присматривается к моей реакции и, вероятно, пытается удостовериться, насколько я естественен, или вычисляет, насколько я сегодня «гожусь» к тому или другому.
– Одень свою госпожу.
– Да, Госпожа.
Я бросаюсь к её наряду, но прежде, чем начать одевать свою Госпожу, старательно поправляю всю одежду, лежащую на диване. Всё должно быть безупречно. Марта наслаждается, глядя, как я «устраиваю» начало одеваний, а я наслаждаюсь «выходом». Причёска – это разогрев. Самое интересное для меня начинается, когда мне приходится одевать Марту.
Я не помню, что привело меня к тому, почему я стал считать, что всякая вещь в этом мире должна быть создана, порождена или каким-либо другим образом привнесена в него в идеальном состоянии. Когда-то это было моей проблемой. Впрочем, как и воображение. Да они и сейчас ещё мои проблемы, просто я изловчился время от времени эксплуатировать их в свою пользу. Скажем, в институте у меня всё никак не удавалось написать дипломную, а чтобы начать свой бизнес, мне приходилось тратить на написание электронного письма из пятнадцати слов на иностранном языке до полутора часа. Или. У меня на «рукопашке» до крови доходило и на руках, и на лице, но чувствовал я себя при этом великолепно, а вот как только к моему зубу стоматолог прикасается бором, я сразу теряю сознание. Почему? Потому что в этом случае я наблюдаю огромную пещеру в горе (дырка в зубе), и туда проникает гигантское сверло буровой установки (сверло бормашины), и оно крушит, чистит и раздвигает стенки пещеры, освобождая их от ненужных пород. Каменные осколки размером с человеческую голову, некоторые больше, некоторые меньше, прежде чем быть выброшены образующимися в результате круговорота сверла воздушными потоками вон из пещеры, до сотни раз кряду ударяются то об вертящееся сверло, то о бедные стены пещеры. И пыль, которая возникает в пещере, она точно такая же, как та, что возникает у меня от бормашины при удалении поражённых кариесом участков эмали и дентина. Как при таком «больном» воображении не упасть в обморок?
С тем, что я никак не мог написать дипломную или электронное сообщение коллегам-иностранцам, я справился, благодаря уже упомянутой женщине-психологу. Чётко поставив мой диагноз – перфекционизм – она добавила, с эдаким прищуром, что у меня ничего никогда не получится сделать: я никогда не напишу дипломную, никогда не напишу книгу, не смогу начать свой бизнес и, возможно, в отношениях с противоположным полом я тоже останусь с нулевым результатом, а всё потому, что по моему представлению всё должно быть выполнено на десять балов из десяти возможных, меня устроит только стопроцентный результат. Поэтому, если дипломная - то ею д'oлжно восторгнуться всему научному свету страны, мира; если это письмо на иностранном языке - то даже самый лингвист не должен найти ни одной ошибки; если это книга - то после неё все женщины земли должны слечь у моих ног; а если это женщина… Здесь она не стала заканчивать фразу, являясь собой, в смысле привлекательности, в общем-то идеальным представителем сорокалетних женщин – с узкой талией, но крутыми выпуклостями, с прекрасными ресницами, тонкими, но эротичными губами, и приковывающими внимание, прям как у актрис или девушек из шоу-бизнеса, завихрениями длинных, мелированных волос. Но самое примечательное - игривый взгляд, собственно, ласковых глаз, легко удерживаемый ею постоянно, и так не сочетающийся с её серьёзным грузом знаний!