Домой Не По Пути

– Хочешь.

– Нет.

– Что ты потом вспомнишь, Бекки? Как ревела в терновнике, а? Еще книгу об этом напиши. Но лучше - утри всем им зад.

– И что ты предлагаешь?
– Осторожно интересуется она. Ее голубые глаза горят от ужаса и предвкушения. Внезапно я понимаю, что заблуждаться в человеке, так же просто, как и проспать утром, потерять перчатку или набрать неверный номер. Мы делаем все эти вещи случайно. Вот только ошибаясь в человеке, мы подставляем не только его, но и себя.

– "Dancing queen". К счастью, слова этой песни мне знакомы.

ГЛАВА 9.

Я смотрю на то, как Ребекка танцует с мужем под навесом, как ее взлохмаченные волосы больше не уложены в пучок, а свисают с полноватых плеч и прыгают в стороны, отражая огоньки светомузыки и свечей. Ее лицо пунцовое, но теперь от усталости. Бекки больше не боится, держится за руку Шона так, словно никогда не упустит. У него в глазах нечто незнакомое мне. Сияние. Парень видит не толстую, зажатую девушку, а мечту. Мне вдруг кажется, что я ничего не понимаю в жизни. Они настолько разные, но взгляды у них одинаково завороженные, дикие, живые. Почему? Что их сблизило?

– Ты отлично поешь, - неожиданно говорит знакомый голос, и я оборачиваюсь. Уилл облокачивается о мой стул. Вид у него уставший, а на лице по-прежнему гуляет ухмылка. Не знаю, откуда он в себе силы находит вечно растягивать губы и казаться счастливым.

– Обычно пою.

– Нет, круто поешь.

– А ты круто играешь на установке.

– Так и есть, - на выдохе парень присаживается на скрипящий табурет и подвигается ко мне почти вплотную. Я больше не смотрю в зал. Перевожу на него взгляд и сглатываю, не понимая, чего это Уильям так на меня уставился.
– Ты невероятно поешь, птенчик.

– Ты пытаешься сделать мне комплимент?

– Возможно.

– Можешь не стараться.
– Я вновь гляжу на танцующую пару. Тэмми, Кори и Джесси до сих пор пытаются играть, но вид у них измотанный. Я и сама еле разговариваю. Горло у меня саднит и пылает, будто бы я проорала несколько часов на холоде.

– Почему я не могу сделать тебе комплимент?
– Не понимает Уилл и усмехается.
– Я не помню девушек, которым бы это не понравилось.

– А ты делаешь девушкам комплименты? Хм, мне казалось, ты сразу принимаешь с ними душ в мотелях. Это больше на тебя похоже.

– Ты не в настроении?

– Точно.

– И что послужило тому причиной?

– Взгляни на них, - машу в сторону Бекки и задумчиво хмурю брови. В груди у меня становится так горячо, что даже больно. Отвратительное ощущение.
– Я не понимаю.

– Чего, птенчик?

– Что с ними не так? Ребекка - милая девушка, и Шон, наверняка, хороший парень, но что заставляет их так смотреть друг на друга?

– Как?

– Ты не видишь? У Бекки глаза горят, а этот ее парень..., просто присмотрись, вон, иди сюда, - притягиваю Уилла к себе и вновь указываю на парочку, - гляди, как он нежно прикасается к ее коже. Он каждые несколько секунд проходится пальцами по ее плечу. И делает он это так медленно, так осторожно, что в этом его действии больше чувств, чем во всех словах мира. Я вижу электричество. Искры отскакивают от подушечек его пальцев. Я не понимаю. Он смотрит на нее иначе, а она тянется к нему, кладет голову на плечо, но не так, словно устала или хочет опереться. Бекки нуждается в нем. Он нужен ей.

– Почему тебя это так удивляет?

– Людям не нужны другие люди.

– Ты не права.

– Права. Люди сами по себе, все. Люди предают, люди делают больно. Нельзя просто взять и довериться человеку, в нашей природе обманывать.

– Иногда люди хотят обмануться, верят в то, чего нет.

