Дон Жуан в Неаполе

ДЖІОВАННА. Сподобилась, кормилецъ, сподобилась!

ЛЕПОРЕЛЛО. И, наконецъ, дону Ринальдо…

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Пять!

ЛЕПОРЕЛЛО….мы дали случай явить во всемъ блеск чудеса милосердія и самоотверженія, которыя, такъ сказать, позлатили его лиловые чулки и черную сутану.

ВС. Молитесь за насъ, донъ Ринальдо! благословите насъ!

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Рах vobiscum! Pax vobiscum!

ЛЕПОРЕЛЛО. Пятеро въ выигрыш, а въ проигрыш я одинъ. Я потерялъ разорительное пари. Жена бжитъ отъ меня въ монастырь. Вы до сихъ поръ колеблетесь, счь или не счь меня на площади…

ВТОРОЙ ОБЫВАТЕЛЬ. Забудьте объ этомъ мимолетномъ порыв, любезный сосдъ!

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Мы растроганы и убждены.

ОБЫВАТЕЛЬ. Пусть кто хочетъ говоритъ что хочетъ, а я громко провозглашаю вашъ образъ дйствій добродтельнымъ, патріотическимъ и истинно-неаполитанскимъ!

МАРІАННА. Пари было недоразумніемъ. Вы его выиграли только потому, что донъ Эджидіо благородно молчалъ о всемъ, что ему было извстно.

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Съ нашей стороны было бы недобросовстно воспользоваться такимъ условнымъ пари. Предлагаю вамъ, сосди, отказаться отъ выигрыша.

ВС. Да! да! Недобросовстно! Отказаться!

ОБЫВАТЕЛЬ. А я предложу больше: въ знакъ нашего сочувствія синьору Эджидіо и въ вознагражденіе всхъ его хлопотъ и безпокойствъ въ теченіе этой ночи, поднесемъ ему ту маленькую сумму денегъ, которую мы противъ него ставили.

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Я поддерживаю это предложеніе съ тмъ большею готовностью, что лично я не положилъ ни гроша.

ВС. Согласны! Поднесемъ! Да здравствуетъ патронъ Эджидіо!

ДОНЪ ЖУАНЪ. Поздравляю тебя, любезный Лепорелло. (Тихо.) Надо же было мн такъ нарваться: первая врная мужу женщина — твоя жена!

ГАБРІЭЛЛА. Поздравляю тебя, мой другъ, и благодарю за довріе. Надюсь всею жизнью моею оправдать, что его достойна. (Тихо.) Дома я вамъ хорошо отпою за вс ваши фокусы, неблагодарный ревнивецъ!

МАРІАННА. Поздравляю, хозяинъ. (Тихо.) Впередъ, когда будете нуждаться въ услугахъ женщины, не ругайте ее ослицею и вдьмою и не грозите ей палками сбировъ.

ДОНЪ РИНАЛЬДО. Поздравляю, донъ Эджидіо! Правда — что золото: какъ бы глубоко оно ни лежало, искусный старатель выроетъ его изъ земли. (Тихо.) Дуракамъ счастье, а жулику вдвое!

ДЖЮВАННА. И мн, исцленной, батюшка, позволь пожать твою благословенную ручку! (Тихо.) Я вдругорядъ и сосдку Эфимью приведу.

Нищій стоитъ предъ Лепорелло и мычитъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. А и ты здсь, корень всякаго зла!

Нищій мычитъ.

ЛЕПОРЕЛЛО. Если бы ты зналъ, съ какимъ бы удовольствіемъ я тебя повсилъ!

Нищій мычитъ.

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Джузеппе поздравляетъ васъ, симьоръ, но не ждите отъ него привтственныхъ словъ. Бдняжка глухонмой отъ рожденія.

ЛЕПОРЕЛЛО. Да разв уже среда?

ДОНЪ ЖУАНЪ. Изъ всхъ поздравленій это самое краснорчивое!

