Донкихоты Вселенной

– Сколько же времени этот несчастный метеорит носился по космосу, прежде чем свалиться нам на голову, как вы сказали?
– И Надя тряхнула волосами.

– А это смотря с какой скоростью он летел, - с хитрецой ответил Вязов.
– Если с субсветовой, то, говорят, время на нем, по теории относительности, вроде бы стояло, а у нас с вами на Земле текли тысячелетия. Вот и считайте, какой тут возраст у пришельца из космоса.

– Во-первых, позволю себе заметить, - вмешался профессор Бурунов, сомнительно, чтобы метеориты достигали в своем движении подобных скоростей. Во-вторых, еще более сомнителен пресловутый "парадокс времени", который вы упомянули. Не знаю, как вы там проходили теорию относительности, но...

– Не спорьте, - прервала Надя.
– Я не хочу, чтобы это был метеорит. Пусть это будет посланец из космоса!

– Так метеорит вроде и есть посланец из космоса, - заметил Вязов.

– Нет, не такой! Мне нужно письмо от улетевшего звездолета, - вдруг погрустнев, сказала девушка.

– Зачем говорить о печальном, - прервал Бурунов.
– Не лучше ли отпраздновать чудесное спасение? Наградить отважного спасителя медалью. Шоколадной, разумеется. Кстати, к нам, кажется, идут. Притом две совершенно прелестные женщины. Дети с ними. Впрочем, они только подчеркивают их привлекательность, - и возбужденный профессор вскочил на ноги, поправляя кудри.

И когда он отошел навстречу идущим, Вязов заговорщически подмигнул Наде, немало удивив ее. И она вдруг увидела в своем спасителе совсем другого человека, чем он казался. За этим с виду простоватым, подшучивающим прыгуном мог скрываться недюжинный интеллект. Он говорил об астронавигации, о теории относительности, о последнем слове в математике, как о совершенно обычном деле. И, конечно, был "себе на уме". За каждым его словом можно угадать иронию, и прежде всего к самому себе, глубокий и неожиданный смысл. Словом, Надя принялась старательно оправдывать свой проснувшийся интерес к нему.

Впрочем, справедливости ради, надо признать, что не предполагаемые качества, которыми она готова была наделить своего нового знакомого, и даже не его героический поступок привлекали ее к нему, а не вполне осознанное, необъяснимое и, конечно же, неоправданное влечение, которого следовало бы стыдиться!

Но все, что произошло вслед за тем, еще больше подействовало на Надю.

К молодым людям подошли две нарядные женщины с успевшими переодеться мальчиками и рассыпались в благодарностях за спасение их сынишек. Купальщики со всех сторон обступили пришедших.

Гордые общим вниманием, мальчуганы с любопытством разглядывали Надю, Никиту и Бурунова, который среди толпы почти голых людей выглядел инородным телом.

Когда женщины с детьми ушли, а Константин Петрович галантно отправился их проводить, Никита спросил:

– Так почему же вы ждете письмо со звездолета?

– Ах, Никита! Вспомните, ведь все знают, что целых два года прошло, как улетел звездолет, а сигналы его перестали приходить еще год назад. Дедушка почти уверен, что они погибли. А я не хочу верить. Понимаете, не хочу, не могу верить, хотя во всем ему верила. Когда он... ну, понимаете, когда он...

– Доказал, что лететь к звездам можно, - закончил за нее Никита.
– Что скорость звездолетов может превышать световую и далекие звезды достижимы.

– Откуда вы знаете?
– без всякого удивления спросила Надя, уверенная, что этот человек должен знать.

– Понаслышке, - улыбнулся Вязов.
– И даже от той самой Надежды Крыловой.

– Какой той самой?

– Которая дочка командира звездолета Алексея Крылова.

– Вы что, колдун? Читаете чужие мысли?
– шутливо спросила Надя.

– Нет, сродни сыщику. В древней литературе был такой герой, Шерлок Холмс, помните? Он всех удивлял, определяя с первого взгляда всякие подробности о каждом встречном.

– Ну, помню, - протянула Надя, пытаясь разгадать, куда он клонит.

– Своего друга доктора Ватсона он однажды поразил, все рассказав о прохожем, увиденном в окне.

– Потому что тот был его родным братом!
– со смехом воскликнула Надя.

– Вы и без меня знаете!

– Конечно, и даже могу определить почему. Обо мне вы догадались, не будучи моим братом, как в рассказе о Шерлоке Холмсе. Бурунов рассказал вам о моем дедушке. Крылов же, как всем известно, был его зятем. Значит...

– У вас несокрушимая логика. Сдаюсь!

– А у вас несокрушимый героизм. И я еще отблагодарю вас. Вот увидите.

– Обязательно отблагодарите, - вполне серьезно заговорил Вязов.
– В особенности когда я вместе с вашим папой вернусь.

– Что?
– подскочила на песке Надя.
– Разве этим можно шутить?

– А я не шучу.

– Я пока ничего о вас не знаю, кроме того, что вы прыгали на батуте и с моста. Вы наверняка не такой, каким кажетесь. Вот готовились куда-то.

– Готовились мы для участия в спасательной экспедиции, которая вылетит вслед за пропавшим звездолетом, - на полном серьезе продолжал Вязов.

– Хорошо, что профессор Бурунов увязался за дамами и вас не слышит. Не надо так играть со мной!

– Повторяю, я не играю и не шучу. Я, Никита Вязов, или Джандарканов, штурман спасательного звездолета. Скоро будет объявлен экипаж.

Надя почувствовала, что кровь прилила ей к лицу. Ну вот! Так и есть! Она же догадалась, что это не простой человек! И, чтобы скрыть свое волнение, непоследовательно сказала:

– И вы, который должен был спасти моего отца, осмелились прыгнуть в реку! А если бы вы разбились?

– Не думал, цейтнот! Уж простите.

– А я? А я?
– спрашивала Надя, всматриваясь в притягивающую ее улыбку Вязова.
– Что я должна думать? Кого ждать прикажете? Один дал мне жизнь и не вернулся из космоса. Другой спас мне жизнь и тоже не вернется. Так кого же мне ждать?

– Обоих, - с поразительной уверенностью в голосе без всякой шутки произнес Вязов.

– Кого ждать?
– послышался веселый голос Бурунова.
– Разумеется, меня. Эти чудные женщины с такой благодарностью прощались со мной, что я готов был поверить, будто я спас их мальчиков.

– Что ж, вы тоже рисковали, летая на взлетолете, - с насмешкой заметила Надя.

Молодой доктор наук развел руками:

– Что делать! Иной раз техника запаздывает по сравнению с живыми импульсами. Не так ли, коллега, изучавший "смещение бессеровых функций"?

– Импульс импульсам рознь, - неопределенно отозвался Вязов.

Спортивного покроя костюм Вязова после купания имел жалкий вид. Зато Наде одна из купальщиц принесла белоснежный халат, напоминавший древнегреческую тунику. В нем она выглядела златокудрой обитательницей Олимпа. Но профессор Бурунов, когда все трое поднимались по лесистому склону, казался рядом со своими спутниками наиболее современным, а главное, красивым и элегантным.