Домой
Шрифт:
– Да никуда он тебя не выгонит! – возмутилась Нина, – он тебя обожает.
Володя растерянно посмотрел на нее:
– Обожает? Папа – меня?
– Конечно! А ты что, не знаешь?
– Да нет, я знаю, что он меня любит… но ты так сказала – обожает!
– Конечно! Ты разве не видишь – как он на тебя смотрит, как он тобой гордится? Да ну тебя, Володька! Смотришь – и не видишь. Ладно, все. Давай дальше про своего гостя говори, а то мне еще уроки делать. Задачу задали – на движение. Вот уж глупость! За сколько кто куда дойдет? Как это можно сосчитать? А если я вот скорость высчитаю, пойду, а тут нога подвернулась или ты на
– Хочешь, я тебе задачу объясню?
– Хочу. Только попроще и не с самого начала математики.
– Ну так если ты и начала не очень хорошо понимаешь?
Нина достала учебник:
– Говорю тебе – покороче. Мне папа книжку купил, еще читать надо.
– Чарскую?
– Чарскую!
Задачу решали сравнительно недолго – около часа. Володя так устал от объяснений, что даже не стал пить чай:
– Нина, ты меня уморила. Я домой пойду.
– И иди, – проворчала Нина, – делай свою фильму!
Володя улыбнулся и вышел.
Почему она совсем ничего не понимает в математике? Что тут сложного? Вот сегодня – даже нарисовал все, начертил, все сам написал, да там и понимать-то нечего – скорость, время… Арсений Васильевич, правда, тоже в математике не понимает:
– Вот у тебя пример – триста шестьдесят пять умножить на сто двадцать пять. И ты пишешь – одну цифру под другой. Это что ты такое делаешь и зачем?
– Ну как? Вот сосчитать если надо? Если вы каждый день в году продаете по сто двадцать пять конфет, то сколько продадите в год?
– Сорок пять тысяч шестьсот двадцать пять, если год обычный, – ответил лавочник, – а високосный – так тогда сорок пять тысяч семьсот пятьдесят. А зачем цифры так писать?
Володя растерялся:
– Вы что, умножили? В уме?
– Не знаю, – растерялся в ответ Арсений Васильевич, – в смысле – умножил? Не знаю. А что, умножать надо было? Я так вижу себе, что если в день я сто двадцать пять конфет продам, так оно же понятно, сколько в год-то будет?
Как Володя не бился – так и не понял, каким образом Арсений Васильевич делает свои вычисления. Арсений Васильевич в свою очередь не понял, зачем писать два числа в столбик и что-то куда-то переносить:
– Володенька, я вот с этой твоей математикой всю жизнь не в ладах. Вроде было что-то такое в училище, что как-то мы умножали… Или не умножали, не помню я уже.
Отец был уже дома и не в духе:
– Ты где болтаешься? Уроки приготовил?
– Нет еще. Я сейчас все сделаю.
– Сейчас! Когда сейчас? Семь вечера, а у тебя не готовы уроки? Покажи-ка мне свои тетради.
Володя нехотя достал тетрадки. Все вроде в порядке, за исключением дурацкого чистописания и русского языка – писал он криво и неловко, увлекшись, иногда делал ошибки в словах. И надо же так случиться, что первой отцу попалась именно тетрадь по письменному русскому:
– Это что? Что написано красным? «Ужасный почерк»? Это что еще такое? Ты что, не можешь букву Т правильно писать?
– Да какая разница, как правильно, папа? Почему так правильно, а у меня – нет? – не выдержал Володя, – все равно же это буква Т, не какая-то другая!
– Ты мне возражать будешь? А это что? «Незнал» – написано слитно? Болван! Неуч! Зачем ты тогда столько читаешь, если «не» пишешь слитно? И за это тебе поставили – хорошо? Да тебе надо неудовлетворительно
поставить!Тетрадка по математике гнев немного остудила:
– Ну, хоть тут соображаешь… Марш заниматься! А в воскресенье сядешь и будешь писать букву Т – как положено.
Отец вышел. Володя хмуро посмотрел ему вслед и стал перебирать тетрадки. Как там Нинка сказала – отец его обожает? Обожает, да…
***
Володя нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Нина опаздывала уже на полчаса, чего раньше никогда не случалось.
Это она придумала – возвращаться после уроков вместе:
– Так мы и гулять не успеваем! Домой приходим – уроки, почитать… Совсем некогда.
Уроки у обоих заканчивались в половину третьего, и они уговорились встречаться без четверти на углу Загородного и Гороховой.
Чаще всего Володе нравились их совместные возвращения – Нина трещала, рассказывая все подряд, засыпала его вопросами, крутила головой, на все обращая внимание, но иногда ее общество утомляло. Володя вздыхал и терпел. Нина, правда, быстро это заметила:
– Володя, если ты в тишине хочешь идти – ты мне скажи. Я помолчу.
Володя смутился:
– Да нет…
– А что такого? Я же не знаю, когда тебе хочется разговаривать, а когда нет.
Вот только иногда Володе казалось, что она знает это лучше его – когда молчать, а когда говорить.
Нины все не было. Володя замерз и устал. Где она? Может быть, их отпустили пораньше и она ушла домой?
А если что-то случилось?
Дуняша любила рассказывать разные страшные истории – например, как средь бела дня украли девочку. Володя в такое не очень-то верил, но почувствовал себя неуютно.
Он посмотрел на часы на стене. Уже три двадцать! Если мама дома, она будет волноваться. Но Нина!
И Володя решительно зашагал по Гороховой в сторону женской гимназии.
По дороге ему пришло в голову, что сначала надо было бы зайти домой и узнать, не вернулась ли Нина. Он повернул было обратно, но тут увидел ее.
Володя бросился к ней:
– Ты где была? С тобой все в порядке?
– Все в порядке, конечно, – удивилась Нина, – что может случиться? А ты куда?
– Тебя искать. Я волноваться уже стал! Тебя нет и нет.
– Ты теперь меня не жди, – сказала Нина, – целую неделю.
– Целую неделю? Почему?
– Меня оставляют на неделю – на полчаса после уроков. И еще замечание написали и отметку снизили по поведению! – весело сказала Нина.
Володя недоверчиво посмотрел на нее:
– Замечание? И оставляют после уроков? Ты шутишь?
– Какое! Правду говорю.
Володя шел рядом, не зная, что сказать.
– А за что? – наконец решился он.
– За что… – вздохнула Нина, – ну слушай. У нас в классе есть девочка. Ее зовут Катя. Она хорошая, добрая и учится хорошо… училась бы, если бы не была такой стеснительной. Она всего боится – понимаешь? Если ее к доске вызывают, она вся прямо краснеет, потом бледнеет, говорить начинает и заикается, запинается… Когда выучить надо – это она еще ничего: ну вот стихи, к примеру, она рассказывает. Зажмурится и рассказывает. А вот если надо что самой рассказать – тут она никак. У нас сегодня был урок по русскому устному. У нас учитель – молодой, такой красавец, ах! Да я тебе рассказывала – Алексей Петрович. Он задал нам задание – рассказать о своей любимой книге.