ОБЫВАТЕЛЬ. А теперь, сосди, поднимемъ синьора Эджидіо на плечи и отнесемъ на площадь.

ЛЕПОРЕЛЛО. Какъ? все-таки, на площадь? Ни за что!

ВТОРОЙ ОБЫВАТЕЛЬ. Да не за тмъ, что вы думаете!

ВТОРОЙ НИЩІЙ. Мы выставимъ васъ на трибуну, какъ тріумфатора.

ОБЫВАТЕЛЬ. Пусть весь Неаполь узнаетъ о вашемъ супружескомъ геройств и весь міръ о добродтели неаполитанскихъ женъ. Ура! Да здравствуетъ Эджидіо Ратацци!

НАРОДЪ. Ура! ура! ура! Да здравствуетъ Эджидіо Ратацци!

(Уходятъ, унося Лепорелло. Гибріэлла и Донъ Жуанъ отстаютъ отъ толпы.)

ГАБРІЭЛЛА. Сегодня, посл сьесты, въ четвертомъ часу, жди меня у ршетки королевскаго сада.

ДОНЪ ЖУАНЪ. Чуръ, не опаздывать, любовь моя!

ГАБРІЭЛЛА. А теперь или, сладкій мой. Сосдки могутъ замтить насъ изъ оконъ. Иди и поврь мн въ долгъ поцлуи, которые посылаетъ теб мое сердце. Ты получишь ихъ въ четыре часа.

ДОНЪ ЖУАНЪ. О, на этотъ долгъ я насчитаю страшные проценты.

ГАБРІЭЛЛА. Сто на сто?

ДОНЪ ЖУАНЪ. Тысяча на тысячу! До свиданья, счастье мое! (Уходитъ.)

ГАБРІЭЛЛА (къ публик). Женщина начала эту пьесу прологомъ, женщина и кончитъ ее эпилогомъ. Такова общая судьба длъ человческихъ: отъ женщины начинается, женщиною двигается, женщиною кончается. Я могла бы ограничиться этою моралью. Она достаточно глубокомысленна, чтобы мудрыя философскія головы перетирали ее мозгами, какъ зерно жерновами, отъ Соломона до нашихъ дней. Для тхъ, кто требуетъ деталей, прибавлю, что общество строится на довріи мужчины къ женщин и политика доврія — единственная, чего-нибудь стоющая для мужей. Видите ли, я шепну вамъ по секрету: врите ли вы, не врите ли женщин, - вы ею, все равно, уже обмануты. Слдовательно, выборъ только въ томъ: быть обманутымъ съ удовольствіемъ или безъ удовольствія. Вы видли, какъ бдный Лепорелло, переставъ врить жен, послдовательно терялъ спокойствіе, честь, капиталъ, тлесную неприкосновенность. Еще немножко, и даю вамъ слово: автору ничего не стоило отнять у него и самую жизнь. Вы видли также, что — едва Лепорелло опять поврилъ мн, къ нему не только возвратилось все, что онъ потерялъ, но единственно чувство мры помшало автору наградить его губернаторствомъ въ Палермо или другомъ город съ пвучимъ именемъ. Итакъ, мужья, ступайте съ миромъ по домамъ и врьте женамъ вашимъ больше, чмъ самимъ себ, а словамъ ихъ больше, чмъ собственнымъ глазамъ. И да пошлетъ судьба за это вашему тлу — долголтіе и здоровье, жизни — спокойствіе, душ — равновсіе, карману — выигрышъ въ двсти тысячъ, семь — сыновей безъ литературныхъ наклонностей и дочерей, не стремящихся въ босоногій балетъ, безкорыстныхъ зятей, которые не спрашиваютъ за женою приданаго, а снохъ — съ собственными пятиэтажными домами и безъ ревнивыхъ матерей.

Конецъ.

Fezzano,

1912. III. 15.

1915