– Но у них оно есть.
– Я продолжаю глазеть на Ребекку.
– Уилл, между ними магия, я не верю в это, я чушь несу, и ты должен меня остановить. Но как можно отрицать то, что у меня перед глазами? Посмотри, как покорно он облокотился о ее плечо. Его голова лежит на ее макушке, и в этом нет слабости. В этом столько личного.

– Он ее любит.

Я усмехаюсь. Закатываю глаза, а когда вновь смотрю на парня, то понимаю, что он на меня так пристально глядит, что кожа воспламеняется. Мне становится неловко.

– Что?
– Не понимаю я и передергиваю плечами.
– Чего ты уставился?

– А ты чего смеешься?

– Я не смеялась. Просто когда ты начал говорить о любви, я отключилась.

– Вот как. Все еще не веришь в любовь?

– Звучит, как название дерьмовой песни.

– Я до сих пор хочу узнать, какая твоя любимая книга.

– Ты еще помнишь об этом? Классно. Ну, узнаешь когда-нибудь.

– И когда же?

– Когда уберешь с лица это самодовольно выражение. Но что-то мне подсказывает, что по-другому ты не умеешь.

– Зачем же мне его убирать? Ты влюбишься рано или поздно, а я хочу выглядеть так, словно выиграл охренительное пари.
– Уильям поправляет взлохмаченные волосы.
– Тебе ведь еще не приспичило дать заднюю, верно?

– Не надейся, птенчик.
– Дергаю уголками губ и смотрю на парня, наконец, позабыв о том, что не давало покоя несколько минут назад.
– Я дам заднюю только тогда, когда ты проревешь столько дней, что мне тебя жаль станет.

– Какая же ты благородная.
– Хохочет Уильям.
– Кори повезло с тобой.

– Кори вообще повезло с близкими, ведь у него такой классный старший брат.

Уилл неожиданно отворачивается. Хмыкает, кивает и улыбается мне фальшиво. Ни черта не понимаю. Парень поднимается со стула, а я в ту же секунду хватаю его за руку.

– Ты чего?

– Хочу воздухом подышать.

– Так, дыши. Воздух повсюду, забыл что ли?
– Я нелепо усмехаюсь, а Уилл больше не улыбается. Он снисходительно кивает, уходит, а я так и пялюсь ему в след, ничего не понимая. Что я такого сказала? Может, они поссорились, пока я с Беккой разговаривала?

Поднимаюсь из-за стола и оглядываюсь. Ребята до сих пор играют на сцене, а толпа танцует, гудит, как паровоз, и не обращает внимания на то, как дрожат их колени. Как же долго нам еще здесь торчать? Бедный Кори. Вид у него измученный.

Поправив волосы, я схожу с места и непроизвольно плетусь за Уильямом. Что-то не дает мне покоя, а когда я на взводе - успокоиться сложно. Прикусив губы, я выбираюсь из шатра, прохожу в кромешной темноте несколько метров и понимаю, что парень не просто вышел подышать, но и решил прогуляться. Здесь его нет, но куда он, черт подери, побрел?

– Господи, - закатываю глаза, что я сказала-то такого? Вроде нормально болтали, ну, как нормально, пытались друг друга поддеть, но это вполне очевидно. Между мной и этим парнем огромная пропасть в несколько тысяч миллиардных различий. Он любит черное, а я белое. Он громкое, а я тихое. Он соленое, я сладкое. Разные и столкнувшиеся. Не так уж и сложно поверить во взаимное сопротивление.

Однако волнение за Уилла не дает мне покоя. Я почему-то чувствую, что задела его, и это кажется мне таким дикими идиотизмом, что тупее некуда! Хотя, есть куда. Я схожу с места и направляюсь его искать. Боже, нашлась ведь Мать Тереза. Даже если я и сказала что-то такое, что ему не понравилось - успокоится. Побродит, подумает, поколотит еще один автомат с кофе и в себя придет. Но, нет. Я плетусь вдоль темной улицы и смотрю по сторонам, в надежде в живых остаться. А ведь именно в такие моменты ребят в фильмах ужасов убивают. Да-да. Какие-то наивные идиотки решают ночью прогуляться, и домой они уже никогда не возвращаются.