Дон-16. Часть 2 (Освободительный поход)

Скоро у нас был полный отчет, всего мы потеряли сто двенадцать бойцов убитыми и шестьдесят раненными (тут и бомбежка, и артподготовка и сам бой). Кроме того потери в технике шесть орудий (два противотанковых, что Нечипоренко оставил при отходе в лес, подберем, так что 4), два ротных миномета и один батальонный, плюс одного небельверфера козлы арийские тоже разбили. Вдобавок ко всему мы потеряли все Т-26 (два сломались, у одного трансмиссия у другого двигатель стуканул), два БТ (один тюнингованный, второй без тюнинга ), так же одну тридцать четверку, и одного великана КВ. Хоть КВ и прятался в лесу, немчики уложили рядом с ним бомбу (случайно) вот его и перевернуло, плюс деформировался корпус и с креплений сорвало двигатель.

Потери сразу скажу колоссальные, но и немцам мы нанесли потряссальный урон, из сорока трех танков у врага осталось восемнадцать, из восьми самоходок у врага осталось только четыре, плюс потери в живой силе больше трех батальонов. А это того стоило, если еще добавить три сбитых в начале боя самолета, то мы по всем параметрам наклали немчуре, по первое число.

Бойцы пошли вперед собирать трофеи, танкисты во главе с Абдиевым и Прибыловым, осматривать оставленные противником танки (вдруг вместо убыли в танках добавим?).

У бойцов строжайший приказ, раненных немцев оставшихся на поле, не добивать, наоборот они (наши бойцы) обязаны немцев перевязать. Их же индпакетами, наши тратить нельзя, тем более у каждого фашиста в ранце пакеты и не по одному, вот пусть их перевяжут и грузовик выдадим, пусть легкораненые тащат своих нах хаус. Тут не то, что бы у нас свербит гуманизм и человеколюбие в одном месте, но пусть у каждого из тех, кого щас не добьем, совесть, да и проснется.

Глядишь и потом, нашим раненным так же помогут, короче немцев перевязали, на грузовик погрузили, те, кто не поместились, поедут вторым рейсом. Фашистам приказано на обратном пути машину заправить и вернуть, оставшихся соратников, пусть сами на своих машинах вывозят. У нас командование не зарабатывает медаль имени Флоренс Найнтингейл, и на Шнобелевскую премию мы не рассчитываем. Представляю хари немецкого командования, когда узнают, что мы их раненных отпустили, еще машину дали покататься, ну и пусть знают суки, что коммунизм, это не национал-социализм.

После обхода, разгромленных танков, Прибыловская комиссия выявила один абсолютно невредимый танк (Т- IV, экипаж которого просто обтрескался, психология-с), и шесть подбитых танков с небольшими повреждениями. Например один Т-III (сбоку) пробил бронебойный снаряд от 76мм пушки Т-34, порвал двоих членов экипажа, на паштет и вышел из другого борта. Остальные танкисты сделали ноги, а в танке дырки заварить (что бы сквозняк убрать), и ездить можно, боекомплект не взорвался. И тому подобное короче, мы можем прибавить на место убывших танков 6 фрицевских, тем более фрицевского боеприпаса у нас до фига.

И ребята начали оттаскивать по шоссе танки, остальные-то места заминированы, еще из пяти танков Прибылов предложил сделать ДОТ-ы, например возьмем один Т-IV, болванка КВ, из его двигателя сделала склад металлолома, и из его остатков, ничего кроме набивки для шрапфугасов сделать нельзя. Ну, на крайний случай, после войны польские пионеры, могут сдать, сей двигатель в металлолом, и все, зато корпус и вооружение в целости, вот и будет ДОТ.

Скоро все трофеи были собраны, необходимое количество Маузеров отобрали, собрали все МП-38/40, пистолеты и гранаты, остаток маузеров собрали в накрывшиеся бесповоротно танки, и подорвали гранатами (в каждый танк по три гранаты, вот металлолому привалило). Вот грохоту-то было, а что зачем нам с собой возить более сотни стволов, ненужных, все уже и так до зубов вооружены. А немцам оставлять, хай им бис, пусть рогатками воюют.

Со всех танков ремонтники сняли оптику, вооружение (пулеметы, если годны к использованию) и боеприпасы (патроны и снаряды), в цеха потянулись ремонтопригодные танки (то есть не сами потянулись, а их потянули танками), эмиссары Прибылова забегали по танкам, снимая необходимые запчасти. По совету Ивашина (еще один креативщик), вокруг шоссе пехотинцы и свободные танкисты, артиллеристы и саперы начали рыть танковые ловушки. Вырывается яма, глубиной метра два, длиной чуть длиннее танка, с отвесными стенками, ах да ширина уже ширины танка. Потом яму застилают ветвями, сверху тент (тряпье, одеяла или обмундирование, снятое с мертвых) это для того что бы перекрытие удержало землю и песок, сверху маскируется (трава, дерн короче по обстоятельствам).

И вот едет танк, едет, наезжает на яму, и наехавшей стороной сваливается в яму, все он оттуда не вылезет. ну скажем например так:

0x01 graphic

Как вариант можно так:

0x01 graphic

И результат конечно для нас кайф, для противника полный файф. Тут эту броненосную бандуру, без подъемного крана, не вытянуть. Да и кто позволит фашистам, заняться этим делом, во время боя?

На всех, танкоопасных направлениях, ребята стали копать танкосажалки, какой-то креатив-менеджер из пехотинцев обозвал наши ловушки этим словом. А поляки-стахановцы, нарыли этих ям по собственной инициативе, и в незапланированных местах. Пусть немцы "порадуются".

Танкисты заняты оттаскиванием и закапонированием (зарытием) неподвижных немецких танков (ну тех, из которых можно стрелять).

Ночью будем уходить, по карте, в 80 верстах от нас, есть пограничная станция ЖД, вот и туда наведаемся, по пути домой. Для того, что бы немцы не сразу прочухали наш отход, тут в этом гостеприимном городке, останется усиленная рота пехоты, взвод саперов, и два танка T-III, ну что бы их прикрывать. Если немцы утром пойдут в бой, то рота должна пострелять из пяти обездвиженных танков, стрелкового оружия, саперы должны опять своим шрапфугасным хобби заняться, а танкисты просто будут прикрывать на отходе. Для мобильности, ребятам оставляем четыре ганомага, три грузовика (опель блитц, это наша фирменная тачка) и три мотоцикла. В усиленную роту пехоты (командир Вахаев) кроме трех общевойсковых взводов и роты поляков Легостаева, входит полувзвод бесшумников с лошадями, десяток лопатко-минометчиков и два расчета немецких, ротных минометов (свежак, трофеи вчерашнего дня).

Ну а командиры полков, и отдельных подразделений (кроме Прибылова и Калиткина, они заняты) собрались в одном из пока стоящих зданий, и решили провести фильсовет (совет в Филях). Обсуждали, как напасть на приграничную станцию, и как потом рвать когти, на свою сторону, на территорию правобережной Белоруссии. Пора нам этот туристический рейд заканчивать, а то от нас рожки да ножки останутся.

Сразу после окончания планерки, приступили к обеду (чуть опоздали, конечно, время три часа дня), и после обеда дежурные пошли охранять и бдеть, а остальные командиры, пошли проконтролировать то, что делают бойцы.

А я, Онищук (который Тарас), Ковальчук (польский коммунист) и Семенов решили отдохнуть, сами знаете, ночи какие выдались, фиг поспишь. Вытащив матрасы и одеяла, ушли в лес (мало ли, вдруг бомбардировщики налетят), и я задал храповицкого, про остальных не в курсах, наверно дрыхли тоже.

27 июля 1941 года где-то в Польше (в 50-100 км от границы СССР).

Просыпаюсь, от того, что кто-то ходит по моему лицу, ну насекомое неустановленной конструкции, и я открываю глаза, надо мной, давясь от хохота стоит Петруха, и какой то травинкой щекочет меня. Идиот!

– Доброе утро, Онищук, у тебя что, инстинкт самосохранения отказал?

– Простите, товарищ капитан, просто мы хотели на разведку пойти, вот и пришли к вам, спросить разрешения, а вы спите.

Я спросонок, ничего не понимаю, в сердце агрессия к этому сукиному сынку, но потом, между мысленными матюками, вспоминаю, что нам ночью в бой, и потому сам просил разведчиков зайти в 10 часам ночи. Хорошо, хоть матерился про себя, не вслух, так и авторитет потерять можно.